Ярослав Коваль - Боец Демона-Императора

• Название: Боец Демона-Императора
• Автор: Ярослав Коваль
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9942-0743-7

Человек иной раз даже предположить не может, чем обернется его подсознательное желание изменить свою жизнь. У Сергея, оказавшегося в чужом, враждебном, полном магии мире, нет иного выбора, кроме как подчиниться прихоти правителя и стать одним из множества его гладиаторов. Чуждые нравы, бесчеловечные традиции не дают молодому человеку возможности надеяться на снисхождение. В поединках с самыми лучшими императорскими бойцами он может рассчитывать только на чудо. Но еще большее чудо необходимо, чтоб найти себе место в совершенно незнакомом для него мире, перестать быть чужаком.

---

Судя по тем развлечениям, к которым ее приучает отец, она очень скоро станет такой же сукой, как та же наложница императора, например. И тоже будет с удовольствием смотреть на чужую смерть. Но пока — это милое чувствительное создание, и она позволила оставить меня в живых. Спасибо ей за это.

— Эй, ты еще не отключился? — вполголоса полюбопытствовал врач.

— А должен бы?

— Нет. Терпи. Сейчас.

Меня подняли и понесли. Реальность воспринималась уже не совсем четко, однако хватало сил, чтоб осознавать — все намного лучше, чем могло быть, хотя бы потому, что я пока еще жив. И на следующий день, когда, поднявшись не без усилий, но успешно, я выполнял команды врача и рассматривал его сосредоточенное, довольное лицо, подумал о невеселом. Помимо всего прочего вспоминалась реакция зрителей. Их, взрослых, было там немного, но презрительные возгласы с той стороны я услышал.

Вот-вот, когда боец несколько дней до того выигрывает, он всем хорош. Стоит ему проиграть, он уже заслуживает презрительных замечаний, хотя за прошедшие дни ничуть не изменился.

Боец в зените лишь до тех пор, пока не проиграл.

Исмал заглянул ко мне только на следующий день, ближе к вечеру, уточнил, что сказал врач по поводу тренировок.

— Ничего определенного. Пара дней покоя, потом — потихоньку начинать… Не представляю, каким образом местные медики умудряются так быстро справляться с серьезными травмами.

— Естественно, поскольку не имеешь представления о магии. Но это и неважно. — Взгляд мастера стал настороженным, оценивающим. — Что скажешь теперь?

— По поводу чего?

— Если мне и есть смысл что-либо обсуждать с тобой, так это вопросы твоих бойцовых качеств, выступлений и подробности тренировок. Или твоего отношения к первому, второму и третьему.

— Тебе интересно мое отношение? И что же ты рассчитываешь услышать в ответ?

— Правду, Серт, правду.

Желание сказать все от души, не сдерживаясь, стало сильнее, чем здравый смысл, нашептывающий вести себя привычно, внешне корректно и скрытно. Да и какая разница — он ведь сам приглашал к откровенности, чем не повод разрядиться в настоящей вспышке? Так пусть хоть подавится своей правдой!

— Мое мнение на ваш счет мало изменилось. Я бы сказал, что вы — просто кровожадные варвары с этими вашими гладиаторскими традициями. Мы хотя бы их переросли уже пару веков как.

— Переросли? В действительности? — Исмал готовился слушать с искренним любопытством — ни следа раздражения или желания поймать на противоречиях.

— Ладно, допустим, не переросли. — Зато я совсем не хотел спорить — только разрядиться. — Мы — тоже варвары. Где-то, в чем-то. Согласен. Но, ей-богу, наши недостатки не говорят о том, что так — правильно.

— Тогда я не понимаю твоего отношения к жизни. А желал бы понять.

— Интересно, почему тебе приспичило лезть мне в душу вот прямо сейчас? Раньше ты не рвался.

— После проигрыша гладиатор именно таков, каков он есть. Вылезают все сомнения, страхи, ожесточение, странные идеи, которыми боец пытается обосновать отступление. В такой момент видно, чего он стоит, и получится ли из него что-то в будущем.

Мастер сверлил меня взглядом. Неприятно. И ведь не сразу сообразишь, чем отругаться, чтоб не банально. Исмал, в отличие от своего помощника, языком владел не хуже, чем телом.

— При чем тут проигрыш? — злясь, все же ответил я. — Мое мнение по поводу ситуации от результатов боя не зависит.

Долгий-долгий взгляд заставил меня ощутить себя мальчишкой, ляпнувшим какую-то дикую глупость. Этот мастер умеет смотреть не хуже моего первого наставника. Тот, помнится, парней держал в железной узде одними взглядами и не стеснялся осадить так жестко, чтоб в дальнейшем желание выступать по ерунде пропадало в зародыше.

— Вот именно потому, что ты не замечаешь этой разницы, ты — боец, а не мастер.

— И можно ли узнать, что за вывод ты сделал?

— Думаю, если для тебя нет разницы в твоем душевном расположении после победы и после поражения, если ты не знаешь, что не человек существует для мнения, а мнение — для человека, и потому от него зависит, то и мои объяснения тебе ни к чему. Отправляйся на тренировку и медитацию. Без напряжения, но для разогрева — обязательно. Или ты решил не стараться стать хорошим бойцом?

— Размечтались, — пробормотал я неуверенно и отправился делать разминку, ломая голову над тем, что еще Исмал мог иметь в виду, помимо сказанного вслух.

Знать бы наверняка, какие выводы он сделал в отношении меня, ведь эти выводы, как ни крути, отразятся на дальнейшей моей жизни.

Плечо болело, особенно по вечерам, но отнюдь не так, как стало бы без толковой врачебной помощи. Все-таки магия — штука классная… Если не считать того, что лишь из-за магии я вообще оказался здесь, а не будь ее, жил бы сейчас спокойно… Тренерствовал… С Кирюхой бы поладил…

— Нечему удивляться, — объяснил Аршум — я снова тренировался с ним, потому что он лучше других умел дозировать нагрузку при тренировках с выздоравливающими. — Гладиаторы, тем более императорские, пользуются самым лучшим медицинским обслуживанием. В принципе наши маги любого могут поставить на ноги за несколько дней, но обычно стараются чрезмерно не ускорять естественные процессы. Это может быть опасно в долгосрочной перспективе.

— Что — и отрубленную конечность могут вырастить обратно?

Боец, да плюс к тому еще и младший помощник мастера, то есть человек весьма в местных делах искушенный, посмотрел длинно и задумчиво, словно поражался, какие серые личности коптят с ним один небосвод.

— Да, если захочешь платить за отросшую конечность несколькими годами жизни… Нет-нет, не умрешь раньше на несколько лет, а эти самые последние годы проживешь, болея, едва-едва колупаясь, страдая. Ресурсы организма не бескрайни. Бывают и иные варианты, конечно, но они чересчур дороги даже для императорских бойцов.

— Известное дело. Как и у меня на родине — почти что угодно, были б деньги.

— Это во всех мирах одинаково… Будешь давать напряжение правому плечу или предпочтешь пока тренировать левую?

— Мы ж на мечах собирались.

— Ну и что?.. Стоп — ты не владеешь левой рукой?! Э-э…

— Ты мне сейчас Оэфию напомнил. Да, я питекантроп, не умею того и этого. И местные деньги считать не умею. Все, капец мне!

— Хм… Паль, между прочим, очень толковая девчонка. С огромным опытом.

— Возможно. Но возьмите наконец в голову, что бывают и непохожие на вас люди! Даже в вашем собственном мире, побьюсь об заклад. Они гладиаторствуют, не владея мечом, владеют мечом, но не работают левой, или даже — вполне вероятно — не любят гладиаторские игры!

— Да ладно, нормальный человек не может не любить бои!

— А что для тебя нормальность? Каквсешность? Но достоинство человека отнюдь не в умении сбиваться в стадо. Иначе б мы по сей день траву щипали и больше ничем себя не обременяли.

— Странные ты вещи говоришь. Как любой чужак, — расстроенно ответил Аршум. — Ты меч берешь?

— Беру.

Мы немного размялись с тренировочным оружием, аккуратно взялись врукопашную.

— Если, по-твоему, можно не любить гладиаторские бои, — пропыхтел мой напарник, — то как же ты вообще собираешься дальше сражаться, с такими-то мыслями? Рисковать жизнью, считая, что кому-то это на фиг не интересно?

— Если ткач знает, что не все носят шелка, бросит ли он ткать шелковые ткани?

— А ну молчать! — рявкнул нам Хунайд. — Если продолжишь в прежней манере, Серт, следующий бой станет для тебя последним!

— Оптимист…

— Это называется реалист!

— Не дождетесь!

— А покажи!

— На «слабо» берешь? — Я выпрямился, затягивая на запястье ремешки «когтей». — Изволь.

— Так-так, наглец-хитрец! Я из тебя повытрясу эту дурь на радость всем, — алчно провозгласил помощник мастера, вытаскивая из ножен меч.

Действительно, террасы по стенам тренировочных залов вмиг обросли публикой.

Он взял меч наизготовку. Я ловил его взгляд — спокойный и даже рассеянный. Можно предположить, что Хунайд как боец стоит на голову выше меня и непринужденно составит конкуренцию той же Оэфии Паль. Правда, в отличие от нее, над которой я сумел одержать верх, он в курсе всех неожиданностей, которые я могу предложить его вниманию, и не склонен меня жалеть.

Крученую сложную в своей траектории атаку мечом я не пропустил лишь потому, что именно этот прием только накануне осваивал с Аршумом. Поймал клинок в «когти», дал соскользнуть вниз и в порыве раздражения и смелости адекватно ответил, прицелившись строго в пах.