Кара Уилсон - Мы не расстанемся

• Название: Мы не расстанемся
• Автор: Кара Уилсон
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-7024-2773-7

Почти все представительницы слабого пола, живущие в Миртле, вздыхают по местному доктору Алену Смиту. Но сердце его удается завоевать лишь Наде Адам, очаровательной женщине и талантливой журналистке, недавно поселившейся в этом маленьком орегонском городке.

Однако на самом пике их любви Надю ждет настоящее потрясение: она с ужасом узнает, что доктор совсем не тот человек, за которого он себя выдает…

---

— Мамочка, что? Миссис Кар умерла?

— Да, моя милая. — Надя обняла дочь, разрыдавшуюся от горя.

— Мамочка, это я виновата, что позвала миссис Кар к телефону?

Надя и доктор переглянулись.

— Что ты имеешь в виду, дорогая?

— Миссис Кар готовила завтрак, когда зазвонил телефон, и попросила меня взять трубку. Это был мужчина. Он потребовал позвать его мать. У него был очень неприятный голос.

— Адриан Карпентер! — Кристина презрительно скривила губы.

— Сын миссис Кар, — пояснила Надя Элли.

— Сначала миссис Кар была счастлива, говорила о внуке, что она не может дождаться его приезда. Потом она замолчала, ну как будто слушала…

Надя кивнула, и Элли продолжала:

— Она вроде опечалилась, сказала, что все понимает, спросила, не смогут ли они приехать к Рождеству, говорила, что очень хочет повидать внука… — Элли заговорила умоляющим голосом. — Я же не знала, что этот мужчина будет говорить неприятные вещи миссис Кар, мам, клянусь! Но он сказал ей что-то плохое, потому что она сразу побледнела и стала совсем больная, когда положила трубку.

Надя обняла дочь.

— Послушай, Элли. Ты ни в чем не виновата. Обещай мне, что ты не будешь винить себя ни в чем, договорились?

— Твоя мать права, Эльвира, — вставила Кристина. — Если кто и виноват, так это отпрыск миссис Кар.

Стикс кивнул:

— Хорошо, что Ален не знает этого, — пробормотал он. — Если он узнает, то просто убьет Адриана.

— Мамочка, мы уже можем вернуться домой?

Надя было согласилась, потом взглянула вопросительно на Кристину и прошептала:

— Мне думается, я должна побыть с Аленом некоторое время.

Кристина кивнула.

— Я отвезу Элли домой. Мы с ней погрызем попкорн и поиграем в карты. Согласна, девочка?

— Я поеду, мамочка?

— Да, дорогуша. — Надя поцеловала дочку в нос. — Слушайся Кристину, а я приеду, как только смогу.

— Ты поговоришь с Аленом? — беспокойно спросила Элли.

— Да, а что?

У Элли задрожали губы.

— Спроси у него, когда он придет к нам.

«Бронко» Алена стоял на обычном месте. Надя оставила свою машину рядом и стала подниматься к дому, но, посмотрев на него, тут же остановилась в ужасе. Все окна на передней стене хижины были разбиты, стекла блестели на крыльце и на снегу. Дверь была сорвана с петель и валялась тут же. Изнутри доносились звон стекла и треск расщепляемого дерева.

Надя побежала на звук. Ален стоял в дальнем конце комнаты, и вид его был страшен. Волосы в щепках и осколках стекла, а в руках он держал топор. Глаза доктора расширились, а лицо было в крови от множества мелких порезов. Он еще раз взмахнул топором, и очередное окно вылетело наружу. Под ногами заскрипело битое стекло.

Острые осколки усыпали пол и вонзились в его обнаженные руки. Кровь стекала на кисти и испачкала рукоятку топора, но Ален не обращал на это внимания. Страдание раздирало его, как дикий зверь.

Увидев ее, он оскалился. Его рубашка тоже была забрызгана кровью.

— Здесь для тебя небезопасно, — свирепо проворчал он.

— Я не уйду. — Надя сделала шаг вперед, потом остановилась, увидев, что он окаменел. — До тех пор, пока ты не перестанешь сходить с ума и мы не поговорим.

— Слова — твой бизнес, не мой. Я лечу больных, помнишь? Пациентов, которые верят мне, как верила Эдда. Она сейчас в морге из-за меня. — Его лицо исказила гримаса.

— Ален, послушай меня…

— Нет, это ты послушай. Убирайся к черту из моего дома!

И он снова замахал топором, только щепки полетели вокруг.

Надя с ужасом наблюдала, как он крушит мебель. Вскоре нетронутыми остались лишь камин и винтовая лестница.

И тогда топор выпал из окровавленных рук. Тяжело дыша, Ален повернулся к ней.

— Вы удовлетворены, миссис Адам? Я бросил топор.

— Не удовлетворена и не уйду отсюда, пока не добьюсь своего.

Ален прищурился и пожал плечами.

— Как вам будет угодно.

Надя схватила его за руку, не давая отвернуться.

— Я не уйду, пока ты не перестанешь винить себя в смерти Эдды.

— Не обманывайся, я не из тех, кто винит себя в чем-либо.

— Не будь смешным, Ален. Все знают, Эдда была больна, и ты прилагал бездну усилий, чтобы сохранить ей жизнь.

— Да, прилагал. — Он усмехнулся. — Даже пытался уговорить ее проконсультироваться с моим отцом. — Ален фыркнул. — Мой отец — потрясающий хирург. — Ален махнул рукой, не давая ей возможности возразить. — Я мог даже связаться с ним по телефону, чтобы проконсультироваться насчет пациентки, и он бы узнал меня по голосу. Ты правильно заметила, что я так и не избавился от растягивания гласных, как это делают янки. Уж он отличил бы мой говор от гнусавого выговора настоящего Алена.

Он уставился в пол, вспоминая вытянутое худое лицо с веснушками и наивными голубыми глазами.

— Мой друг был хорошим доктором и хорошим человеком, — продолжил Ален низким голосом. — Лучше, чем я когда-нибудь смогу стать.

Надя боялась вдохнуть, пошевелиться.

— Так что случилось на самом деле? — тихо спросила она.

— Приблизительно то, что я тебе рассказал, но с другими лицами. Я действительно остался в мотеле, а он поехал выпить пива. С собой у него был мой бумажник, потому что поездку оплачивал я. Мы были с ним примерно одного роста и телосложения, с волосами и глазами того же цвета.

Были и отличия. Ален занимался бегом, и у него были длинные мускулы на ногах, а я — греблей и носил рубашки на два размера больше. Но эти отличия не имели значения для следователя, изучавшего то, что от Алена осталось.

Ошибка в опознании практически была неизбежной. Когда шериф известил меня о катастрофе, я не стал поправлять его. Вероятно, сначала был слишком ошеломлен. Потом я покинул мотель, сел на первый же попавшийся автобус, нашел свое убежище и надрался. Пил два дня. Когда протрезвел, моего отца уже известили, а газеты напечатали мой некролог.

Жутковатая усмешка искривила лицо Алена.

— Забавно, как смерть может все изменить. Репортеры почти сочувствовали мне, считая, что я врезался в мост преднамеренно.

— О мертвых только хорошее, — прошептала она.

— Да, пожалуй. Несколько репортеров даже предположили, что все случилось из-за порядков в той больнице: там были тридцатичасовые дежурства интернов и частенько платили приглашенным хирургам за операции, которые делали собственные врачи. Была и еще одна деталь. Когда молодые врачи засыпали на ходу, заведующий отделением предлагал им сильные транквилизаторы, похожие на наркотики.

— Значит, ты стал козлом отпущения?

— Нет, не в этом дело. Женщина погибла во время моей операции. Но я не хотел сидеть в тюрьме. — Память не отпускала его. — Ален собирался вернуться из Западной Вирджинии поездом, а я один на машине. Его чемоданы были перемешаны с моими. У меня были его билет, его бумаги, его одежда. Даже его водительские права и свидетельство о рождении, все то, что он считал нужным взять с собой.

Ален увидел понимание в ее глазах.

— Так что все получилось как бы само собой.

Надя улыбнулась, но в ее глазах стояли вопросы, на которые он не в состоянии был ответить.

— А как же твоя семья?

— Они были рады от меня избавиться. Что было бы с их генеалогическим деревом, угоди я в тюрьму? Моя младшая сестра Хетти и так потеряла из-за скандала своего жениха. У матери случился сердечный приступ через два дня после моего ареста, и она умерла через сорок восемь часов. Однако успела сказать мне, как ужасно я опозорил семью.

Ален так хотел, чтобы мать поняла его. Видя, что она умирает, он понимал, что убил ее так же верно, как убил и хорошенькую юную Анну Мартин и ее нерожденное дитя.

Надя дотронулась до его руки и прошептала:

— На похоронах была вся семья. Они горевали — я видела снимки. Одна из твоих сестер рыдала. Твой отец сразу постарел.

— Отец родился стариком, — проворчал Ален. — Всю жизнь он вдалбливал мне, что значит быть четвертым доктором Лейтоном.

Надя убрала прядь волос с его лба. Он вздрогнул, не поняв ее жеста, но не отстранился.

— Мы с Эддой говорили вчера о тебе. — Она заметила вспышку боли в его глазах. — Я не сказала ей о Георге Лейтоне. Но она знала о твоей тайне.

Надя коротко пересказала ему услышанное от Эдды.

Ален вздрогнул.

— Мы никогда не касались этой темы.

— Эдда любила тебя как сына. Она сама сказала мне об этом.

У него стеснило грудь.

— Хотелось бы верить в это.

Надя пригладила волосы доктора и стерла кровь со лба.

— Поверь. Я верю.

Ален нежно прикоснулся пальцами к ее щеке, потом приподнял ее подбородок.

— Обними меня, — прошептала она, почувствовав его желание. Его руки осторожно легли ей на плечи, словно он боялся причинить боль. — Не ты один горюешь по Эдде, — шепнула она. — Я тоже. Но жизнь продолжается. Любовь продолжается, вроде той, которую она питала к Николасу. И той, что я питаю к тебе.