Ярослав Коваль - Боец Демона-Императора

• Название: Боец Демона-Императора
• Автор: Ярослав Коваль
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9942-0743-7

Человек иной раз даже предположить не может, чем обернется его подсознательное желание изменить свою жизнь. У Сергея, оказавшегося в чужом, враждебном, полном магии мире, нет иного выбора, кроме как подчиниться прихоти правителя и стать одним из множества его гладиаторов. Чуждые нравы, бесчеловечные традиции не дают молодому человеку возможности надеяться на снисхождение. В поединках с самыми лучшими императорскими бойцами он может рассчитывать только на чудо. Но еще большее чудо необходимо, чтоб найти себе место в совершенно незнакомом для него мире, перестать быть чужаком.

---

— Итак. — Альшер отделил небольшое количество денег. — Это мы отдаем на обновление магических лечебных средств. Это — моя обычная доля. Это — в общий котел. — Охотники в ответ загудели согласно, и я понял, что происходящее — обычная командная традиция. Возражать мне и так бы не пришло в голову, в чужой дом со своими привычками не приходят. Скорее было интересно, как у них тут вообще принято делить деньги. — Что у нас еще было из общих расходов? Упряжь чинили. Вроде, больше ничего.

— Мне покупали лошадь, — подсказал я.

— Ну, мы не тебе покупали, а для общего пользования. Мой тебе совет — поезди еще какое-то время на ней, привыкни. А потом купи сразу хорошего, бойкого. Пока же ты с бойким не сладишь, только испортишь. Этот расход я учел. Что ж… Оставшееся делим поровну. Возражения есть?

— Какие возражения, — протянул Инсард, алчно разглядывая кучку денег.

— Тогда делим на шесть частей. — Капитан быстро раскидал оставшиеся монеты по кучкам, соблюдая соответствие их стоимости относительно друг друга. Придвинул к себе одну из получившихся кучек. Ниршав, Инсард, Сайну и Манджуд, самый молчаливый из группы, разобрали другие. Мне капитан придвинул оставшуюся. — Ну что?

— Еду с вами в Оклий, если не возражаете, — сказал я.

— Никто не возражает.

Путешествие получилось довольно приятное и нисколько не обременительное. К своему изумлению, я обнаружил, что здесь тоже имеется аналог пассажирского транспорта и регулярного транспортного сообщения между городами и областями. Альшер показал мне огромный дилижанс размером с автобус, в который было впряжено чешуйчатое драконоподобное существо вроде того, на котором мне случалось ездить в бытность мою гладиатором. Лошадей путников заставляли подняться на платформу с оградкой, прицепленную к дилижансу, и там они спокойно ехали под присмотром опытного конюха. Стоило это сравнительно недорого.

Стоянки делались у больших постоялых дворов — все-таки дилижансом такого типа пользовались обычно люди довольно-таки обеспеченные. На постоялых дворах можно было снять на ночь комнату или перекантоваться в общей. Нам после сравнительно удачного похода не было необходимости жаться, и мы снимали большую комнату. Спали на положенных между двумя скамьями досках, застеленных толстыми матрасами и самым настоящим постельным бельем, сытно ели и умеренно пили.

До нужного города мы добрались всего-то за трое суток. Оклий оказался довольно крупным красивым городком меж двух крупных озер. Здесь было в меру шумно, в меру многолюдно, и в вариантах прожитья недостатка не возникало. Альшер снял для нас всех две большие комнаты в доме, принадлежащем семейству цехового ремесленника, столовались мы когда у хозяев, а когда в одном из городских трактиров, где на круг получалось дороже, но зато веселее, и можно услышать последние новости. В этом мире, где еще не были толком изобретены средства массовой информации, обыватели обходились таким вот образом, а еще по-гречески (и по-римски, надо признать) расписывали новостями стены некоторых городских зданий. Например, городской управы.

До начала сезона оставалось меньше месяца.

К немалому своему удивлению, я узнал, что здесь хватает книжных лавок, где можно обзавестись книгами по любой тематике, в том числе и о «гармошках», и о демонах.

— Умеешь читать? — уточнил капитан, услышав мою просьбу о помощи.

— Учусь.

— Тогда надо покупать книжку из простых, специально для учения. Хочешь учиться на труде по демонографии? Но это деньги выброшенные, ты ж не сможешь… Ладно, смотри сам, твои ж кровные.

И он помог мне приобрести соответствующий том — с довольно удачными натуралистическими иллюстрациями, с четкой вязью букв. Оценив качество нанесения текста, я сделал вывод, что свой первопечатник у них тут уже потрудился. Тем лучше. Местная письменность еще не была для меня настолько понятна, чтоб бегло схватывать смысл, но уже что-то брезжило. Однако это «что-то» сильно могло затуманить не очень аккуратное переписывание вручную.

Притулившись у окошка комнаты, я старательно разбирал текст страница за страницей, все реже сверяясь со схемкой соответствия, которую построил себе для удобства. Рассматривал миниатюры и радовался про себя, что описание демонов построено на нормальном человеческом языке, а не на каком-то особом литературном, который от разговорного отличается как день и ночь.

Нашел и статью, посвященную твари, которую мои коллеги именовали тритоном. На тритона существо было похоже мало и хвост имело довольно-таки тонкий, хоть и плоский. К тому же, как можно было понять из пояснений, демон способен был произвольно убирать его и высовывать в нужный момент. Судя по картинке, передвигался он на четырех лапах (впрочем, количество лап тоже варьировалось в зависимости от желаний твари) и был покрыт броней с ног до… Видимо, до условной головы. Этой части тела в ярко выраженной форме у него не имелось.

— И где тут бить? — уточнил я у Альшера, подсовывая ему картинку.

— Вот сюда. — Он ткнул в неведомую точку грязным ногтем.

— Э-э…

— Ну да, с ходу и не разберешь, куда именно. Оно и на самом деле так. Ни фига не видно, как там примериться.

— Хм…

— Тритоны не так уж часто встречаются. На них редко натыкаются. И еще реже убивают. Брони из их пластин не то что на вес полулун — намного дороже.

— А почему их называют тритонами?

— Если увидишь когда-нибудь эту тварь в реальности, поймешь, почему. Повадки сходны. Если, конечно, ты знаешь повадки тритона.

— Не, не знаю.

— Ну даешь! — восхитился капитан и, откинувшись на подушку, задремал.

Охотники вообще много спали, и я старался сам находить для себя занятие — тренировки или верховая езда, в которой мои успехи пока оставляли желать лучшего. По жаре это было нелегко, но приходилось подгонять себя и подбадривать, что — увы! — теперь уж такова моя жизнь, ничего с этим не поделаешь, и чем раньше привыкну, тем быстрее заживу по-человечески. И потом зверски потел под злым здешним солнцем, а заодно заставлял потеть коня: седлал, катался, расседлывал, вытирал, кормил-поил — и вновь начинал сначала.

Все вместе мы редко выходили на улицы Оклия, разве что по общим охотничьим делам, что-то купить или посмотреть, встретиться с магом, привезшим астрологическую карту, с другой командой, что-то хотевшей сообщить Альшеру по поводу днесвенской «гармошки» — той, куда он собирался с командой направиться в следующем сезоне. Лето становилось все жарче, солнце палило от души и уже без роздыху. Здесь и раньше-то не приходилось жаловаться на холод, в тех широтах, где я вынужден был гладиаторствовать, оказалось явно теплее, чем в средней полосе той же России, а уж теперь если и хотелось жаловаться, так только на зной.

Как я понял из пояснений новых товарищей, это еще не предел. Будет намного жарче.

— Да ладно, — успокоил меня Ниршав. — Самое жаркое время мы поневоле пересидим в «гармошке». Там жарко не бывает.

— А зимы в этих краях случаются?

— А как же! Льет целыми днями.

— Так тут зимой что — период дождей?

— Естественно. А ты чего хотел?

Я озадаченно замолчал. Получалось, что после магического перехода я оказался не в «своей» климатической полосе. Почему-то раньше мне это в голову не приходило, хоть и удивляла местная жара. Но я-то думал, что у них лето такое, а это оказалась весна. Блин!

— И что — сильно жарко бывает?

— Бывает. А ты что — с севера, что ли?

— Вроде того.

— Ого! А правда, что там вода замерзает и становится как хрусталь?

— Правда. И зимой с неба сыпется холодный пух. Который тает и превращается в воду. Снег называется. Все правда. Мамой клянусь.

Посмеялись оба.

После полудня и почти до вечера жизнь в городе практически замирала, уходила в недра каменных и потому хранивших прохладу домов. Только ближе к закату, когда дышать становилось чуть-чуть легче, торговцы снова вытаскивали свои прилавки и товар, раскладывали завлекательно, увлеченно торговались — наверстывали упущенное. Время от времени, устав от чтения, я выглядывал наружу поглазеть на проходящих мимо людей — мне постепенно становились чуть понятнее признаки тех или иных классов, тех или иных профессий.

Многое из того, что местные постепенно усваивали с детства, я вынужден был теперь изучать поспешно, при этом тщательно утаивая от окружающих собственное незнание. О слишком многих мне не известных вещах окружающие говорили как о чем-то понимаемом по умолчанию. Увы — здесь могла помочь только школа притворства. И я старался прятать свое недоумение при общих обсуждениях, когда слышал о чем-то непонятном, упоминаемом как общеизвестное. Все придет, решил я, не надо торопиться.