Кирилл Бенедиктов - 23 Эльдорадо 1. Золото и кокаин

• Название: 23 Эльдорадо 1. Золото и кокаин
• Автор: Кирилл Бенедиктов
• Издательство: АСТ, Этногенез
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-904454-71-5

XVI век. Конкистадоры прокладывают дорогу через дебри Южной Америки в поисках сказочной золотой страны – Эльдорадо. Молодой идальго Диего Гарсия де Алькорон вовсе не хотел становиться одним из них. Но все меняется с появлением в его жизни таинственного серебряного амулета. На Диего начинают охоту инквизиция и неизвестные убийцы, и он вынужден бежать в заморские земли. Конец ХХ века. Наш современник Денис Каронин устраивается на работу в фирму по перевозке гуманитарных грузов в Южной Америке. Постепенно он понимает, что оказался причастен к бизнесу кокаиновых баронов. Но Денис не знает главного: его судьба тесно переплетена с историей конкистадора Диего...

---

Я выбрал просторную светлую комнату с видом на океан. Вся мебель состояла из большой кровати под балдахином, низенького журнального столика и плетеного кресла-качалки, которое я тут же вытащил на балкон. Внизу, на террасе, сеньора Мануэла накрывала на стол — я появился в «Эмеральде» как раз к обеду.

Позже я не раз вспоминал время, проведенное в маленькой посаде на берегу Атлантики, как самые спокойные дни в своей жизни. Делать мне было решительно нечего; я купался в океане, насколько можно назвать купанием постоянную борьбу с волнами, норовившими сбить с ног и протащить по песку; загорал на белоснежном кварцевом пляже, а по вечерам пил на террасе кашасу с сеньорой Мануэлой и двумя другими постояльцами. Людей этих я больше никогда не встречал, и все же они остались в моей памяти: пожилой бельгийский священник Люсьен Февр, приехавший в Белен навестить своего бывшего однокашника по иезуитскому колледжу, и молодой австралиец по имени Колин (фамилии своей он не назвал), путешествовавший по свету без особой цели.

С Февром мы общались на испанском, с Колином — на английском, хотя его австралийский акцент поначалу очень мешал взаимопониманию. Однако с каждой новой рюмкой кашасы языковые барьеры стремительно рушились.

Вообще-то кашаса — это тростниковая бразильская водка, но напиток, который выставляла на стол сеньора Мануэла, по вкусу напоминал скорее хороший виски. По словам хозяйки «Эмеральды» — в переводе полиглота Февра, — то была настоящая «кашаса сердца», то есть напиток для знатоков и ценителей. А еще была штука под названием кайпиринья — крепчайший коктейль, состоящий из трех ингредиентов — кашасы, лайма и большого количества тростникового сахара. Очень рекомендую, хотя должен честно сказать, что по-настоящему его умеют делать только в Бразилии...

Вот там-то, в маленькой гостинице на берегу Атлантического океана, я впервые отчетливо понял, что не хочу возвращаться домой. Москва, с ее серым, задымленным небом, с ее грязными улицами и бесконечной зимой, казалась не просто очень далекой — она казалась нереальной. Некстати вспомнилось, что я пока нахожусь на испытательном сроке — и если Дементьев или Пжзедомский по каким-то причинам решат, что я им не подхожу, мне придется лететь обратно в Москву. И если еще два дня назад я воспринял бы такую перспективу философски, то теперь при одной мысли о возвращении меня бросало в дрожь.

И еще меня одолевало любопытство. Я чувствовал, что экипаж «Кита» занимается каким-то опасным и незаконным делом, но не был до конца уверен, что речь идет о транспортировке наркотиков. Возможно, мне просто не хотелось в это верить, потому что мне нравился Трофимов. Да и Кэп, при всем его умении внушать антипатию к себе, все же казался настоящим мужиком. Но, как бы то ни было, я должен был проникнуть в их тайну.

У меня было достаточно времени, для того чтобы обдумать ситуацию, в которой я оказался. Я валялся на пляже, сидел на балконе, разглядывая незнакомый узор южных созвездий, и думал, думал, думал...

Два дня проскользнули незаметно. На утро третьего дня я расплатился с доброй сеньорой Мануэлой (счет за проживание и еду был настолько копеечным, что я прибавил к нему еще столько же — просто чтобы не ронять марку), попрощался с Февром и Колином и отправился через тропический лес обратно на военный аэродром.

«Кит» должен был прилететь в одиннадцать. Я немного не рассчитал время и добрался до аэродрома лишь в начале двенадцатого, но самолета не было. Негры-охранники на все мои расспросы лишь расплывались в искренних, но ничего не объясняющих улыбках. В конце концов я плюнул, уселся в теньке и принялся ждать возвращения «Кита».

Время шло, солнце жарило все сильнее, раскаленный воздух дрожал над расплавленной бетонкой. Самолета все не было.

«Они не прилетят, — подумал я. — Они вообще не собирались возвращаться за мной — просто решили таким образом от меня отделаться. И с предшественником моим сделали, наверное, то же самое, просто бросили его где-нибудь в джунглях, он попытался найти дорогу к городу, заблудился и пропал в лесах...»

Конечно, это была полная чушь, но в тот момент я был готов в нее поверить. И чем дольше я ждал, чем длиннее вытягивалась тень от башни диспетчера, тем больше я убеждался в том, что экипаж «Кита» уже давно отдыхает в Маракайбо. Я начал уже прикидывать, как мне добраться до Белена, когда в вечернюю тишину ввинтился тяжелый гул турбореактивных двигателей.

Это был «Кит». Он вывалился откуда-то из-за кромки леса, грузный, неуклюжий на вид, устремился, теряя высоту, к посадочной полосе, с размаху шлепнулся на шасси, подпрыгнул и побежал по бетонной дорожке к дальнему концу поля.

Один из охранников подошел и потрогал меня за плечо, улыбаясь во весь рот крупными сахарными зубами.

— ОК! — сказал он, показывая на самолет.

Но все было совсем не ОК. Это я понял сразу, как только увидел Трофимова.

Есть такое старое выражение — на нем лица не было. Так вот, на моем приятеле в полном смысле слова не было лица. Наверное, так мог выглядеть человек, выстоявший двенадцать раундов против Майка Тайсона. Даже огромные темные очки не могли скрыть жутковатых кровоподтеков и ссадин, не говоря уже о заклеенном пластырем распухшем носе.

— Здорово, — гнусаво сказал Петя, протягивая мне руку. — Как отдохнул?

— Нормально. А ты, я вижу, не очень?

— Суки, — сплюнул Трофимов. — Две вещи ненавижу, Диня, — расизм и негров. Но негров, кажется, все-таки больше.

— Осторожно, — предостерег я, — тут рядом один стоит.

— Эти не такие. К тому же по-русски ни хрена не петрят.

Петя вытащил из кармана толстую пачку долларов и протянул ее улыбающемуся охраннику.

— Зэтс фор фуэл энд фуд, ОК? 

Охранник провел толстым указательным пальцем по купюрам, прислушался к их шелесту и согласился:

— ОК!

Потом сочувственно показал на Петино лицо:

— Бокс?

Видимо, ему пришла в голову та же ассоциация, что и мне.

— Ага, — скривился Трофимов. — Фул контакт.

— Бокс — ф- фу, — поделился с нами своей философией охранник. — Капоэйра — классе альта! 

— Обязательно займусь, — пообещал Петя по-русски. — Вот только зубы себе новые вставлю — и вперед.

— Непредвиденные обстоятельства? — спросил я, когда охранник, насвистывая, удалился. Спрашивать напрямую — «а кто ж тебе так начистил морду» — было не слишком тактично.

— Не то слово. И поверь мне: вот это, — он осторожно дотронулся до распухшей скулы, — далеко не самое неприятное...

Но больше я от него так ничего и не добился. Остальные члены экипажа оказались еще менее разговорчивы. Никто из них вроде бы не пострадал — во всяком случае, ни синяков, ни сломанных носов я не увидел. Но все они — от Кэпа до Харитонова — пребывали в крайне дурном расположении духа. За те два дня, что мы не виделись, явно произошло что-то, что самым негативным образом сказалось на состоянии экипажа. Загадкой оставалось лишь то, какую роль сыграл в этих событиях Трофимов.

В грузовом отсеке, куда меня снова выселили из кабины пилотов, было непривычно пусто. Все было тщательно вымыто и даже продезинфицировано: в воздухе стоял неприятный запах хлорки. Никаких следов груза, за исключением прилипшего к переборке стикера с эмблемой ООН и надписью «Humanitarian Aid».

В аэропорту Маракайбо на борт поднялись двое таможенников и один пограничник, и Кэп потребовал меня к себе. Петя копался в недрах какого-то прибора, делая вид, что чрезвычайно занят, и старался не поворачиваться к гостям лицом.

Гости, явно выполняя скучную и рутинную повинность, задали Кэпу несколько формальных вопросов о целях и маршруте нашего полета. Кэп, не моргнув глазом, сообщил, что самолет доставлял гуманитарную помощь в департамент Каука, показал полетный лист и накладные. После этого таможенники осмотрели грузовой отсек, поставили свои подписи на каких-то бумагах, проштамповали наши паспорта и равнодушно поздравили нас с прибытием в Венесуэлу.

— Все свободны, — сказал Кэп, когда мы вышли на уже знакомую мне стоянку такси. — Можете отдыхать вплоть до особых распоряжений. Всем быть на связи, чтобы не искать по полдня... Трофимов, к тебе особо относится.

— Угу, — буркнул Петя. — Сто раз же говорил — давайте купим всем сотовые телефоны.

— Дорогой, — усмехнулся Харитонов, — нам сейчас только сотовых телефонов не хватает.

— Каронин, — продолжал Кэп, не обращая внимания на их пикировку, — сиди в отеле, сегодня никуда не выходи. Возможно, ты понадобишься.

— Понял, — сказал я. — А как насчет завтра?

— До завтра еще дожить надо, — хмуро ответил Кэп.

В «Эксельсиоре» я первым делом принял душ и переоделся. Висевшая на балконе футболка наконец-то высохла. Усталости я не чувствовал, хотелось побродить по городу, поглядеть на местные достопримечательности, посидеть в кафе на берегу океана — но приказ есть приказ. Некоторое время я просто валялся на кровати, бездумно щелкая пультом телевизора, а потом незаметно для себя заснул.