Джеффри Робертс - Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939–1953

• Название: Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939–1953
• Автор: Джеффри Робертс
• Жанр: История

В 2006 году профессор ДЖЕФФРИ РОБЕРТС опубликовал книгу под названием «Войны Сталина: от мировой войны до холодной войны, 1939–1953» (Stalin's Wars: From World War to Cold War, 1939–1953). В этой работе он бросает вызов многим признанным мнениям по поводу советского лидера Иосифа Сталина и таким вопросам, как долговечность довоенного пакта Молотова-Риббентропа, роль Сталина во Второй мировой войне и его вина за начало «холодной войны». РОБЕРТС утверждает — к худу ли, к добру ли, — что Сталин является одной из наиболее важных фигур прошлого столетия.

Черновой вариант текста можно видеть по адресу: http://al0253.okis.ru/s1-1.html

---

Хотя сталинские запросы в отношении послевоенной Японии были более символическими, чем существенными, он придавал им приоритетное значение. Это очевидно следует из его ответа на предложение Барнса о двадцатипятилетнем пакте по разоружению и демилитаризации Германии. Молотов заинтересовался предложением Барнса, но сталинская реакция была негативной.

Цель предложения Барнса, писал Сталин Молотову, была, «первое, отвлечь наше внимание от Дальнего Востока, где Америка начинает брать на себя роль завтрашнего друга Японии, и создать тем самым видимость, что там всё в порядке; второе, получить от СССР формальное согласие, что США могут впоследствии взять в свои руки будущее Европы; третье, обесценить договоры об Альянсе, которые СССР уже заключил с европейскими государствами; четвёртое, ликвидировать основу под любыми будущими договорами об альянсе между СССР и Румынией, Финляндией и т. д.»

Несмотря на отрицательное отношение, Сталин прямо не отбросил предложение Барнса, но проинструктировал Молотова предложить одновременное соглашение об антияпонском пакте между Советским Союзом и Соединёнными Штатами, как предварительное условие для заключения анти-немецкого договора.

Одной из тем, поднимавшихся на дискуссиях CFM, было советское подозрение, что Британия и Соединённые Штаты станут подрывать статус СССР, как Великого государства и главного победителя во 2-й мировой войне. Чувство возмущения такими провокационными попытками проявилось в заявлении Молотова Бевину от 23 сентября 1945 года:

«Гитлер смотрел на СССР, как на низшую страну, не более, чем на географическое понятие. Русские имели противоположный взгляд. Они считают себя не хуже других. Они не желают, чтобы их считали низшей расой. Он (Молотов) просит гос. секретаря запомнить, что отношения с Советским Союзом должны основываться на принципе равенства. Очевидно (для него) эти вещи выглядят так: была война, в ходе войны велись переговоры.

В то время, как Советский Союз нёс громадные потери, остальные наблюдали, каков будет результат. В то время Советский Союз был нужен. Но когда война закончилась, правительство его величества очевидно изменило своё отношение. Может быть потому, что вы больше не нуждаетесь в Советском Союзе? Если дело обстоит таким образом, то очевидно, что такая политика далека от объединительной, будет разобщать нас и, в конце концов, приведёт к серьёзным проблемам».

В частности, пугалом для Сталина стало то, что США недооценили советский вклад в войну на Дальнем Востоке. «Советское правительство является правительством суверенного государства», — сказал он послу Гарриману 25 октября на встече. С точки зрения США получалось, что «Советский Союз стал американским сателлитом на Тихом океане. Эта роль для нас неприемлема. Это не по-союзнически. Советский Союз не будет сателлитом США на Дальнем Востоке, или где-либо ещё».

Переговоры на CFM окончательно зашли в тупик, и конференция была закрыта 2 октября без подписания договора. На пресс-конференции Молотов, как обычно, указал на позитивные возможности неудавшейся конференции. Договор не был заключён, но была проделана хорошая работа по его согласованию, сказал он. Да, имели место споры по процедурным вопросам, но существует возможность вернуться к Потсдамскому решению, которым и была учреждена конференция (СFM).

В заключение Молотов утверждал: «Советский Союз одержал победу в последней мировой войне и занимает соответствующее место в международных отношениях. Это результат огромных усилий Красной Армии и всего советского народа… Это также результат того, что в эти годы Советский Союз и западные члены альянса действовали совместно, и успешно сотрудничали. Советская делегация смотрит вперёд уверенно и надеется, что все мы станем стремиться к консолидации сотрудничества альянса».

После возвращения в Москву Молотов обменялся официальными посланиями с Бевином, поблагодарив его за британское гостеприимство в Лондоне, и высказал надежду, что англо-советское сотрудничество будет продолжаться невзирая на возникшие трудности. Частным образом, однако, Советы были обеспокоены опытом СFM. На внутреннем брифинге нарком иностранных дел отметил усилия Запада, поддержанные враждебной англо-американской прессой, направленные на разрушение решений Ялты и Потсдама.

Демократическая администрация Трумэна (т. е. администрация от демократической партии) подверглась критике за позволение реакционным республиканским элементам оказывать влияние на внешнюю политику в антисоветском направлении, в то время, как английские лейбористы проклинались за бОльший консерватизм, чем консерваторы за отстаивание интересов Британской империи.

Документ заключал, что CFM свидетельствует о «проигрыше в первом послевоенном дипломатическом наступлении американских и английских кругов», и о том, что «выигрыша в международной политике в ходе войны добился Советский Союз. Дипломатическое давление англичан и американцев на СССР не исключено, но мы имеем все возможности для обороны и укрепления положения Советского Союза в международной политике. Мы должны показать умение, изобретательность, непоколебимость и настойчивость в отстаивании интересов СССР».

Сталин высказал недовольство по отношению к британским и американским союзникам в беседе с Владиславом Гомулкой, польским коммунистическим лидером, 14 ноября:

«Не верьте разногласиям между англичанами и американцами. Они тесно сотрудничают друг с другом. Их разведки ведут активные операции против нас во всех странах… везде их агенты распространяют информацию, что война с нами может начаться в любой день. Я совершенно уверен, что войны не будет, это вздор. Их армии „разоружены“ агитацией за мир… Не атомные бомбы, но армии выигрывают войну. Цели их разведок следующие.

Прежде всего они постараются запугать нас и принудить признать вздорность вопросов, касающихся Японии, Балкан, и репараций. Второе, (они хотят) отделить нас от наших союзников — Польши, Румынии, Югославии и Болгарии… Через 30 лет, или около того, они захотят развязать новую войну, с другим результатом. Их политика „умеренной“ Германии свидетельствует об этом. Они, сберегая агрессора, хотят новой войны».

Этот личный настрой враждебности к англо-американцам уравновешивался общественным выражением веры в будущее Великого Альянса. Когда Молотов выступал на праздновании 28-й годовщины большевистской революции 6 ноября, он указал, что момент провала СFM был тревожным, в прошлом подобное случалось в англо-американо-советской коалиции, но всё благополучно преодолевалось. Когда в конце ноября Барнс предложил провести тройственную встречу, чтобы сгладить проблемы, Сталин воспринял это предложение положительно. По мнению Сталина твёрдая переговорная тактика обеспечила выигрыш.

9 декабря он писал членам своего ближнего круга, анализируя международные политические события после провала СFM. По его словам, стойкость дала возможность выиграть сражение, при вмешательстве Франции и Китая в тройственную дискуссию, так что этот вопрос нас теперь больше не беспокоит. Подобная политика победила и на Балканах, как это показал успех коммунистов на отложенных выборах в Болгарии, и в Югославии, где также прошло голосование в ноябре 1945 года.

Имея дело с британцами и американцами, заключил Сталин, необходимо не давать себя запугать, и с твёрдой настойчивостью проводить свою политику, чтобы направлять в дальнейшем переговоры с ними в нужном направлении. Это подчёркивает, однако, что Сталин не всегда демонстрировал непоколебимость в переговорах с Западом, которую он требовал от своих «лейтенантов». Когда Гарриман виделся с ним во время отдыха на Чёрном море в конце октября, Сталин продемонстрировал весьма широкую готовность к уступчивости в беседе с послом о Японии и в отношении процедурных перепирательств на конференции (СFM).

Cталин поступил подобным образом, когда Бевин и Барнс прибыли в Москву на конференцию трёх министров иностранных дел. Конференция проходила с 16 по 26 декабря в Спиридоновском дворце, обычном месте проведения подобных встреч в Москве. Несмотря на проповеди своим товарищам о твёрдой переговорной тактике, конференция была очень продуктивной, и советско-западные переговоры о послевоенном мирном соглашении прошли на одном дыхании.

Действительно, Советы подошли к конференции, как к благоприятной возможности вернуться к дням Большой Тройки, и были готовы к компромиссу по ряду проблем. В отношении установления лимитов китайского и французского участия в CFM, Советы пошли своим путём, но соглашались вернуться к созыву мирной конференции для рассмотрения предварительных вариантов мирных договоров с главными государствами Оси.

Тупик по Болгарии и Румынии был преодолён соглашением о расширении двух правительств путём включения оппозиционных политиков. Советские требования в отношении Японии были удовлетворены соглашением по FEAC (Дальневосточный Союзный Совет) и включением Советов в дальневосточную комиссию, и в АCC (Союзный консультативный комитет) по Японии, хотя оккупационный режим в стране остался под американским контролем.