Андерс Рослунд - Три секунды

• Название: Три секунды
• Автор: Андерс Рослунд
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Триллер
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-05312-0

Миссия агента Пита Хоффманна смертельно опасна. Он проник в высшие криминальные структуры, чтобы перехватить наркотрафик в одной из самых охраняемых шведских тюрем. По заданию полиции. По заданию мафии. Успех означает свободу и дальнейшую спокойную жизнь с любимой женой и сыновьями. Провал означает смерть. Когда комиссар полиции Эверт Гренс, расследуя странное убийство на одной из мафиозных конспиративных квартир, выходит на след Хоффманна, ничего не зная о его секретной миссии, судьба агента повисает на волоске. От гибели его отделяют лишь три секунды — время полета снайперской пули.

---

— Штаб руководства операцией, машина девяносто-двадцать семь. Прием.

— Штаб на связи. Прием.

— Требуется подкрепление для немедленного захвата.

Он услышал, как все ближе воют сирены между домов на какой-то центральной улице, подумал, что сирену и мигалки отключат где-нибудь на Флеминггатан.

Через пятнадцать секунд перед окном остановились два черно-синих полицейских автобуса.

Он приготовился.

— Машина девяносто-двадцать семь слушает. Прием.

— Опишите подозреваемого.

— Пит Хоффманн. Во время предыдущих задержаний ожесточенно сопротивлялся.

— Где его видели в последний раз?

— У входа в «Бильярдпалатсет». Санкт-Эриксгатан, пятьдесят два.

— Как одет?

— Серая толстовка с капюшоном. Синие джинсы. Темные волосы. Небрит. Рост — примерно метр восемьдесят.

— Что еще?

— Скорее всего, вооружен.

Он не пытался бежать.

Когда — «полиция!» — выбив обе входные двери в полупустое помещение, вбежали — «лечь на пол!» — несколько полицейских в форме, с оружием на изготовку, Хоффманн спокойно повернулся к ним от бильярдного стола, стараясь, чтобы обе его руки все время были на виду. Он — «на пол, я сказал!» — не лег на пол добровольно, а повалился после двух сильных ударов по голове; еще один удар — «менты сраные!» — последовал, когда он, обливаясь кровью, поднял вверх оттопыренный средний палец; потом он помнил только, как на него надели наручники, как пнули под ребра и как болела шея, когда все закончилось.

* * *

Вильсон сидел в машине возле въезда в гараж Крунуберга, когда два черно-синих полицейских автобуса пронеслись мимо него и исчезли в направлении Санкт-Эриксгатан. Он дождался, пока выключат сирены, и подъехал к шлагбауму возле пропускного пункта, предъявил удостоверение и покатил к автоматическим воротам, ведущим в гараж Главного полицейского управления под Крунубергским парком. Поставил машину в стальную клетку возле лифта следственной тюрьмы и с водительского места наблюдал за непрерывным потоком въезжавших и выезжавших полицейских машин.

Он прождал полчаса, потом опустил передние стекла, чтобы лучше слышать; все его тело охватила тревога, он попытался избавиться от неприятного ноющего чувства, но не слишком преуспел. Вильсон втянул в себя сырость и бензиновые пары, услышал, как где-то далеко, в другом конце гаража остановилась машина, кто-то вышел, потом еще кто-то; удаляющиеся шаги невыспавшихся людей.

Складную дверь потянули в сторону.

У восьми специально обученных полицейских ушло тридцать пять минут на то, чтобы определить местонахождение и взять одного из самых опасных (что было документально зафиксировано) преступников Швеции.

Мимо проехал черно-синий автобус; Вильсон следил за ним метров двести, пока тот не въехал в гаражную ячейку и не остановился недалеко от машины Вильсона.

Все может пойти к чертям. Тогда ты прервешь работу и сам попросишься в изолятор. Чтобы выжить.

Сначала вышли двое полицейских в форме. Потом — мужчина с распухшим лицом, в серой толстовке с капюшоном, в синих джинсах и в наручниках.

Полицейские, получившие задание взять преступника, за которым была установлена слежка и который, вероятно, был вооружен, действовали проверенным способом.

Насилием.

— Ну ты… я не люблю, когда меня трогают всякие пидоры.

Вильсон увидел, как Хоффманн вдруг повернулся к ближайшему полицейскому и плюнул ему в лицо. Человек в форме промолчал, никак не проявил себя, и Хоффманн плюнул еще раз. Короткий взгляд на коллег — они как раз все смотрят в разные стороны; полицейский шагнул вперед и с силой врезал Хоффманну коленом в пах.

Всего-навсего уголовник.

Тот застонал от боли, потом еще — после пинка в живот, потом поднялся и, с руками, скованными за спиной, пошел между четырьмя полицейскими к лифту и следственной тюрьме; Вильсон слышал, как он громко говорит в лицо, в которое только что плевал:

— Ну все, сука. Я тебя достану. Рано или поздно мы встретимся. Рано или поздно я всажу в тебя две пули, точно как в того пидора в Сёдермальме.

Только уголовник может сыграть уголовника.

Часть третья

Понедельник

Они стояли совсем близко.

Два субъекта терлись о его спину каждый раз, как только он отступал на шаг в тесном пространстве лифта, еще двое стояли перед ним, уставившись ему в глаза, переносицу, каждый их выдох оседал на его лице влажным теплым облачком.

Они знали, кого везут.

Надзиратели следственной тюрьмы Крунуберг уже ознакомились с делом одного из опаснейших заключенных Швеции. К тому же они слышали, как он десять дней назад, после ареста в бильярдном зале на Санкт-Эриксгатан, по дороге из автобуса к лифту плюнул полицейскому в лицо и грозился всадить в него две пули при следующей встрече.

Теперь его должны будут увезти из следственной тюрьмы. Тесный лифт вниз, к боксу в подземном гараже под Крунубергским парком, потом — автобус, который доставит его в Аспсосскую тюрьму. Эти явились вчетвером (обычно их бывало двое), на арестанте — и наручники, и ножные кандалы. Думали еще насчет цепи вокруг пояса, но отказались.

Он ведь из тех, кто ненавидит весь мир и чьих невеликих мозгов хватает только на сквернословие. За годы службы они на таких нагляделись — на рецидивистов, которые упорно двигались к ранней смерти. Охранники не спускали глаз друг с друга и с арестанта. Короткий отрезок пути между лифтом и автобусом был как раз тем местом, где он в прошлый раз вздумал плеваться и пару раз основательно получил по яйцам, когда — совершенно случайно! — полицейские отвернулись.

Охрана начеку. Этот идиот как пить дать что-нибудь устроит.

Он молчал до самого автобуса. Молча зашел в автобус. Молча сел на заднее сиденье. Заключенный, который ненавидел всё и вся и потому требовал особого надзора, молчал, пока автобус ехал по подземному гаражу к шлагбауму и выезду на Дроттнингхольмвэген. На выезде все и произошло.

— Тебя куда?

Оказавшись в автобусе, заключенный по фамилии Хоффманн обнаружил, что там находится еще один заключенный — в такой же мешковатой робе с тюремным клеймом на груди. Хоффманн поймал его взгляд, дождался, когда тот посмотрит на него.

— В Эстерокер.

Тюрьма в нескольких милях к северу от Стокгольма. Часто тюремные автобусы за одну поездку развозили осужденных по разным тюрьмам.

— За что?

Заключенный по фамилии Хоффманн не получил ответа.

— Еще раз. За что тебя, твою мать, судили?

— Бабу побил.

— Сколько дали?

— Десять месяцев.

Охранники переглянулись. Не нравился им такой разговор.

— Десять месяцев. Верю. У тебя и рожа такая. Засранцам, которые лупят своих баб, больше не дают. — Хоффманн понизил голос и подвинулся ближе.

Автобус проехал под шлагбаумом у контрольного пункта и покатил по Санкт-Эриксгатан на север.

— Ты о чем? — Заключенный, которого везли в Эстерокер, уловил перемену в голосе Хоффманна, его агрессию, и бессознательно отодвинулся.

— О том, что ты из тех, кто просто лупит баб. Из тех, кого мы, другие, не особо любим.

— Ты… черт, с чего ты взял?

Пит Хоффманн еле заметно улыбнулся. Он все рассчитал правильно. Вертухаи прислушались — а этого-то ему и надо, они послушают, а потом будут рассказывать о заключенном, щедром на угрозы, опасном, за которым надо присматривать особенно внимательно.

— Таких трусливых говнюков за версту видно. Давить вас надо.

Охранники слушали; Хоффманн был уверен: они уже поняли, чего он добивается. Они и раньше сталкивались с подобным. Перевозить насильников или осужденных за жестокое обращение с женщинами вместе с другими заключенными всегда опасно. Хоффманн взглянул на переднее сиденье, заговорил спокойно:

— У вас есть пять минут. Но всего пять.

Оба обернулись, вертухай на пассажирском сиденье открыл было рот, но Хоффманн перебил его:

— Пять минут, чтобы выкинуть отсюда этого мудака. А то… здесь будет немножко шумно.

Потом они будут говорить с другими вертухаями.

То, что они расскажут, разойдется и среди обитателей тюрьмы.

И эти слухи обеспечат ему уважение.

Вертухай на пассажирском сиденье громко вздохнул и по рации попросил поскорее прислать машину к тюремному автобусу, ожидающему в Нортулле: одного заключенного следует вывести и препроводить в Эстерокер в персональном автомобиле.

Питу Хоффманну еще не случалось бывать за высокими стенами Аспсосской тюрьмы. Стоя на церковной башне, он изучил расположение бетонных домиков и каждую решетку на каждом окне, а пока сидел в следственной тюрьме, сумел с помощью Эрика получить сведения о своих соседях по тюремному коридору и о персонале на всех этажах корпуса «G», но, когда железные ворота открылись и автобус медленно подкатил к главному посту, Хоффманн в первый раз оказался в одной из самых тщательно охраняемых тюрем Швеции. В затруднявших движения кандалах едва можно было идти, каждый шаг оказывался слишком коротким, острый металл впивался в кожу, двое охранников по бокам и еще двое — прямо перед ним, они указали на дверь слева от комнаты свиданий, дверь, которая вела в распределитель, где ждали надзиратели из службы безопасности. Они сняли наручники и кандалы, и Пит наконец смог свободно пошевелить руками и ногами. Он стоял голый, наклонившись вперед; одна рука в пластиковой перчатке проверяла его анус, вторая на манер гребня прочесывала его волосы, а третья ощупывала сгибы локтей.