Эдуард Зубов - Случайная любовь

• Название: Случайная любовь
• Автор: Эдуард Зубов
• Жанр: Современные любовные романы

Дорогой читатель! На Ваш суд представляется повесть «Случайная любовь», события в которой развиваются драматично. Написана повесть высокохудожественным языком, когда проза сливается в одно органическое неразделимое целое с поэзией и каждое слово западает в душу. Можно сказать, в произведении автору удалось решить главную задачу искусства: передаче в художественной форме жизни человеческого духа. Благодаря этому, при описании глубоко интимных сторон взаимоотношений героев удалось избежать пошлости и безнравственности, чем так пестрит современная литература, когда на первой странице встречаются он и она, а на второй – описываются постельные сцены. Сюжет повести захватывает читателя, читается она на одном дыхании.

---

Сережа взял её руки в свои ладони. Стал целовать пальчики.

– Синячков наставил? – откинув голову, спросила она.

И снова в ней его что-то поразило. Посадка головы, изгиб шеи, распущенные ниспадающие на плечи волосы, выражение поразительно живых блестящих глаз.

– У-у, нехороший… Что я скажу тете?

Солнце выглянуло из-за облачка, ярко осветило её лицо, озолотило волосы, по-особому заблестели глаза, а губы, зовущие к поцелую, мягкие, нежные, были влажными.

Но Сережа молчал, словно в молчании была его сила. Он, желая пройти сквозь «стену», которой она отгородилась от него, гладил её руки, целовал пальчики. И Юля уступила. Ну как ей было не уступить такому обаятельному, влюбленному в нее юноше, положила руки на его плечи.

Теперь он целовал её мягко, не оставляя синячков, и, лаская, готов был прощупать каждую её косточку, каждый её мускул. Но поцелуи, не зависимо от его воли, становились все горячее и горячее, он прижимал её к себе все крепче и крепче, и вот уже опять её руки, охлаждая его пыл, оказались между ними.

Желая изменить положение, Юля неуверенно переступила ногами, сделала в сторону шаг и вместе с ним, потеряв равновесие, повалилась под стог, где, словно заранее позаботившись о них, кто-то клочками разбросал сено.

– Ой! – воскликнула Юля, и пока Сережа соображал, что к чему, поправляя на ножках сарафан, села. Сережа взглянул на неё. Её глаза выразительно говорили: «Нет!».

Держа её руки в своих руках, он прислонился к ней. Её сердечко громко стучало. Когда она возбуждалась, её щечки горели, и она становилась еще привлекательнее. Сережа, словно завороженный, не мог оторвать взгляда от её стройных ножек, которые лишь на бедрах были спрятаны под сарафанчик. Инстинктивно он чувствовал, что для того, чтобы приблизиться к заветной цели, нужно подойти снизу, и не в силах устоять, он неожиданно для Юли прильнул к её ножкам, стал их поглаживать и целовать.

Она широко раскрытыми глазами, в которых был восторг, желание и тревога, ничем более не выдавая своего чувства, смотрела на него. Сережа, гладя её икры, целуя ножки, поднимался все выше и выше.

Вот уже бедра, а она по-прежнему не выказывала своего отношения к тому, что он делает. Глядя на его широкую спину, на красивую голову, она чувствовала, что он не сделает того, чего она не желает, и испытывала все возрастающее радостное возбуждение.

Вот уже его губы у кромки сарафана, но не тут-то было! Она положила на сарафанчик руку. Дальше нельзя! Что поделаешь: нельзя так нельзя. Ему ничего не оставалось, как целовать её ручку, вдыхать, словно нюхая цветок, запах её кожи, и она немного уступила, а затем еще немного.

Теперь он целовал её ножки совсем рядом с тем местом, куда больше всего стремился. Распаляясь, он поглаживал бедра, вызывал в ней желание, но она вновь опустила сарафанчик. Сережа отступил с завоеванного плацдарма, но скоро опять возвратился и полез под сарафан.

– Кто-то идет, – оглянувшись, сказала Юля и, чтобы её не было видно, откинулась спиною к стогу.

Сережа посмотрел по сторонам и увидел идущего по тропке вдоль реки, метрах в двадцати от них, упирающегося на палочку седобородого старичка и тут же, чтобы его не узнали, как и Юля откинулся на спину – любовь стыдлива.

«Кто же это милуется средь бела дня? Сексуальная революция дошла, видимо, и до деревни. Сейчас никому и невдомек, что брак – это родство душ, а не удовлетворение похоти. Поэтому-то чуть ли не каждая вторая пара и расходится!» – подумал старичок.

– Это кто? – спросила Юля, когда он удалился.

– Учитель географии. Он и сейчас работает. В Бога верит. Хлопочет поставить в деревне церковь. Меня, наверное, узнал.

– А ты испугался?

– Нет. Мы разве делаем то, чего следует пугаться? Или не так?

В ответ Юля ничего ему не сказала. Она только ласково посмотрела на него. Но по всему было видно, что появление старичка сбило с них страсть.

19

– Может быть, искупаемся? – предложил неуверенно Сережа.

– Я сегодня вообще могла не прийти, – кокетливо ответила Юля. – Продержал меня вчера целый день в воде.

– Была температура?

– Немножко, и сопельки. Если сегодня добавить, то заболею серьезно. Ведь ты же не выпустишь меня сразу из реки.

«При желании она могла вчера уже через пять минут вылезти на берег, а говорит так, словно я насильно её удерживал в воде», – подумал Сережа и сказал:

– Когда я был маленький, мне мама при простуде прикладывала к носу с двух сторон по горячему куриному яичку.

– Вот не знала, а гусиное можно?

– Даже лучше.

– А индюшачье?

– Это же народное средство. Главное, мама говорила, чтобы было яичко.

– Обязательно попробую. Синячков на шее много наставил? – Юля откинула назад голову.

– Почти не заметно, – успокоил её Сережа.

– Значит, заметно. Сколько их?

– Два. С каждой стороны по одному. Вот и вот. – Сережа легонько дотронулся пальцем до синячков.

– У-у, нехороший! Придется от тети надевать кофту в такую жару с высоким воротничком. Скажу, простудилась.

– Да она и не поймет, что к чему. Раньше ведь так, как сейчас, не целовались.

– А что же делали?

– Женились сразу и все.

– Прямо и сразу?

– Да.

– И все-то ты знаешь, – приглядываясь к Сереже, заметила Юля. По выражению его глаз было видно, что он шутит.

– Скажи ей, что упала с крутого берега в кусты. Прутиками шею повредила.

– Оригинально. А почему, спросит она, упала?

– Размечталась.

– Она спросит, о ком?

Сережа посмотрел на Юлю. Он давно уже задавал себе вопрос: «Глупа она или умна?» – и только сейчас решил, что, пожалуй, умна.

– А сколько тете лет? – спросил он.

– Она старше мамы.

– А сколько маме?

– Она вышла замуж в двадцать пять.

– Вам тоже нужно было поступать на физфак. Если ей под пятьдесят, то она и не помнит, если и целовалась, что от этого могут быть синячки.

– Нет, мы этого не забываем.

Сережа с удивлением посмотрел на неё.

– Вы вспоминаете об этом как о приятном?

– А ты как думаешь?

Сережа призадумался. «Ну, конечно же, как о приятном», – решил он.

– Так что мне сказать тете про губы?

– В каком смысле?

– Стали как лепешки толстые от поцелуев. Разве не видишь?

– Нисколечко и не заметно.

– Я-то чувствую. Сегодня утром специально с постели не вставала, пока тетя на работу не ушла.

Сережа сидел рядом с Юлей, прислонившись спиной к стогу, а плечом к её плечу. Ее рука была в его руке. Он поглаживал хрупкие нежные пальчики, а затем вдруг её пальчики оказались между его пальцев. В этом было по поверью что-то символическое.

– Хулиганите, – освобождая свою ручку, сказала она и с загадочной улыбкой, с бесенятами в глубине глаз, посмотрела на него. Но он не отвел взгляда.

Все еще не веря своему счастью, он смотрел на нее сбоку и любовался ею. А она, сидя на сене, была в этот момент сказочно хороша. Стройные, положенные одна на другую загорелые ножки, тонкий изгиб шеи с синячками, нежнейшие прыщики, видимо, от простуды, чуть выше лопаток, и этот жест, каким она освободила свою ладонь из его руки, в очередной раз пленили Сережу.

Желая её, он еще ближе придвинулся к ней. Его «дружок» стал поднимать головку, но Юля отодвинулась от него.

– Мне пора, – сказала она. – Я сказала тете, что сегодня буду весь день дома, а приду с синячками. Где у меня шляпка?

– Наверное, на берегу.

– Там же и букет цветов, который вы мне подарили?

– Когда вы соскочили с пенька, то все потеряли.

– С вами соскочишь.

– Я думаю, ничего не пропало. Сейчас найдем.

Юля встала, стряхнула с себя сенную труху, поправила волосы и пошла к берегу. Сережа шел рядом. Боковым зрением она незаметно следила за ним. Ей нравилось, что он все время не только провожает и следит за ней взглядом, ясно показывая, что с ним творится, но и всячески старается к ней прикоснуться. Ей это было не только приятно, но и волновало её.

Шляпка с букетом цветов лежали у старого пня, на котором сидела Юля. Она слетела с её головы, а букет выпал из рук, когда Сережа неожиданно поцеловал её в ножку.

Юля поправила помятую шляпку, надела её и как бы спрашивая: «Ну, а дальше то что?» – посмотрела на Сережу.

– Вы завтра свободны? – спросил Сережа, ловя взглядом каждое её движение, и подал ей поднятый с земли букет цветов.

Ему по неопытности было невдомек, что подобные вопросы задавать девушкам, назначая свидание, не следует, ибо его вопрос подразумевал, что она может быть занята, встречаясь с другим парнем.

По губам Юли пробежала легкая ироническая улыбка.

– Я могу прийти, но купаться не буду, – сказала она, взяла букет и сквозь него посмотрела на Сережу.

Цветы и глаза, их выражение для него было неуловимо. Таинственность, она манила его. В его памяти надолго отложился этот взгляд.

– А вечером? – неуверенно спросил он.

– Если хотите. Давайте при луне покатаемся на лодке. Постарайтесь взять где-нибудь напрокат.

– Возьмем просто так. Это же не город.