Жан Семпе - Никола и его друзья

• Название: Никола и его друзья
• Автор: Жан Семпе
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Детская проза
• Год: 1977
• ISBN: 5-300-01290-4

Книга состоит из коротких юмористических новелл, герой которых — маленький мальчик Никола — рассказывает различные забавные истории, происходящие с ним, его друзьями и родителями. Прекрасные иллюстрации Жан Жака Семпе — известного во Франции художника-карикатуриста — помогают почувствовать своеобразие национального юмора.

Книга адресована детям, но мы уверены, что ее с удовольствием прочтут и родители.

---

Мы ничего не поняли в сообщении. После уроков мы подождали Жоффруа и, когда он пришел, увидели, что он очень злится.

— Что ты говорил нам на уроке? — спросил я.

— Отстаньте! — крикнул Жоффруа. — С кодом все кончено! И вообще я больше с вами не разговариваю.

Только на следующий день Жоффруа объяснил нам свое сообщение. Там было сказано:

— Не смотрите все так на меня, из-за вас учительница меня накажет.

День рождения Мари-Эдвиж

Сегодня меня пригласили на день рождения к Мари-Эдвиж. Мари-Эдвиж, хотя и девчонка, но девчонка что надо! У нее светлые волосы, голубые глаза, и вся она розовая. Она дочка наших соседей мсье и мадам Куртеплак. Мсье Куртеплак заведует отделом обуви в магазине «Удачная покупка», а мадам Куртеплак играет на пианино и каждый вечер поет одну и ту же песенку, при этом она часто вскрикивает. И у нас ее хорошо слышно.

Мама купила подарок для Мари-Эдвиж: маленькую кухню с кастрюлями и ситами. Не представляю, как можно играть с такими игрушками. Потом мама надела на меня костюм темно-синего цвета с галстуком, причесала и помазала волосы бриллиантином, чтобы они не торчали. Потом она сказала, что я должен хорошо себя вести, как настоящий мужчина. Она проводила меня к Мари-Эдвиж, это совсем рядом. Я радовался, потому что очень люблю дни рождения и мне очень нравится Мари-Эдвиж. Конечно, не у всех на дне рождения встретишь таких ребят, как Альцест, Жоффруа, Эд, Руфус, Клотер, Жоаким и Мексан. Они мои одноклассники. Но повеселиться можно всегда, поесть пирогов, поиграть в ковбоев, в воров и жандармов! И это правда здорово!

Мама Мари-Эдвиж открыла двери и заахала, как будто удивилась, что это я. А ведь она сама звонила маме по телефону, чтобы меня пригласить.

Она была очень приветлива, сказала, что я «лапочка» и позвала Мари-Эдвиж посмотреть, какой прекрасный подарок я принес. Пришла Мари-Эдвиж вся розовая, в белом платье со складочками, и вправду девчонка — что надо!

Я стеснялся отдать ей подарок, потому что был уверен, что он никуда не годится, и согласился с мадам Куртеплак, когда она сказала маме, что не надо было этого делать. Но Мари-Эдвиж так обрадовалась кухне! Чудные все же девчонки! Потом мама ушла, еще раз сказав, чтобы я вел себя хорошо.

Я вошел в комнату и увидел двух девчонок в платьях со складочками. Их звали Мелани и Эдокси, и Мари-Эдвиж сказала, что это ее лучшие подруги. Мы поздоровались за руку, и я сел в кресло, в углу. Мари-Эдвиж показала кухню своим лучшим подругам. Мелани сказала, что у нее есть такая же, даже лучше, а Эдокси заметила, что сервиз, который ей подарили на день рождения, гораздо красивей, чем кухня Мелани, и они заспорили.

Потом несколько раз позвонили в дверь, и вошла целая толпа девчонок, все в платьях со складочками и с дурацкими подарками. А одна или две из ним принесли с собой кукол. Если бы я знал, то взял бы с собой футбольный мяч. Потом мадам Куртеплак сказала:

— Ну что же, я думаю, все собрались. Можем идти к столу.

Когда я увидел, что я единственный мальчишка, мне захотелось вернуться домой, но я не посмел. У меня лицо прямо горело, когда мы вошли в столовую. Мадам Куртеплак усадила меня между Леонтиной и Бертиль. Они тоже, сказала Мари-Эдвиж, ее лучшие подруги.

Мадам Куртеплак надела всем нам на голову бумажные шляпы. А мне достался колпак клоуна, он держался на резинке. Все девчонки засмеялись, глядя на меня. А лицо у меня горело все сильнее, и галстук крепче сжимал шею.

Полдник был вкусный: печенье, шоколад, а потом принесли пирог со свечами. Мари-Эдвиж дунула на них, и все захлопали в ладоши. Странно, но мне не очень хотелось есть. Хотя, если не считать завтрака, обеда и ужина, я больше всего люблю полдник. Почти так же, как бутерброды на перемене!

Девчонки ели с аппетитом, они не переставая болтали все одновременно, смеялись и понарошке кормили пирогом своих кукол.

Потом мадам Куртеплак сказала, чтобы мы шли в гостиную, и я опять сел в кресло в углу. Тут Мари-Эдвиж заложила руки за спину, встала посередине гостиной и прочитала наизусть что-то такое о птичках. Когда она кончила, мы все захлопали, и мадам Куртеплак спросила, не хочет ли кто-нибудь прочитать наизусть, спеть или станцевать.

— Может быть, Никола? — спросила мадам Куштеплак. — Такой славный мальчик, наверное, знает наизусть какой-нибудь стишок.

У меня стоял ком в горле, и я покачал головой что нет. А они все засмеялись, потому что я в своем колпаке был похож на клоуна. Тогда Бертиль отдала куклу Леокадии, села за пианино и начала что-то играть, высунув язык, забыла конец и расплакалась. Тут мадам Куртеплак встала и сказала, что Бертили очень хорошо сыграла. Она поцеловала девочку и попросила ей похлопать. И все снова захлопали в ладоши.

Потом Мари-Эдвиж положила подарки на середину ковра, и девчонки начали кричать и смеяться, но в этой куче подарков не было ни одной стоящей игрушки: моя кухня, еще другая, побольше, швейная машинка, кукольные платья, шкафчик, утюг.

— Почему ты не играешь со своими подружками? — спросила меня мадам Куртеплак.

Я посмотрел на нее и ничего не ответил. Тогда мадам Куртеплак захлопала в ладоши и крикнула:

— Я знаю, что мы сейчас устроим! Хоровод! Я буду играть на пианино, а вы потанцуете!

Мне не хотелось вставать в круг, но мадам Куртеплак взяла меня за руку, и мне пришлось дать руку Бландин и Эдокси. Мы все взялись за руки, мадам заиграла на пианино свою песенку, и мы начали кружиться в хороводе. А я подумал, что если бы наши ребята меня увидели, мне надо было бы уйти в другую школу. Потом позвонили в дверь, за мной пришла моя мама. Я ужасно обрадовался, когда ее увидел.

— Ваш Никола — прелесть, — сказала мадам Куртеплак. — Такого послушного мальчика я еще никогда не видела. Он немного робок, но из всех маленьких гостей воспитан лучше всех!

Мама немного удивилась, но была довольна. Дома я сел в кресло и молчал. А когда пришел папа, он на меня посмотрел и спросил у мамы, что со мной.

— Это оттого, что я им горжусь! — ответила мама.

— Он ходил на день рождения к Мари-Эдвиж и был единственным мальчиком среди гостей, и мадам Куртеплак мне сказала, что он воспитан лучше всех!

Папа почесал подбородок, снял с моей головы колпак, погладил меня по волосам, вытер со своей руки бриллиантин носовым платком и спросил меня, весело ли я провел время. И тут я разревелся.

Папа усмехнулся, но в тот же вечер повел меня в кино на фильм о ковбоях. Они здорово дрались и все время стреляли из револьверов.

У Жоакима неприятности

Жоакима вчера не было в школе, а сегодня он пришел с опозданием и выглядел озабоченным. Мы очень удивились, но совсем не тому, что он опоздал, он часто опаздывает, и не его виду, у него часто такой вид, когда он приходит в школу, особенно когда у нас письменная работа по грамматике. Нет, нас удивило то, что учительница сказала ему с улыбкой:

— Жоаким, поздравляю тебя! Ты ведь рад? Тут мы еще больше удивились: она не только не рассердилась на Жоакима (наша учительница очень хорошо относится ко всем ученикам), но еще и поздравила его. Только это почему-то не обрадовало Жоакима. Он все так же без улыбки сел за парту рядом с Мексаном. Мы обернулись, чтобы посмотреть на него, но учительница постучала линейкой по столу и велела нам не отвлекаться, а заниматься своим делом и списывать с доски без ошибок.

Потом я услышал за спиной голос Жоффруа:

— Передавайте дальше! У Жоакима теперь есть братик!

На перемене мы все собрались вокруг Жоакима. Он стоял, засунув руки в карманы и прислонясь к стене. Мы спросили его, это правда, что у него теперь есть братик?

— Ага, — сказал Жоаким. — Вчера утром папа меня разбудил. Он был одет и побрит и весь какой-то радостный, потом поцеловал меня и сказал, что ночью у меня появился братик. Потом он велел мне быстро одеться, и мы пошли в больницу. И там я увидел маму. Она лежала в постели, но улыбалась, как и папа. А около нее я увидел моего братика.

— Но ты, — сказал я, — что-то не очень рад!

— А чему радоваться? — ответил Жоаким. — Ничего в нем нет особенного. Он совсем маленький, весь красный и все время кричит. А все улыбаются. Мне же стоит только крикнуть дома, как тут же велят замолчать. А потом папа мне говорит, что я дурак и что у него от меня голова болит!

— Да, я знаю, — сказал Руфус, — у меня тоже маленький брат, и из-за него всегда одни только неприятности. Он любимчик, и ему все можно. Если я его стукну, он все рассказывает родителям, а потом в четверг меня не пускают в кино!

— А у меня все наоборот, — сказал Эд. — Мой брат старше меня, и любимчик — он. И он все врет, что это из-за меня у него неприятности. Он сам меня бьет и он же имеет право поздно смотреть телевизор, и ему еще разрешают курить!