Марианна Баконина - Смерть на выбор

• Название: Смерть на выбор
• Автор: Марианна Баконина
• Издательство: Азбука, Терра
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0488-0

Достоверная информация — самый дорогой и порой самый опасный товар. В погоне за сенсацией или в поисках истины герой этой книги — журналисты и репортеры — вторгаются в сферы, где секреты ценятся дороже человеческой жизни. Выбор темы неслучаен для автора, ведь Марианна Баконина — популярная телеведущая петербургского Пятого канала.

На этот раз Марианна Баконина выступает как автор детективов. Вместе с героями «Апокрифического клада» читатель перенесется в знойную среднеазиатскую пустыню, в песках которой сокрыт древний клад — казна некогда влиятельного восточного ордена бекташи. Да и остальные повести, включенные в эту книгу, не оставят читателю возможности скучать.

---

Когда принесли украшенные лимонами стаканы, Балашов произнес деловой тост:

— За наше грядущее сотрудничество, я очень хочу, чтобы оно состоялось.

И тут же изложил свои предложения — Лизавета готовит программы, презентационные ролики, круглые столы и прочие предвыборные видеоматериалы для блока «Вся Россия», она следит за тем, чтобы программа блока и кандидаты блока предстали перед избирателями во всей красе, она сама выбирает, с кем работать, каких операторов и какие студии использовать, деньги — не проблема, был бы результат. И за все за это она получает зарплату — пять тысяч долларов в месяц.

— Что значит результат? Победа на выборах прежде всего. То есть если вы не победите, то зарплаты мне не видать как своих ушей?

— Какая чепуха. Нет…

— А как тогда вы будете оценивать мою работу? Кто будет решать, справляюсь я или нет? Ваши условия заманчивы, но требования крайне расплывчаты. Похоже на покупку кота в мешке.

— Мне нравится ваш подход. — Балашов хорошо усвоил уроки Карнеги. — Не мне вам объяснять, что такое создание привлекательного образа. Создайте такой для блока «Вся Россия».

— Вас устраивало, как работал Кастальский? Я бы хотела посмотреть его продукцию. — «Собственно, ради этого я и пришла», — подумала Лизавета.

— Посмотрите, только там было кое-что не так, хотя программы хорошие в целом.

— Олег был прекрасным профессионалом. Что вы имеете в виду? — Лизавета заметила, что Балашов начал беспокоиться.

— У нас возникли кое-какие трения. Сейчас это уже несущественно. А программы — посмотрите. Идемте ужинать.

Готовили в теннис-клубе действительно хорошо — бифштекс, кофе, вишневый пирог и свежий салат вполне соответствовали мировым стандартам.

«БМВ» Балашова остановился у Лизаветиного дома, и они договаривались о том, когда она сообщит о своем решении. Лизавета заметила машину Саши Смирнова. Он нагнал ее на лестнице. Но если бы не знакомые «Жигули», Лизавета его бы не узнала. Заплывший синий глаз, пластырь на переносице, распухшие губы, говорил он с трудом, как будто побывал у дантиста и еще не прошло действие новокаина.

— Чаем угостишь?

— Конечно, а что случилось? — Лизавета оглядела его раны.

— За чаем и расскажу.

* * *

Как выяснилось, почти все утро Саша провел в прокуратуре, — проверял список кандидатов от блока «Вся Россия», который дала ему Лизавета. Сашин приятель работал там в компьютерном центре. Выяснить удалось и много, и ничего. По информации ЦАБа, все выдвиженцы блока были чисты, как альпийский снег. Зато проверка по оперативным банкам данных показала, что почти каждый замешан в финансовых махинациях, так или иначе проявлялся в сомнительных местах и встречался с подозрительными людьми.

— Но ничего выдающегося, грешки, — подвел итог Саша и осторожно отпил из чашки, которую придвинула ему Лизавета.

— Да уж, сейчас, чтобы чья-то репутация была подорвана, надо как минимум доказать, что он отцеубийца или, на худой конец, украл общественного тигра из зоопарка и уморил его голодом.

Лизавета не зря помянула тигра — именно голодающий тигр фигурировал номером первым в списке прегрешений одного президента, за год успешно проделавшего путь от всеобщей любви и обожания к изгнанию.

Не очень довольный собой Саша возвращался в РУВД, и на него напали. Очень странно. Двое, явно знающих его в лицо, втолкнули его в подворотню. Последовала серия профессиональных ударов по лицу — причем первый для удобства второго как клещ вцепился в Сашины руки. Потом прозвучал странный совет: «Не суйся куда не просят». Точкой был еще один удар — зубодробительный. Саша в тот момент прикрывал лицо рукой. После чего они спокойненько сели в машину и уехали.

— И это среди бела дня, да и я не хиляк какой-нибудь. Но, честно говоря, я не успел ответить — все заняло одну минуту. Чистая работа. И вот в довершение всех несчастий меня вызвал следователь нашей райпрокуратуры и сообщил, что дело Кастальского закрыто.

— Почему?

— А я знаю? Он мне ничего не объяснил. Только сказал, чтобы я им больше не занимался. Его право. А потом уже мое собственное начальство разнос устроило. По высшему разряду. За разгильдяйство. И что я мог возразить с таким лицом? Типичный разгильдяй.

Он, даже опухший и в синяках, был похож на провинциального студента-отличника, а никак не на разгильдяя. Лизавете захотелось погладить его по голове.

— Не расстраивайся. Все уладится. Только… — Она секунду помолчала. — Только о чем тебя предупреждали?

Лизаветин вопрос остался без ответа — помешал телефонный звонок. Саша Смирнов вздрогнул — Лизавета поторопилась снять трубку. Бабушка до сих пор не одобряла, что к ней ходят в гости и звонят за полночь.

— Гриша Воробьев приветствует вас, — Гриша немного запинался, кажется, он бурно отпраздновал свое возвращение из Москвы, — самая красивая женщина из тех, кого я знаю. Лизавета, голубушка, ты все еще мисс Марпл и комиссар Мегрэ в одном лице или уже занялась личной жизнью, как я тебе советовал?

— Почему ты спрашиваешь? — холодно ответила Лизавета. Ей не очень нравилось вести беседы с теми, кто уже отыскал истину в вине.

— Потому что я могу сделать тебе подарок, если, конечно, красивейший в мире частный сыщик готов принять подарок от столь недостойной личности.

— Мои внешние данные мы уже обсудили, Гришенька, говори по существу. Поздно.

— Верно, поздно. — Гриша вновь настроился на долгий разговор. — Но есть что сказать. Откровенность за откровенность — я делаю тебе подарок, а ты честно отвечаешь — ради чего ввязалась в эту историю.

Урезонивать пьяных Лизавета умела — телевидение это то место, где сухой закон, объявленный руководством всех уровней, игнорировался всеми и всегда. Лизавета знала, как привести в чувство видеоинженера, который не может поставить метку «вход» и «выход», умела сыграть на самолюбии оператора, который вчера горевал о том, что снимает репортажи, а не фильмы с Тарковским, и сдабривал тоску напитками существенно более крепкими, чем чай.

— Гришенька, что за подарок?

— Ладно. Мне это все не нравится, но я тебе скажу, — я видел кассету, с которой работал Кастальский. У него, знаешь ли, такая необычная маркировка всегда. Какие-то яблочки, огурчики, прочая закусочка.

— И что? Все его кассеты изъяли…

— Нет, дорогая, сегодня видел, причем, кажется, ту, где записано интервью с этим прокурором, из-за которого вы все так носитесь.

— И где же ты ее видел? — терпеливо допрашивала разговорчивого Гришу Лизавета.

— В вашем архиве, так-то вот. Зачем он ее туда поставил, а? И зачем я тебе это говорю? Сам не знаю.

— Гриша, ты гений и будешь гением вдвойне, если скажешь, где она стоит.

— Скажу, куда я денусь, ни в чем не могу отказать красивой женщине, даже если знаю, что она делает глупости. Она стоит на самой верхней полке, с левой стороны, и на боку у нее такое красивенькое яблочко.

— Ты ее не брал?

— Нет. — Гриша все больше растягивал слова. — Зачем она мне? Я же не сражаюсь за справедливость, я обыкновенный обыватель, жмущий на кнопки видеомагнитофона.

— Талантливо жмущий, — утешила горюющего Воробьева Лизавета. — Ну ладно, пока.

Саша Смирнов внимательно слушал разговор и явно не понимал подобного стиля общения.

— Он действительно гений?

— Да, но мы говорили не об этом. — Лизавета лихорадочно размышляла, стоит ли рассказывать Саше о кассете и о странной оговорке Балашова насчет трений, возникших у блока «Вся Россия» с Кастальским. — Слушай, тебе не кажется, что мы занимаемся ерундой? Ты сегодня весь день копался во вполне бесполезном грязном белье кандидатов в депутаты. И что это дало?

— Меня «предупредили», к тому же Олег мог выяснить нечто поважнее…

— И за это его убили. Не говори глупости, за это только по морде бьют.

Саша кивнул грустно.

— Ты права, но я не знаю — почему-то мне не верится, что это убийство просто так. Не бывает таких совпадений. Ведь Кастальский встречался с Локитовым.

— Откуда ты знаешь? — Лизавета налила ему еще чаю.

— Сказали. Я потом проверил — встреча даже зарегистрирована у помощника — интервью с корреспондентом таким-то, сорок пять минут.

— А кто снимал?

— В смысле? — Все-таки люди далекие от телевидения не всегда врубаются в специфику. Лизавете пришлось объяснять.

— Мне тоже говорили, что Олег брал интервью у прокурора, видео видел монтажер, с которым он работал. Но о чем? Это может знать оператор, записывавший беседу. Я попробую выяснить кто.

Саша шумно прихлебывал чай, потом укоризненно покачал головой:

— Мы неправильно работаем. Ты что-то узнаешь и скрываешь, я, честно говоря, тоже. Так дело не пойдет. Давай составим план. — Он опять вытащил из-за пазухи толстый блокнот, и опять Лизавета умилилась — с такой тетрадью Саша Смирнов точно выглядел как Ломоносов, подходящий к Москве, — Ручка есть? — Лизавета протянула ему «паркер». — Итак, версия первая. Кастальского убили грабители, здесь нам ловить нечего. Я проверял — наводок вроде не было, а если грабили случайные люди, мы их никогда не вычислим. Ставлю крест. — Он действительно нарисовал жирный крест напротив цифры один. — Версия вторая — убийство связано с его работой на блок «Вся Россия». Здесь надо копать и копать. Я тебе еще не все рассказал про их лидера — Балашова. Деятель он весьма крутой, и связи у него крутые. И сейчас я подумаю, как можно работать по этой версии. Но теперь у нас появилась третья версия — убийство Локитова и убийство Кастальского тесно связаны, тогда…