Барбара Картленд - Вслед за тобой

• Название: Вслед за тобой
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: Панорама
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7024-1034-3

Разуверившаяся в людях, преданная любимым, Синтия Морроу еще и вынуждена продать родовое поместье «Березы» богатому американцу Роберту Шелфорду. Но не было бы счастья, да несчастье помогло: Роберт влюбляется в Синтию, а чтобы подобрать ключи к ее сердцу, устраивает ей даже встречу с бывшим возлюбленным… Впрочем, иногда стоит посмотреть на свою несчастную жизнь как бы со стороны — многое удается увидеть, осознать, переоценить и вообще понять, что твое счастье совсем рядом — только руку протяни.

---

— Это было удивительной неожиданностью! — ответила она. — Мистер Шелфорд не говорил мне, что здесь будет Питер.

— Не предупредил о таком сюрпризе? А как, по-вашему, Питер изменился?

— Нет, он совсем такой, как прежде, — произнесла Синтия.

При всем желании сохранять выдержку, болтать о мелочах, вспоминать их с Питером юность, она сознавала, что ей это вряд ли под силу.

— Он славный, — сказала Луиза, как о ком-то совершенно постороннем. — Очень славный! Но я всегда знала: лучшие мужья на свете — англичане.

— Вы счастливы?

В вопросе слышались грустные нотки.

— Очень! — самодовольно сообщила Луиза. — Надеюсь, у вас не возникает неприятного чувства от моих слов. Питер мне рассказывал о вашей помолвке, но ведь вы были тогда совсем детьми. К тому же вы ведь двоюродные?

— Да, двоюродные брат и сестра, — думая о другом, повторила Синтия. — Извините ради Бога, я выйду на минуту — забыла носовой платок в кармане пальто, вечная моя рассеянность.

Синтия вышла из гостиной в холл, но не за платком, конечно. Она направилась в библиотеку, зажгла свет и села в низкое кресло у письменного стола.

— Вы были тогда совсем еще детьми! — произнесла Луиза небрежным, деланно-дружелюбным тоном.

Вот, оказывается, чем их любовь была для Питера! Из-за чего же она так страдала долгие годы в мучениях, в тоске? Как странно видеть любимого друга детства, юности, а теперь чужого мужа, вспоминать, какую власть он имел над ее жизнью, как много для нее значил, как все без него было пусто и бессмысленно… Ведь это совсем обычный мужчина, таких не счесть. За обедом он болтал о пустом и тривиальном. И Синтия поняла, как мало у них теперь общего. Он говорил о местах, где она не бывала, о людях, которых она не знает, о впечатлениях, которые она не может разделить. И все время ей хотелось крикнуть: «Разве ты не помнишь? Неужели ты забыл?..»

Для Синтии полной смысла была их прежняя жизнь — игры, затеи, веселье, забавные приключения, а Питер толкует о яхтах, скачках, личных самолетах и ночных клубах Нью-Йорка. Что она знает о них?

Помнит ли он, — думала Синтия, — запах клевера на лугу? Вспоминает ли, как они, взявшись за руки, гуляли в роще, а кругом ворковали голуби? Она будто снова чувствует тонкий пряный аромат персиков в оранжерее — они тайком рвали персики, и Питер ее поцеловал… Синтии вдруг показалось, будто она листает альбом с пожелтевшими фотографиями давно ушедших дней.

Гордо вскинув голову, она встала. Надо вернуться и быть среди них! Надо пройти через это! И виду не показать, что она в смятении и сбита с толку собственными чувствами.

Она вышла в холл. Мужчины возвращались по коридору из столовой, отступать было некуда. Питер, отделившись от остальных, приблизился к ней и взял под руку.

— Нам предстоит многое обсудить, правда, Синтия? — шепнул он.

Она не успела ответить, как в открытой двери гостиной появилась Луиза.

— А, вот и ты, Питер, — сказала она. — Поднимись в спальню и принеси соболью накидку, становится прохладно.

Питер отпустил руку Синтии.

— Да, дорогая, — отозвался он послушно.

Синтия взглянула на Луизу, и ей показалось, будто в красивых темных глазах мелькнуло подозрение. Неужели ревнует?

Все перешли в гостиную. На другом конце был отвернут ковер, и Микаэла со своими юными друзьями затеяли танцы под радиолу. Роберт принес Синтии чашку кофе.

— Черный, как дьявол, сладостный, как любовь, жаркий, как ад, — процитировал он.

Она, не поднимая глаз, взяла чашку.

— Вы сердитесь на меня? — тихо спросил он.

— Очень! — ответила она неуверенно.

— Я думал, вы обрадуетесь…

Синтия взглянула на него с укоризной.

— Ничего подобного вы не думали! Не знаю, зачем вы сюда вызвали Питера, но только не с целью порадовать меня!

Роберт не успел ответить — кто-то его позвал, и он отошел к гостям.

С этой минуты Синтии казалось, что вечер тянется медленно, словно в страшном сне. Она видела, как Питер принес соболью накидку и заботливо укутал плечи Луизы, слышала, как Луиза потребовала сигарету и Питер бросился выполнять требование с раболепным усердием и рвением.

А из прежней, далекой жизни слышалось:

— Сбегай за молотком, Синтия!

— Сбегай за поводком, а я подержу собаку!

— Поторапливайся, я не собираюсь тратить здесь целый день!..

Она тогда прислуживала Питеру, выполняла его поручения, ведь Питер был мальчик, она — девчонка. Теперь Питер — мужчина и прислуживает жене.

Синтия разговаривала с гостями, пыталась вести себя естественно, но в душе чувствовала одно — нужно отсюда бежать, и поскорее.

Луиза пожелала танцевать — сначала с Питером, потом с Робертом. Синтия стояла в одиночестве у окна, когда Питер позвал:

— Пойдем, потанцуем, Синни!

Так он прежде ласково называл ее.

— Нет, нет! — вырвалось у нее.

Она не позволит ему прикасаться к себе!

— Что ж, тогда поговорим! Кстати, надо чего-нибудь выпить. Тебе принести?

Синтия отрицательно покачала головой. Питер оставил ее на минуту и вернулся с бокалом виски с содовой.

— Какая ты хорошенькая, Синтия, почему не вышла замуж?

Она ответила просто, не задумываясь над жестокостью его слов.

— Я была медсестрой, Питер. У нас тут шла по-настоящему большая война.

Питер покраснел.

— Ты думаешь, я этого не понимал? Я хотел перевестись сюда, хотел воевать в британской авиации, но…

— Но не воевал…

Питер не выдержал прямого, открытого взгляда, пустился в объяснения, стал излагать резоны, которые, как поняла с тяжелым чувством Синтия, приводил уже не однажды, о долге, о пользе нации. Все это она слыхала не раз и от мужчин, и от женщин, тех, кто счел для себя предпочтительнее другой берег Атлантики, вдали от разбомбленной, разоренной Европы.

— Ладно, Питер, — мягко проговорила она, — у каждого своя совесть. Я не сторож своему кузену — сейчас уже нет.

— Черт побери, Синтия, ты всегда ко мне придиралась! Чем мне нравятся американки — с ними никогда не чувствуешь себя неловко, перед ними не приходится строить из себя святого.

— Не приходится?

— Нет, — гневно повторил Питер. Он поглядел на свой пустой стакан. — Пойду, налью еще виски. Может, все-таки, и тебе?

— Не надо, спасибо.

Синтия подождала, пока он вернется.

— Должен сказать, Шелфорд здорово подправил наш старый дом.

— Ты не против переделок, реставрации?

— Почему я должен быть против? Я рад — наконец-то на старое семейное гнездо нашлись деньги. А то была всегда просто огромная лачуга. Здесь теперь можно жить. Завтра Шелфорд хочет показать мне всю усадьбу. Хорошо бы ты поехала с нами, подскажешь, если нужно, как зовут старых арендаторов — вряд ли я вспомню их имена, да, наверно, и не узнаю никого.

Синтия не отвечала. Питер сделал большой глоток и, словно желая прервать затянувшееся молчание, заговорил:

— Послушай, Синни, ты ведь больше на меня не сердишься? Что оставил тебя, женился на Луизе? Конечно, я поступил подло, бросил тебя, но Луиза — да ты и сама видишь. Мы с тобой были так молоды, вряд ли что-нибудь толком понимали.

— Я не обижаюсь и не сержусь, Питер. Теперь уже нет.

Она повернулась и, ни на кого не глядя, вышла из гостиной. В холле кто-то взял ее под руку. Это был Роберт.

— Куда вы?

— Домой!

— Я прикажу, чтобы вас отвезли.

— Лучше я пройдусь.

Роберт открыл парадную дверь.

— Роллс здесь, — сказал он. — Я отвезу вас.

Она не стала ни спорить, ни благодарить. Ехали быстро. Синтия смотрела перед собой в темноту, прорезаемую светом фар.

Роберт остановил автомобиль у ворот виллы, вышел и открыл Синтии дверцу. Ему показалось, на глазах у нее слезы.

— Простите меня, — попросил он тихо и смиренно.

— Я ненавижу вас, Роберт Шелфорд! — горячо воскликнула она. — Ненавижу, слышите? Ненавижу! Сегодня вы хотели причинить мне боль. Что ж вы преуспели в этом, вы лишили меня единственного, во что я еще верила…

Голос у нее пресекся, она повернулась и побежала к вилле. Входная дверь за ней захлопнулась.

Роберт стоял, не двигаясь, в непроницаемой ночной мгле.

14

— Мистер Питер Морроу, — объявила Грейс спокойным, безразличным голосом.

Синтия резко поднялась, бумаги, которые она держала на коленях, разлетелись по ковру. Питер медленно прошел через гостиную, и Синтия сразу заметила, что он взволнован еще больше, чем она. Сделав над собой усилие, Синтия произнесла почти спокойно:

— Привет, Питер. Я не ожидала гостя.

Он нагнулся, подобрал бумаги и вручил их ей с улыбкой.

— Прости, если напугал неожиданным приходом.

Синтия посмотрела на него и спросила, не лукавя:

— Зачем ты пришел?

— Разве не ясно? Повидать тебя.

— Зачем?