Амеде Ашар - В огонь и в воду

• Название: В огонь и в воду
• Автор: Амеде Ашар
• Издательство: Продается: въ С.-ПЕТЕРБУРГѢ. у Вольфа, Базунова, Шигина, Плотникова и друг. ВЪ МОСКВѢ; у Манухина, Соловьева, Прѣснова и у издателя И. В. Смирнова,1876.
• Жанр: Исторические приключения

Ашар Луи-Амедей-Евген. -

франц. журналист, романист и сценический писатель; род. в Марселе 23 апр. 1814 г., отправился в Алжир в 1834 г., в качестве компаньона одного сельскохозяйственного предприятия, в 1835 г. был начальником канцелярии префекта в департаменте Геро (Hérault), а с 1838 г. сотрудничал в разных журн. мелкой прессы. Известность доставили ему его: «Lettres parisiennes» — пикантные картинки из парижской жизни, появившиеся в фельетоне ультраконсервативного журнала «L'Époque», под псевдонимом Гримма. После февральской революции 1848 г. А., будучи сотрудником роялистского журнала «L'Assemblée Nationale», выпускал ежедневно «Courier de Paris», где писал резкие политические статьи, за которые был вызван на дуэль и тяжело ранен редактором «Corsaire» Фиорентино. Потом он опять исключительно принялся за беллетристику. Из множества его романов и повестей, весьма любимых публикой и выдержавших несколько изданий, можно назвать: «Belle rose» (1847 г.), «La chasse royale» (1849-50), «Les chateaux en Espagne», «La robe de Nessus» (1855), «La traite des blondes», «Histoire d'un homme» (1863-64), «Les fourches Caudines», «Les chaines de fer» (1866-68), «La vipère» (1869-73). Из воспоминаний об осаде Парижа им написаны: «Rècits d'un soldat» (l871), «Souvenirs personnels», «D'émeutes et de révolution» (1872). Он написал также несколько театральных пьес, как то: «Souvent femme varie», «Le jeu Sylvia», «L'invalide», «La clé de ma caisse» (1858 — 73); ум. 26 марта 1876 г. в Париже.

---

— Вотъ и видно добрую душу! сказалъ Коклико.

Медвѣдь присѣлъ на заднія лапы и, взявъ въ переднія кусокъ хлѣба и придерживая ими яблоки, принялся преисправно ѣсть, тихо и безъ шума. Маленькіе глаза его сіяли удовольствіемъ.

— О! подойдите смѣло, сказалъ фигляръ, замѣтивъ, что все общество держалось подальше съ тѣхъ поръ, какъ онъ разстегнулъ пряжку намордника; онъ не злой и ничего вамъ не сдѣлаетъ.

Кое-кто подошелъ, а Коклико, желая доказать свою храбрость, погладилъ рукой по шерсти; медвѣдь не зарычалъ, а посмотрѣлъ на него, какъ будто говоря:

— Я узнаю тебя: ты собиралъ подаяніе!

— Не бойтесь, продолжалъ фигляръ, садясь рядомъ съ медвѣдемъ, Викторъ и я — Викторомъ зовутъ моего товарища — мы народъ честный и совершенно къ вашимъ услугамъ; мы умѣемъ быть благодарными, и если вамъ случится нужда въ насъ когда-нибудь, вы насъ всегда найдете.

— А кто знаетъ! сказалъ Коклико.

Два дня спустя, Гуго, еще обдумавши свой планъ, опять собралъ своихъ товарищей.

— Маркизъ пріѣзжалъ къ намъ, сказалъ онъ; мы должны отдать ему визитъ — Онъ съѣлъ нашъ обѣдъ въ Красной Лисицѣ — хотите-ли, съѣдимъ его ужинъ въ его замкѣ Сен-Сави?

— Хотимъ! хотимъ! крикнули всѣ, въ восторгѣ отъ одной мысли съѣсть ужинъ маркиза.

— Итакъ, завтра утромъ будьте готовы на разсвѣтѣ и идите за мной!

Назавтра всѣ сошлись на сборное мѣсто; всѣ были выбраны изъ числа самыхъ рѣшительныхъ. Гуго сдѣлалъ имъ смотръ и предупредилъ ихъ, что игра будетъ серьезная и можетъ кончиться смертью.

— Итакъ, если кто-нибудь изъ васъ не хочетъ идти до конца, еще время есть, пусть выйдетъ изъ рядовъ и уйдетъ домой… Я сердиться не буду…

Никто не тронулся.

Увѣрившись, что ни одинъ изъ нихъ не убѣжитъ, Гуго повелъ ихъ прямо въ заброшенный старый домишко, показалъ въ углу, подъ соломой, цѣлый ворохъ разныхъ потѣшныхъ костюмовъ и велѣлъ переодѣться. Каждый надѣлъ, что попалось подъ руку. Нарядившись въ платья, въ чепчики, въ кофты, въ плащи всякихъ фасоновъ и цвѣтовъ, молодежь походила на труппу фигляровъ или цыганъ-гадальщиковъ.

Молодые люди хохотали, глядя другъ на друга. Между этими нарядами ярмарочныхъ комедіантовъ было столько париковъ и фальшивыхъ бородъ, что, надѣвши ихъ, они были неузнаваемы.

— А теперь, сказалъ Гуго, поищите въ другомъ углу и спрячьте подъ платье оружіе, что тамъ приготовлено.

Здѣсь было спрятано на разобранными бочками столько кинжаловъ и пистолетовъ, что каждый могъ выбрать, что ему нравилось.

Это еще было не все. Тутъ же нашлось множество разныхъ музыкальныхъ инструментовъ, которыхъ достало бы на всѣ кошачьи музыки въ провинціи.

— Разберите себѣ трубы и барабаны, сказалъ Гуго, тутъ особеннаго искусства не требуется…. Вы сами. увидите, что эти вещи тоже пригодятся.

Инструменты разобраны были со смѣхомъ и прицѣплены рядомъ съ оружіемъ.

Какъ только все это было покончено, Гуго приказалъ:

— А теперь, пора намъ и въ путь!

Замокъ, въ которомъ жилъ въ это время маркизъ, находился въ глухомъ мѣстѣ, въ окрестностяхъ Сен-Сави, и потому назывался тѣмъ же именемъ. Толпа пошла весело въ ту сторону. На дорогѣ не безъ удивленія они встрѣтили фигляра съ медвѣдемъ, которые какъ будто поджидали ихъ за угломъ забора.

— А, Викторъ! сказалъ кто-то…

Компанія еще больше удивилась, увидѣвъ, что медвѣдь съ хозяиномъ двинулись вслѣдъ за ними и тѣмъ же самымъ шагомъ, какъ и они.

— Ну, это мнѣ пришло въ голову, сказалъ Коклико съ скромнымъ видомъ.

— Тебѣ? такому болвану!

— Мнѣ, такому болвану! Это-то именно мнѣ и удивительно.

И развеселившійся Коклико повѣсилъ бубенъ на шею Виктору.

— Онъ участвуетъ въ экспедиціи, сказалъ онъ; надо, чтобъ онъ участвовалъ и въ оркестрѣ.

Дойдя до воротъ замка, по приказанію начальника, толпа остановилась и, выстроившись въ рядъ, принялась бить въ барабанъ, трубить въ трубы и въ дудки, играть на мандолинахъ и лютняхъ, и притомъ съ такимъ усердіемъ и силой, что всѣ слуги высыпали къ окошкамъ.

Увидѣвши музыкантовъ, все населеніе кухни, передней и конюшни испустило крикъ восторга и не устояло противъ искушенія посмотрѣть поближе на эти странныя вещи. Всѣ бросились бѣгомъ на лѣстницы и къ дверямъ, и въ одну минуту были на дворѣ.

Гуго ожидалъ ихъ невозмутимо, съ огромной мѣховой шапкой на головѣ и въ пестромъ плащѣ, совершеннымъ царемъ-волхвомъ. Подлѣ него Коклико, тоже въ пресмѣшномъ костюмѣ, билъ въ барабанъ.

Какъ только высыпала толпа слугъ изъ замка, Гуго подалъ сигналъ деревяннымъ золоченымъ скипетромъ. Оркестръ прибавилъ жару, а медвѣдь, ободренный этимъ адскимъ шумомъ, принялся плясать. выдѣлывая съ ловкостью и быстротой самыя лучшія свои штуки.

Какъ только всѣ развеселились, Гуго, увидѣвъ дворецкаго, котораго нельзя было не узнать по золотой цѣпи на шеѣ и по важному и величественному виду, пошелъ къ нему и, поклонившись самымъ почтительнымъ образомъ, предложилъ съиграть комедію. Онъ хочетъ, прибавилъ онъ, показать свое искусство ему первому, и если человѣкъ съ такимъ образованнымъ вкусомъ будетъ доволенъ ихъ игрой, то заплатитъ за труды, сколько самъ захочетъ, a теперь пусть велитъ подать нѣсколько кружекъ вина актерамъ, которые такъ счастливы будутъ повеселить его милость.

Польщенный этой рѣчью, дворецкій улыбнулся, самымъ величественнымъ шагомъ пошелъ впереди труппы и ввелъ ее въ замокъ; медвѣдь шелъ опять вслѣдъ, съ бубнами въ лапѣ.

Веселая компанія очутилась въ длинной галлереѣ, изъ которой винтовая лѣстница вела на внутренній дворикъ, обнесенный со всѣхъ сторонъ высокой голой стѣной. На стоявшихъ въ этой галлереѣ столахъ скоро появились жбаны и кружки и вокругъ нихъ столпилась вся прислуга маркиза. Рядомъ, черезъ большія стекляныя двери виднѣлся въ сосѣдней комнатѣ накрытый столъ съ дорогой посудой.

— Это столовая самого маркиза, сказалъ дворецкій, снимая шляпу; если мнѣ понравится ваше представленіе, я доложу его милости: и онъ самъ пожалуетъ васъ посмотрѣть и послушать.

— Какая честь! вскричалъ Гуго, кланяясь почтительно.

У молодежи были въ свѣжей памяти разные фарсы, видѣнные ими въ Ошѣ на ярмаркѣ, и скоро устроился спектакль на славу, въ которомъ они вставляли въ готовую рамку все, что только имъ на умъ приходило. Для медвѣдя и для его хозяина тоже нашлись роли. Развеселившись, одинъ изъ конюховъ налилъ себѣ стаканъ, охотникъ сдѣлалъ тоже, а за ними и прочіе всѣ принялись усердно попивать. Скоро поваръ съ двумя поваренками принесъ огромные куски холоднаго мяса и поподчивалъ комедіатовъ ими.

— Кушайте сами прежде, отвѣчалъ вѣжливо Гуго.

Прислугѣ такая вѣжливость очень понравилась; она принялась ѣсть, а шутки шли своимъ порядкомъ. Всѣ кричали и хохотали до упаду. Коклико, набѣлившій свое красное лицо мукой, старался изо всѣхъ силъ и вызывалъ самые громкіе аплодисменты расходившейся публики, Медвѣдю тоже доставалось ихъ немало.

Ободренный такимъ успѣхомъ и видя, что публика порядочно нагрузилась, Коклико крикнулъ:

— Все это сущіе пустяки! а вотъ, чтобы вы сказали, если-бы увидѣли страшный скачокъ медвѣдя при дворѣ китайскаго императора? Вотъ это такъ истинно чудо! славный вышелъ бы финалъ!

— Страшный скачокъ! закричали со всѣхъ сторонъ… давайте страшный скачокъ!

Коклико раскланялся и провозгласилъ:

— Хозяинъ мой, знаменитый и великолѣпный дон-Гузманъ Патриціо и Гомезъ Фуэрасъ Овіедо, отъ души желаетъ потѣшить честную компанію; но въ этой залѣ слишкомъ низко!

— Какъ слишкомъ низко? крикнулъ дворецкій, обидѣвшись.

— Да, ваша милость, такъ точно, и вотъ самъ китайскій императоръ — Коклико указалъ своимъ скипетромъ на медвѣжьяго хозяина, который поклонился — самъ китайскій императоръ вамъ скажетъ, что медвѣдь здѣсь разобьетъ себѣ голову объ потолокъ…. У него такая удивительная легкость. что онъ легко достаетъ, когда скачетъ, до облаковъ, а разъ какъ-то чуть не зацѣпился за рогъ мѣсяца!… Страшный скачокъ надо дѣлать въ чистомъ полѣ или на дворѣ… вотъ тутъ-бы, напримѣръ, отлично было!

— Во дворъ! во дворъ! крикнули всѣ въ одинъ голосъ.

И всѣ бросились на лѣстницу и побѣжали внизъ съ шумомъ и смѣхомъ, толкая другъ друга.

— Не зѣвай… смотри за Викторомъ, шепнулъ Коклико фигляру, а этотъ кивнулъ только въ отвѣтъ.

Актеры вышли изъ галлереи вслѣдъ за- прислугой, которая уже разсыпалась по двору; вдругъ показался и медвѣдь безъ намордника; раздались крики и публика кинулась толпой къ противоположной стѣнѣ.

— Теперь смотрите, господа и дамы, начинается! крикнулъ фигляръ.

Воцарилось мертвое молчаніе, всѣ головы вытянулись впередъ, чтобъ лучше видѣть, а фигляръ взялъ медвѣдя осторожно за ухо и привязалъ на веревкѣ къ кольцу, вдѣланному въ стѣнѣ, у самой двери.

Кончивъ это, онъ слегка кольнулъ его въ плечо. Викторъ всталъ на заднія лапы, зарычалъ и показалъ свои острые зубы. Прислуга у стѣны подалась еще навалъ.