Иштван Рат-Вег - Пестрые истории

• Название: Пестрые истории
• Автор: Иштван Рат-Вег
• Издательство: Крафт
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-93675-042-6

Иштван Рат-Вег стяжал европейскую славу как бытописатель курьезной истории человечества. В центре его внимания исторические, литературные, научные, военные и кулинарные курьезы, необыкновенные, загадочные и эксцентричные личности, слухи и небылицы, мир мошенников, проходимцев и авантюристов, мистификаторов и шарлатанов, шутов и дураков, человеческая предприимчивость и хитрость и ее обратная сторона — глупость. Все, о чем пишет автор, пе выдумано им, а взято из многовековой истории человеческой культуры. Книга предназначена широкому кругу читателей.

---

Один из герцогов Эйлсбери много столетий назад получил большое имение на том условии, чтобы всякий раз, когда король, направляясь в те края, посетит герцога, тот выходил к ворогам и трижды дул бы в рожок, который получил вместе с имением. Этот рожок бережно хранится в доме до сих пор, как знать, если какому-нибудь королю придет в голову по пути завернуть к ним, а у них рожка не окажется, могут возникнуть сложности с имением. Известно, что еще король Георг II потребовал исполнения этого условия, когда ездил в те края. Стар был уже глава семейства, но вышел к воротам и просипел в рожок трижды. Правда, громкого звука не получилось, но в старой грамоте на владение говорилось только о том, чтобы дунуть в рожок, так что король вполне удовлетворился и тем.

Эти королевские наезды накладывали на хозяина-вассала разные прочие обязанности. То его семейству надлежало заботиться о белье короля, то они были хранителями королевских шахмат. Им приходилось доставать шахматы, если король желал играть, и опять убирать после игры, возможно лет на сто.

Лендлорды так называемых канальных островов собирались на берегу моря, если ожидалось прибытие королевского корабля. Один из них, обладатель ленного имения в Роузеле, получил в наследство от предка, получившего это имение в лен, очень странную обязанность. Ему следовало одному скакать верхом навстречу королю, но не по суше, а по воде. Грамотой на владение ему предписывалось въезжать в воду, пока вода не дойдет до подпруги коня.

В эпоху парусников путь от английских берегов до канальных островов порою был весьма неприятным. Море, великий демократ, не знает разницы между королем и простым подданным. Короче: в штормовую погоду королю так же может выворачивать желудок, как и простому смертному. Грамота на ленное владение провидчески мудро предусмотрела эту возможность и заранее обусловила, что если у короля начнется приступ морской болезни, то лорду-вассалу надлежит стоять рядом и поддерживать голову короля.

Ну а теперь, поскольку я уже много слов потратил на знатных феодалов, следует вспомнить об одной скромной фигуре при их дворах. Я бы назвал ее феодальной собакой. Потому что таковая имелась. Сошлюсь на свидетельство великого французского историка Мишле. Он выудил из массы средневековых жалованных грамот ту, которая занималась вопросом о собаках. Может так случиться, — записано в грамоте, — что собаки дарующей лен аббатисы и вассала подерутся из-зажирного куска. В таком случае псину вассала надлежит отогнать, чтобы дворняга аббатисы могла без помех насладиться пиршеством. И только после того как она насытится, на оставшиеся куски может претендовать псина вассала[66].

На обеде у герцога

В старину придворный этикет испанцев был ужасно замысловат и аристократичен, даже о французском дворе, известном своим этикетом, они отзывались с пренебрежением. Говаривали: французский король обедает, точно простой сапожник — вместе со всеми домочадцами, на глазах у всего белого света. С истинно королевским достоинством вкушать умеет только испанский король. Он обедает в особом покое, сам-друг. Единственно придворный врач стоит у него за спиной, блюда подносит ему испанский гранд, к тому же преклонив колено.

В древней Абиссинии роль коленопреклоненного гранда считалась бы одним из обычаев простых обывателей. А вот с достоинством императора никак не сочетался простонародный обычай подносить рукой еду ко рту. Вместо этого пажи разрывали на куски жареное мясо и своими мытыми или немытыми руками нежно клали лакомый кусочек прямо в рот своего великого господина.

Один потрясающе дурацкий обычай бытовал в Германии с XIV века. В самых аристократичных домах благородные пажи не пешими носились с блюдами, а въезжали в пиршественный зал верхом на лошади и прямо с седла угощали гостей. Кто не верит в такую жуткую чушь, может разыскать хранящийся в архиве города Кобленца так называемый «Codex Balduinus», а в нем рисунок с современным тому изображением «конюшенного» пира у архиепископа Балдуина.

Средневековая Германия была поделена более чем на 300 больших или меньших герцогств, княжеств, графств и прочая. И даже в самом крохотном из них, каком-нибудь лилипутском государстве, на шее у своих поданных сидел правитель-деспот, обладавший абсолютной властью. И у этих тоже на испанский или французский манер особые правила регулировали возвышенный акт, когда отец народа садился за стол. Для наглядности приведу отрывок из дворцового этикета, изданного баварским герцогом Вильгельмом V в 1589 году.

Скажу наперед, что упоминаемые в указе камергеры и камердинеры были не какими-нибудь там челядинцами низкого звания, а знатными аристократами, придворными сановниками высокого чина, которые почитали великой честью прислуживать персоне герцога.

Итак, смотрим указ.

«В том случае, если мы утром или вечером кушаем в нашем внутреннем покое, нам прислуживает только наш внутренний штат. А именно: наш главный камергер-хранитель серебра с помощью лакея-хранителя серебра в корзине доставляют наверх всю столовую сервировку и на вспомогательном сервировочном столике красиво ее расставляют. Затем подобающе накрывают наш стол; раскладывают хлеб, нож, вилку ложку; аккуратно подготавливают ножи и вилки для нарезания, салфетки и прочие необходимые предметы. (Напоминаю, все эти действия были обязанностью не лакеев, а старшего камергера. — Авт.)

Когда объявляется выход к столу, все тотчас же должны быть наготове: все наши камергеры и камердинеры, а также наш guardaroba (гардеробмейстер), брадобрей нашей персоны вместе с благородными пажами. За обедом всякое блюдо прежде должен попробовать старший по возрасту камергер, затем передает его нашему личному повару, затем камергеры и камердинеры вносят блюдо наверх. Главный камергер, а ежели ему что-либо препятствует, то старший по возрасту камердинер, подает вино, притом, что наливая вино из бутылки в кувшин, дает на пробу виночерпию (винмейстеру); затем за столом он самолично и подает вино. Кубок подает нам с преклонением колена, а пока мы испиваем, одной рукой придерживает откинутую крышку кубка. С окончанием трапезы камергер-хранитель серебра и камергер-нарезыватель собирают со стола, после чего камергер-нарезыватель убирает сервировочный шкапчик. Все исполняют свои обязанности с почтением, чинно и с прилежанием к тому.

После этого наши камергеры могут отойти к обеду, а с его окончанием могут приступить к своим делам либо к честным, дозволенным, главным образом, рыцарским развлечениям».

Я изучил и прочие разделы указа, но на один вопрос объяснения так и не нашел: существовало ли что-то вроде курсов, на которых дворян обучали бы официантскому делу?

Опять же мне попадалось множество всяких распоряжений, которые учили придворный люд приличному поведению во время еды. В этой связи должно быть были неприятности. Для наглядности опять же прибегну к цитированию.

В 1624 году мажордом одного из австрийских великих герцогов счел необходимым предупредить господ кадет инструкцией, как надлежит вести себя за столом великого герцога, если они будут к нему приглашены.

В инструкции говорилось:

«Хотя, вне сомнения, что приглашаемые господа офицеры за столом Его императорского и королевского Высочества всегда соблюдали правила чистоплотности и вели себя как подобает рыцарям, все же необходимо привлечь внимание менее отесанных кадет к следующим правилам.

Во-первых. Его Высочеству надлежит отдавать приветствие всегда в чистой одежде и сапогах и не являться в полупьяном виде.

Во-вторых. За столом не раскачиваться на стуле и не вытягивать ноги во всю длину.

В-третьих. Не запивать каждый кусок вином. Если управились с тарелкой блюда, то можете выпить только половину кубка; прежде чем испить, утрите чисто рот и усы.

В-четвертых. Не лезть в тарелку руками, не бросать костей себе за спину либо под стол.

В-пятых. Не обсасывать пальцев, не сплевывать в тарелку и не вытирать нос о скатерть.

В-шестых. Не напиваться до такой степени, чтобы падать со стула и быть не в состоянии ходить прямо».

Из отеческого наставления следует, что цвет австрийской армии проделывал-таки запрещенные действия. Лез руками в тарелку, швырял кости за спину и на пол, употреблял скатерть вместо носового платка и не только что обсасывал пальцы, но и допивался до степени, «чтобы падать со стула и быть не в состоянии ходить прямо».

Что до того, какие же яства дымились и благоухали на торжественно разносимых блюдах, на это легко ответить. Кроме обычных, общепринятых блюд, все то, что было редкостью и стоило дорого. В начале XVIII столетия майнский курфюрст щекотал гастрономические вкусы китайским супом из ласточкиного гнезда. Гости отнюдь не с восторгом черпали его, потому что его вкус напоминал клейкую древесную смолу, выступающую на стволах хвойных деревьев. За иными вельможными столами гости ломали зубы о жесткое мясо жареных лебедей, либо маялись с жареными павлинами, эту царственную птицу подавали с раскинутым во всю ширь первозданным оперением. Еще менее аппетитными, зато еще более дорогими были блюда из бобриного хвоста и медвежьих лап, а также из черепахи, тогда еще большой диковинки.