Барбара Бенедикт - Судьба

• Название: Судьба
• Автор: Барбара Бенедикт
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00269-4

Основой сюжета предлагаемого читателю романа американской писательницы Барбары Бенедикт «Судьба» послужила знаменитая древнегреческая легенда о Минотавре — чудовище, обитающем в лабиринте и пожирающем семерых юношей и девушек ежегодно.

Однако автор предлагает свою, оригинальную версию этой легенды, заставляя нас по-новому взглянуть на таких известных героев античности, как Тезей, Ариадна, Язон, Минос и самого Минотавра.

Любовь и ненависть, преданность и предательство, дворцовые интриги, языческие и олимпийские боги, принимающие участие в сюжете — все это делает роман увлекательным, погружает читателя в волшебный и прекрасный мир античности.

---

Он с трудом улыбнулся. Целуя ее, он боролся с чувством страха. Язон не мог понять, что страшило его, но предчувствовал какую-то опасность. За два дня многое может произойти.

Туза вошел в пещеру и помахал Дори рукой. Она готовила завтрак и, очевидно, была немного напугана столь ранним появлением гостя. Ика приложила к губам палец и кивнула в сторону Язона, мирно спящего на соломенной подстилке. Туза подавил чувство обиды. Он пришел сюда передать поручение.

Они вышли из пещеры.

— В чем дело? — спросила она. — Ведь еще слишком рано для тренировок.

— Тебя просят прийти. Твоя подруга, Прорицательница, ей опять нужно поговорить с тобой.

Выражение недоумения промелькнуло на ее лице.

— Она сказала, что именно ей нужно от меня?

Туза покачал головой.

— Она сказала только, что это очень срочное дело.

— С ней всегда так, — Ика вздохнула и обернулась к пещере. — Ну хорошо, подожди меня немного.

Она нырнула в пещеру; Туза последовал за ней, желая предложить свою помощь. Но, к его досаде, она подошла к спящему великану и опустилась перед ним на колени. Девушка что-то достала из своего нагрудного мешочка, поцеловала и положила рядом с ним.

Когда она поднималась, Туза заметил, что Дори положила что-то другое в свой мешочек. Почувствовав беспокойство и любопытство, Туза понял, что не успокоится, пока не узнает, что это была за вещь. Когда Дори подошла к нему, Туза сказал, чтобы она шла во дворец одна: у него дескать есть дело в гавани, он отыщет ее после.

Когда она достаточно удалилась, Туза вошел в пещеру и прокрался к подстилке. Наклонившись, он поднял узелок. Это была работа Дори — он сразу узнал — ведь она была неискусно сделана. Трудно понять, что это поделка изображала, но Тузе было неприятно, что она имела какое-то таинственное значение для Дори. Может быть, это узелок-бабочка, и они обменялись узелками с этим человеком? Понимают ли они всю значимость этого ритуала?

Туза приказал себе сохранять спокойствие. Ведь их узелки ничего не значат. Это просто шутка в знак признательности и дружбы.

Но тем не менее он вышел из пещеры с узелком в руке.

16

Ика следовала за Дафной, стараясь запоминать пройденный путь. Она надеялась, что та помнит, где находится выход. Ведь очень непросто разобраться в переплетении многочисленных подземных переходов. Какова, интересно, цель их пути?

Ика по привычке потянулась к амулету, но, дотронувшись до него, вспомнила, что Язон считает амулет своим. Вдруг он подумает, что она украла его?

Но тут же, в мешочке, она нащупала узел-бабочку и успокоилась. Язон обещал любить ее всегда; и ничто не убьет их любовь. Она уже скучала по нему; ей хотелось носить знак их любви открыто и гордо.

Но тогда Дафна стала бы донимать ее своими вопросами. Открывать правду было опасно. Язону до сих пор снилась по ночам Дафна, и хотя Ика понимала, что царевна недостойна его любви, все равно, кто знает, что творится в душе Язона? Может, и нечестно утаивать правду, но Ика не хотела рисковать.

— Стой здесь, — сказала Дафна, перебив течение ее мыслей. — Жди меня, я скоро вернусь.

— Здесь? — спросила Ика, оглянувшись по сторонам. Она хотела спросить Дафну, почему нужно ее ждать, но та уже исчезла в темном переходе.

Испытывая одновременно страх и раздражение, Ика поняла, что царевна вполне может забыть о ней и оставить здесь на всю ночь. Она хотела отправиться на ее поиски, но боялась заблудиться, не зная, где ее искать. Ика решила ждать.

Обхватив себя руками, чтобы немного согреться, она подошла к другому концу перехода и увидела большую железную дверь, на которой было много пластин с рельефными изображениями. В темноте трудно было разглядеть, что там изображено. Ика подошла поближе и дотронулась до них пальцами.

Определив, что это за фигурки, она отдернула руки. На каждой пластине присутствовало существо — наполовину бык, наполовину человек. Его обнаженное, мускулистое тело возвышалось над мужчинами и женщинами вполовину меньшего роста. Бык скалил зубы в улыбке победителя, жертвы дрожали от страха.

Послышались шаги, и она отпрыгнула от двери, спрятав руки за спиной. Ей показалось, что она запачкалась от прикосновения к этой двери.

— А, вот ты где.

Тень перед ней превратилась в Миноса.

Знала ли Дафна, что он должен прийти? Неужели она это подстроила?

— Я ищу Прорицательницу, — Ика постаралась придать своему голосу уверенность. — Похоже, мы потеряли друг друга.

— Обожди, танцовщица, мне нужно с тобой поговорить.

— Со мной? Вы, наверное, ошиблись.

Минос снисходительно улыбнулся, но Ика тем не менее чувствовала себя, как те жертвы на дверных изображениях. Изо всех сил она старалась не смотреть туда.

— Нет, именно с тобой. Прорицательница сказала мне, что ты, как и я, ведешь свой род от богов, и что твой отец — Посейдон, Сотрясатель Земли. — Царь подходил все ближе, и улыбка его становилась все шире. — Эта земля много раз страдала от землетрясений, не правда ли? Не кажется ли тебе, что нам следует посвятить Танец тому богу от которого она зависит?

Ика отступила назад, с сожалением поглядывая на противоположный коридор.

— Но ведь на Крите земля принадлежит богине.

— И она пасет Быка под землей? Ну, разве можно по-детски верить сказкам о том, что он гневается и трясет почву каждый раз, когда, мы, смертные, не угождаем ему? — Улыбка его стала доверительной. — Но мы-то с тобой знаем, кто настоящий Сотрясатель Земли. И гнев его — истинная причина того, что землетрясения на Крите стали так пугающе часты.

— Но ведь критяне скажут, что богиня еще больше расстроится, узнав о ваших планах. — Ика продолжала отступать назад, удивляясь своему несогласию. Ведь она и сама желала посвятить Танец Посейдону, доказав тем самым дочернюю преданность.

Минос неохотно отодвинулся и произнес ласковым, но твердым голосом:

— Тогда я скажу, что богиня сопротивляется, как истинная женщина, перед тем как охотно подчиниться мужской силе.

Ика еще раз отступила. Она хотела покачать головой в знак протеста, но Минос продолжал приближаться к ней и сказал, упредив ее ответ:

— Такова участь женщины — подчиняться. — Он почти пропел эти слова ей на ухо. — Если богиня добровольно уступит Посейдону, тем больше чести для нее.

Спина ее ощутила холод железа. Невероятный, непереносимый холод.

— Не все женщины сдаются, — ответила она, думая тем временем об изображениях на двери. — Некоторые готовы сражаться до самой смерти.

— А ты, дитя мое? — глаза Миноса горели. — Ты будешь царапаться, кричать и кусаться?

Он почти прижал ее к двери, вытянул руки над ее головой и сковал ее своим взглядом. «Помогите», — кричала Ика мысленно всем богам, какие только могли ее услышать. Она и в самом деле хотела царапаться, кричать и кусаться, но, оцепенев от страха, не могла шевельнуться.

— Покорись мне, молодая плясунья, — прошипел он. — Ты ведь и сама хочешь покориться.

Ика стояла завороженная его взглядом, ей оставалось только наблюдать, как губы Миноса приближаются к ее губам.

— Нет, — выдавила она из себя в последний момент и повернула голову. — Я не могу сделать того, что вы просите.

В соседнем коридоре послышался голос:

— Отец? Отец, вы здесь?

Пробормотав проклятье, Минос быстро отстранился от Ики. Когда Ариадна вступила в освещенное пространство, ничто не говорило о том, что Ика едва не подверглась насилию.

— Мать просит вас явиться незамедлительно, — сказала она, разведя руками. — Я не знаю, в чем дело, она не сказала, но, боюсь, у нее опять приступ.

Минос рассерженно взглянул на дочь. Сжав челюсти, он повернулся к Ике, лицо его выражало крайнюю злобу.

— Я должен идти, плясунья, но мы еще встретимся. Ты покоришься моей воле.

Он ушел, и Ика почувствовала такое облегчение, что едва не упала на месте.

— С тобой все в порядке? — нежно спросила Ариадна. — Мой отец тебя не очень… расстроил?

Плохо освещенный коридор все еще плыл перед глазами потрясенной Ики.

— Он просил меня посвятить бычий танец Посейдону.

— И ты согласилась?

Ика насторожилась: вопрос был произнесен очень поспешно и с каким-то подозрением в голосе. Подозревать прямодушную Ариадну в темных делах было нелепо, но после того, что случилось, и после совета Тузы никому не доверять Ика боялась всех. Она пожала плечами, стараясь не показывать своего смятения.

— А что с твоей матерью? — перевела Ика разговор на другую тему. — Надеюсь, ничего страшного?

Ариадна рассмеялась.

— Она в полном порядке. Мы подумали, что тебе может понадобиться помощь.

— Тогда я должна вас поблагодарить, — посмотрев на ворота, Ика опять почувствовала невыносимый холод. — Ваш отец такой настойчивый.