Самит Алиев - Курьи рожки

• Название: Курьи рожки
• Автор: Самит Алиев
• Жанр: Современная проза

---

Самит Алиев Курьи рожки

Заместителю командира N-ской воинской части майору Ахадову с уважением и признательностью.

За это ему пообещали «шпангле» после войны.

Я. Гашек «Похождения бравого солдата Швейка»

И снова, снова, этот подбрасывающий тебя с кровати вопль: «Бёлюк, па-аааадъем!». (Кое-кто таки насобачился прямиком в ботинки влетать, прыжком с верхней койки, с сонной то рожей, у меня, например, не выходило, ну его на… была охота ноги ломать). Когда это закончиться, Господи? Когда-когда, скоро. Всего то 152 дня. Потерпи, солдат, это ж немного. 152 отбоя, 152 подъема, 456 завтраков, обедов и ужинов, 456 пайков масла. Во, масло! На гражданке не ел, нос воротил, а в армии жрал за милую душу, особенно, если оно относительно свежее было. «Относительно», это, мол, если зампотыл это масло куда-нибудь в другое место не отнес. Он это дело любит, таскать, в смысле, во какую ряху наел, в расположении части находится ну, потолок неделю в три месяца, сосало поперек себя шире, уууу, боров, бл…дь! Да, а это Сашка. Тощий, хитрый, жрет от пуза, правда, только то, что зампотыл, да прочие скоты сп…ть не успели, куда всё с Сашки девается, одному Господу известно. Ахмедлинский он. Койки двухэтажные, я сплю на верхней, Сашок на нижней. Он всегда вскакивает на сотую долю секунды раньше меня, сверху на его блондинистую голову валиться ваш покорный слуга, а так как я, скажем так, был бы забракован в сборную по очччччень легкой атлетике, Сашке приходиться не сладко. Вот он и материться. Это он умеет, мы с ним друзья, а в этом деле, в смысле, больше матов хороших и разных — соперники. Да, пустил он как-то слух, что кормят нас кенгурятиной, сам мол, видел на складе, тушка — ну точь в точь кенгуру, и весь, говорит, в болячках! Причем это было сказано за ужином, в момент, когда я подцепил ложкой кусок мяса, каким-то чудом оказавшийся в моей миске, ясное дело, подобные заявы аппетита не прибавляют, в особенности если в довесок говорят о каких-то мифических болячках. (Мне очень хотелось верить в то, что эти болячки мифические, да и сам кенгуру не более, чем плод Сашкиного воображения, а попросту говоря — пи…жа).

— Сашок, а ты после этого кто? Понимаешь, что пидар? Бойнува алырсан?

— Не-а (скалит зубы, издевается, нехороший человек)

Я попытался было достать его ложкой, да по лбу, Сашка откидывается, маневр не удается, но краем глаза я замечаю прапорщика Годжаева (тоже кадр, выкормыш казарменный, скот жизни упрощенной, сучить не станет, но неприятности может устроить. Великолепный пример того, что советская власть могла сделать с отдельным, конкретно взятым человеком, а именно, родился он в глухой деревушке, в 18 лет попал в армию, служил в Хабаровске, остался на сверхсрочную, не обрусел, но и от азера в нем немного осталось, в ходе краткосрочного визита на историческую родину не был узнан собственным отцом и дюжиной дядюшек, после чего принял решение не возвращаться в Азербайджан никогда, но судьба распорядилась иначе, она развалила СССР, предварительно не посоветовавшись с прапором, в результате чего он на всё плюнул, и вернулся в родные пенаты). Да, короче, мы угомонились, точнее, угомонился я, а Сашка злодейски поджимал руки к груди, складывая их наподобии кенгурячьих лап, чем доводил меня до бешенства, которое отягщалось невозможностью до него дотянуться. Так, отъелись, а теперь курилка. Пять минут. Присели на корточки, болтаем о том, о сём, потягиваем одну сигаретку на четверых. Уговор, фильтр не слюнявить, а для губошлёпов тут же затяжки кончаються.

…и нечего, нечего. Вода пол-окопа залила, какие козлы его копали, и отвода для воды не сделали? Нет, я, конечно, преувеличиваю, не так, чтоб воды по колено, но всё равно неприятно. Все равно козлы, и не только те, кто окопы копал. Копал то свой брат, солдат, кому ж еще лопату доверят? Не Кабинету ж Министров, оне не способны, животы болят, да держалка для ушей не работает. А мы расхлебываем. На пару с теми, кто копал. Они выкопали, может быть их потом закопали, а теперь наша очередь. Закапываться. В линию…

…А дождь шел всю ночь. А потом весь день. Мокро, грязь под ногам хлюпает, да и под носом тоже. Нет, не грязь, а сопли. Простыл я. Почему, говорите, не лечусь? Я б вылечился, да кого на хер это волнует и кто ж меня, шелудивого, лечить-то станет? Армия. Солдат много, людей еще больше, ну помрет один от простуды, и что с того? Бабы есть, нарожают, дело нехитрое. Арифметика простая, математика не высшая, так себе, уровень бухгалтера, составляющего отчет паршивому магазинчику. Да, я представиться забыл. Солдат срочной службы, призван сразу после института, разжалованный из сержантов не далее как полтора месяца назад за пьяное безобразие, и попытку хищения (удачную попытку, весьма удачную, надо сказать) курицы у местного населения. Местное население. Кулацкие рожи, куркули херовы, чуть чего «беженец я, гачгынам», мяня льгот дюшюрь. Нет, я не в том смысле, что кража курицы был актом, несущим пролетарский оттенок (гы-гы, пролетарий, в смысле, в пролете, как фанерка над… не, не Парижем, а… во, над Гедабеком — абсолютно правильное сравнение. Значитца, лечу это я над Гедабеком, одиннадцатый месяц, полет нормальный), или, там, против беженцев чего, (кстати, в отчете была попытка зафиксировать данное деяние как «кража мелкого…рогатого скота», а когда я вежливо указал на отсутствие у кур рогов, меня капитан Сейфуллаев обложил самым по его мнению страшным ругательством: «Грамотный, да? Саваддысан, ааа, кёрюрям!». Ну, нет рогов у кур, не бывает, и моё образование, или его отсутствие тут не при чем.). Ну, выпили, ну пошли с дружком поискать закусить, не всё ж коньяк за три «мамеда» гольем дуть. Да и в чайной нашей кроме него только дорогая «Метакса». Дорогая, сволочь, только писарям да каптерщикам по карману, им до фени, они при бабках. Да и продавщица, Гяшянг-ханум (да, да, так и зовут, не прикалываюсь) божиться, что «Грециядан гялиб, Хязрят-Аббас хакггы, тямиз малдыр, гызымын тойуну гёрмиим!» А это сто пудов. Я не про коньяк, я про свадьбу дочки. Не увидит она свадьбы дочки своей, ой не светит доченьке, ибо её доченьку не тер только ленивый, да еще Сеймур из 2-й роты. Почему не тер? Не дала? Да нет, она в этом баба добрая, понятливая, спасибо ей солдатское, без затей и запросов, милое украшение скромного казарменного быта, вроде пластмассовых цветочков на тумбочках (сука прапорщик, ничего цивильнее купить не мог, нет, чтоб постер с бабой поголее, и глаза бы радовались). Более чем скромного быта, и ужасно, я бы даже сказал, жутко скромное украшение. Но голод, как известно, не тетка, хотя я не про недоедание. Про «не», но другое. А Сеймур себе яйца отморозил. Почему всё еще в полку и не комиссован до сих пор? У родителей его денег нет. Служи, брат, яйцо не палец, хер не голова, дотяни до дембеля. Ты родине нужен, ей без тебя как тебе без яиц. Дискомфортно. Как яйца отморозил? В речку по пояс провалился. Да. Это вам в школе говорят, что Азербайджан страна теплая. Нет, есть такие речки, что и замерзают. Правда, не Россия, но всё же. Не Африка, экватор далеко. Хотя, это смотря чем мерить. И для нас ум — не мерило.

Кстати, о птичках, вернусь к курам. Жаль, что не к баранам, но, судя по шуму, который был поднят, за барана меня б судили как за измену родине минимум. Ага. «Сержант Алиев, совершил кражу курицы и тем самым нанес ущерб обороноспособности страны, сыграл на руку врагам, оппозиционным силам, кровно заинтересованным в дестабилизации… подал плохой пример… опозорил… не оправдал высокого доверия…». Тащусь. И даже больше. Хлопаю глазами Какие слова! Если б не слышал своими ушами, ни за что б не подумал бы, что наш замкомроты такие сложные слова не то чтобы произносить к месту и вовремя способен, но и выговорить в состоянии. Я то полагал, что его словарный запас ограничен «Фярягяд, равняйсь, наряд, налево, направо, ай ограш, ния сапогун чиркдир и нёш небритыйсан?» и прочими прелестями, ан нет. Хотя, дрессировке поддаются даже обезьяны. Гы, уместное сравнение. Да, к делу о хищении и плевке в лица товарищей. (Брехня, сожрал с друзьями, не один питался, и в рожи им не плевал, они на меня не в обиде, да и мне обижаться нечего, всё по честному было, правда, коньяка мало, но ничего, зато по справедливости). Ну, видим заборчик, невысокий вроде, я через него прыг-скок, коллега за мной, и мелкими перебежками к объекту, сиречь курятнику. Цап куру (каждый по одной), и обратно, таким же методом. Да вот незадача, то ли мы по пьяни нашумели, то ли куры галдеж подняли, но недобиток кулацкий заметил, выскочил, да такой вой поднял, куда там сирена гражданской обороны (вечная память советской власти и Леониду Ильичу персонально)! Мы бегом (вот оно, где пригодилось, изматывающие марш-броски с полной выкладкой!), он за нами, да куда ж ему, быдлятине, харе крестьянской, жадюга. Ага, догонит. Как же, как же! Так мы и остановились, сейчас, штаны приспустим, да нагнемся слегка. Уыгыгыгыгыгыга! Гогочем по лешачьи, пьяные всё-таки, куры полузадушенные болтаются, солдат раз не украдет, ему взять негде. Понимать надо, морда кулацкая. Нечего. Всё по справедливости, по честному. Когда ты, сука, к комполка пришел, барашка пригнал да пару пузырей тутовки, чтоб он тебе 10 солдат дал, мол, по хозяйству помочь, сарайчик ему отремонтировать? Комполка тоже не лох, выторговал себе еще несколько кур, и чегой-то еще по мелочи, и послал ребят на «добровольно-принудительное мероприятие в рамках программы „Армия — народу!“». Мы повелись, как клитор на палец, отожраться надеялись, губы раскатали, всё ж не казарменное довольствие, вышел десяток добровольцев, меня старшим поставили (ясный х… напросился), пришли и… Помнишь, гад? А как ты нас кормил, гнида? Так же, как и родина. Да и рожи у вас больно похожи. Один твой нос чего стоит! Точь-в-точь Апшеронский полуостров, нависший над Каспием слюнявого рта. Та же картошка, у тебя, сука, её зампотыл покупал. Поплоше, да погнилее. Чтоб подешевле вышло. За всё платить надо. Вот и сочтемся. Правда, ты всё равно нам должен. Мы с тобой посчитаемся, обязательно посчитаемся. Только срок дай, и мы сочтемся, обязательно сочтемся, потом будешь, иншаллах, с либором под глазами ходить. Вот подожди, приказ выйдет, за день до отправки подпалим тебя во славу Божию, да рыло раскровяним, сука, носом выйдет и картошка с воплями по поводу кур уворованных, и всё такое прочее. Каждый солдат дает себе такие клятвы. Отп…ть замполита, насс…ть на ворота части, поколотить прапора, заведующего столовой, да мало ли кто солдату жизнь портит? Немало, ой немало. И все такие сытые. Хотя, нет, надо должное отдать, были люди, золото люди, и огонь, и в воду за них, майор Ахадов, например. Честный мужик. Справедливый, волевой, честный. С рапортом не побежит, но если чего не так, сам вломает, да так, что мало не покажется. Ух, кулачище, глянешь на него, сразу зубы болеть начинают. А что вы думали? Бывший чемпион по борьбе в Московском Округе, а не просто так. Но и без пи…лей его ребята уважали. За глаза звали Мурсал-ами, получив посылку (счастье-то, какое привалило, подходи, куда, ты б поменьше входящих, отрывайся от миски, говорю, иногда воздуху вдохни, не один ты тут! Жратва домашняя, это вам не перловка на воде, небо цвета мяса, мясо цвета неба. Ням-ням-ням!) каждый за долг считал поделиться хоть пирожком, хоть луковицей, хоть ста граммами с майором. Тот сердился, но явно для виду. Нет, дело ясное, пирожки ему и в х… не впились, сто грамм он за свой век выпил, что не дай Бог, или дай, наоборот, Бог каждому, ему было просто приятно. И сто грамм само собою. Признание неформального лидера. Уважение, искреннее уважение, да не за погоны, не за возраст, а за совесть, диктовавшую ему не быть скотом в форме, не педерастничать, не гонять солдата почем зря, солдат ведь, тоже человек, хоть и сплошная задница, куда его не целуй. Для каждого находилась нужная фраза, и её было достаточно. Легче становилось. И на душе, и вообще. Дедовщина? Нет, ею и не пахло. Честно, и без прикрас. Все её проявления пресекались в корне и беспощадно. И не диво, не из лучших намерений и ангельских побуждений, а просто оружие ж на руках. Парни на нервах, обозленные отсутствием отпусков и увольнительных, в самоволку сходить некуда, рожи не выспавшиеся, брюхо пусто, или, точнее, не совсем доверху наполнено, так любого деда в расход пустят, чтоб не беспредельничал, вот в голову е…т, а в рожке 30 патронов, кому оно надо? Разве что военному прокурору, чтоб кормиться с того, бедный он, зарплаты не хватает, тоже, небось, на иномарке поездить хочется. Короче, «красная часть». Как мартышкина жопа. Нет, драки, конечно, были, куда ж без этого, молодость, кровь играет, кипит, одной дочки Гяшянг-ханум на всех не хватает. Нет, её то хватит, конечно, она рада стараться, да очередь-с! Да, весьма уместное сравнение с мартышкиной жопой, так как на отсутствии дедовщины положительные стороны заканчивались. Теперь о съезде, как говориться. Жратва не ахти, говорил уже, не то, чтоб впроголодь, но из-за стола все выходили с чувством глубокого неудовлетворения. Холодно, казармы в щелях, поэтому мы предпочитали, как бы это странно не звучало, ходить на посты в окопы. Стоишь, посвистываешь, а раз в 3 часа в блиндаж офицерский залезть погреться можно. Баня. Безобразие, раз в неделю, совести нет, да водичка не то чтоб холодная, нет, нормально, если кто без барских замашек. Тут, брат, слуг не бывает, и мыла кусок чуть больше спичечного коробка, и времени в обрез, одну роту запустят, а тем временем другую к двери подгоняют, вот и колотят сослуживцы в двери, мол, надо и честь знать, ишь, чистюли, а ну, давайте на х… отсюда, нам тут вас дожидаться холодно. Демядим чыхун? Инсафуз олсун, сойугдыр. Чего? Нечя? Си…ирь, сказано, подождете, не поколеете, и до смерти не зачешетесь, готуры ёб…е. Что ты сказал? Банг, бум трах, ой бля, ай гёт…н, сюда его, гардашлар, салын ичяри, эшшяйчян дойяг. Инди дур с…рь бурдан, достарува да дэ, чох ос…а басмасыннар. Вот они, банные приключения. Раз в неделю. Всё по честному, по справедливости, все равны, как пуговицы на кителе. Огрызок черного мыла, его только и хватает на то, чтобы два раза помылиться, ну, при известной доле экономии (что чистое, то, соответственно, моешь меньше) можно и на три растянуть. Нет, понятно, когда родители приезжают, мыло поприличнее появляется, мочалочка, лезвия там, а то зае…шься одной и той же «Невой» сперва раз семь физиономию брить, а когда с лица от бритья одним и тем же лезвием кожа клочьями лезет, ты его под «окантовку» приспосабливаешь, и продолжаешь жить на зло проверяющему твой внешний вид лейтенанту. (он у нас сопляк, ребята по два-три года служат, а он после института с военной кафедрой, как появился, так пытался тут свои порядки навести, да ему как то раз, ночью около уборной синяков понаставили, подкараулили. Кто подкараулил? Да мир ведь (полк, полк, говорю) не без добрых людей, темно, а чтоб не узнал экзекуторов, мы всё делали тихо, профессионально так, уронили на сыру землю, замотали глупую голову бушлатом, и станцевали танец на молокососе в погонах, да и врассыпную, быстренько шмотьё скинули, да на кроватки, как паиньки, докажи, короче, спим снами праведников, защитников отечества, родина может спать спокойно, дочь Гяшянг-ханум тоже, умаялась за день, сердешная. Дневальный? А что, много вы дневальных видели, которые друзей закладывают? Мы ж продумали всё, а не просто так, чтоб и смена отдыхающая из наших состояла, и дежурный по роте пошел командиру чай относить, и ответственный захрапел. Так что, сговор, знаете ли, сделано с умом, куда там твой «Электролюкс», хоть и не Швеция, а за «нанесения телесных повреждений офицеру при выполнении им своих служебных обязанностей» (во как всё повернуть можно, оказывается, мы то думали, шел, понимаешь ли, покакать, а он, оказывается, службу несет) никому под суд идти не хочется, даже если и не под суд, так нам неприятностей не надо, это мы им нужны, неприятностям, в смысле, они, неприятности, придурков сами найдут, ведь если выяснят, кто, да как, разбираться особенно никто не станет. Несите денежку, а не то… Короче, гроза миновала, лейтенант прыгал перед строем, выяснял, а вот шершавого вам, товарищ лейтенант, разрешите доложить, никаких происшествий не было, картина Репина «Гаутама Будда допрашивает трижды Героя Советского Союза товарища Покрышкина, сбитого в районе дацана имени святого Шао-Линя», партизанен пу-пу, короче, нам то фиолетово, для пу-пу у тебя, лейтенант, бо-бо не велико, а когда он, гнида, до отчаяния доведенный «стеной молчания», жаловаться задумал, да рапорт малевать, на его майор Ахадов наорал, и разъяснил, что этот поступок окончательно подорвет его авторитет. Унизил его майор, опустил, короче, чуть под арест не посадил. Чтоб ума разума прибавить, не сучи, нехорошо это, неправильно, а еще офицер, приедет комиссия, скажи, упал, поскользнулся, и вот так несколько раз, а мне в полку таких дел не надо). Человеком будь, тогда и в уборную по ночам будешь спокойно ходить. Разве не правда? Вот и хорошо, уважаемые не служившие читатели, раз нет возражений, позвольте продолжить.