Айзек Азимов - Роботы и империя

• Название: Роботы и империя
• Автор: Айзек Азимов
• Жанр: Научная Фантастика

Роман «Роботы и Империя» великого фантаста Айзека Азимова является связующим звеном между циклом произведений об Элайдже Бейли и знаменитой сагой об Академии. Он повествует о последней отчаянной попытке космонитов - потомков землян, заселивших иные планеты, покончить с набирающей силу экспансией своей прародины, со стремлением Земли подчинить себе всю Галактику.

---

– Согласен, капитан, – сказал Дэниел, – и я думаю, именно поэтому те, кто производит роботов, обычно не ограничивают определение человека, а наоборот, расширяют насколько возможно. Но соляриане оставили планету. И тот факт, что надзирательница над роботами имеет такую опасную программу, лучшее доказательство, что соляриане действительно ушли и не встретятся здесь с опасностью. Соляриане в данный момент имеют касательство лишь к тому, чтобы ни один несолярианин не ступил на планету.

– Даже другие космониты?

– Полагаю, капитан, что было бы трудно определить человеческое существо, если включить десятки различных космонитских оттенков и исключить множество поселенческих. Определение только по одному солярианскому и то достаточно трудно.

– Вы очень умны, Дэниел, – сказал Диджи. – Я не одобряю роботов – конечно, не их самих, а их влияние на общество. Однако иметь робота вроде вас рядом с собой, как вы когда-то были с Предком…

– Боюсь, что не выйдет, Диджи, – вмешалась Глэдис. – Дэниел никогда не будет ни подарен, ни продан, а силой его взять нелегко.

Диджи с улыбкой поднял руки.

– Я просто помечтал, леди Глэдис. Уверяю вас, законы Бейли-мира сделали бы для меня немыслимым обладание роботом.

Жискар неожиданно сказал:

– Не позволите ли мне, капитан, добавить несколько слов?

– А, робот, который ухитрился избежать действия и вернулся, когда все было кончено!

– Мне жаль, что все выглядит так, как вы утверждаете. Но, несмотря на это, вы разрешите мне кое-что добавить?

– Ладно, давайте.

– Похоже, капитан, что ваше решение взять с собой в экспедицию леди Глэдис хорошо сработало. Не будь ее, вы все были бы быстро убиты, а корабль разрушен. Только способность леди Глэдис говорить по-соляриански и ее мужество при встрече с надзирательницей изменили результат.

– Не совсем так, – возразил Диджи. – Мы все были бы убиты, возможно, даже леди Глэдис, если бы не случайность, что надзирательница дезактивировалась.

– Это не случайность, капитан, – сказал Жискар, – и так не бывает, чтобы робот сам собой вдруг дезактивировался. Была причина.

Как мне рассказывал друг Дэниел, леди Глэдис приказала надзирательнице прекратить действия, но у той были очень сильные инструкции. Однако действия леди Глэдис смазали решимость надзирательницы. Тот факт, что леди Глэдис даже по определению надзирательницы бесспорно была человеком и действовала так, что могла вынудить надзирательницу повредить ей, а то и убить, еще больше смазало решение робота. Таким образом, в критический момент два противоположных требования – уничтожить нелюдей и удержаться от нанесения вреда человеку – уравновесились, и робот застыл, неспособный ни к каким действиям вообще. Его контуры сгорели.

Глэдис растерянно нахмурилась.

– Но.. – начала она и замолчала.

– Я подумал, – продолжал Жискар, – что вы вполне могли бы проинформировать команду об этом. Их недоверие к леди Глэдис уменьшится, если вы подчеркнете, что члены экипажа остались живы лишь благодаря инициативе и храбрости леди Глэдис. Это также даст им великолепное мнение о вашей прозорливости, когда вы взяли ее на борт, возможно, даже вопреки советам ваших офицеров.

Диджи громко захохотал.

– Леди Глэдис, теперь я понимаю, почему вы никогда не расстаетесь с этими роботами. Они не только умны, как люди, но еще и дьявольски хитры. Поздравляю вас с таким имуществом. А теперь, если вы не возражаете, я пойду потороплю команду. Не хочу оставаться на Солярии дольше, чем это необходимо. И обещаю вам не беспокоить вас несколько часов. Я знаю, что вы нуждаетесь в отдыхе не меньше меня.

Когда он ушел, Глэдис на некоторое время погрузилась в задумчивость, затем повернулась к Жискару и сказала на обычном аврорском диалекте Галактического Стандартного, который был широко распространен на Авроре и который не-аврорцы понимали с трудом:

– Жискар, что это за вздор насчет сгоревших контуров?

– Миледи, я высказал это как предположение, и только. Я считаю, что это подчеркивает вашу роль в приведении надзирательницы к концу.

– Но как ты мог думать, что он поверит, будто робот так легко может выйти из строя?

– Он мало чего знает о роботах, мадам. Он может торговать ими, но в его мире они не используются.

– Но я-то знаю о них, как и ты. Кстати, у надзирательницы не было никаких признаков уравновешения цепей – ни заикания, ни дрожи, ни затруднительного поведения. Она просто… остановилась.

– Мадам, поскольку мы не знаем точной специфики конструкции надзирательницы, мы можем удовольствоваться этим рациональным объяснением.

Глэдис покачала головой.

– Все равно это очень странно.

Часть третья Бейли-мир

VIII. Поселенческий мир

34

Корабль Диджи был снова в космосе, в вечном неизменном вакууме.

Он взлетел не слишком скоро, по мнению Глэдис, которая плохо переносила напряженность ожидания возможного появления другой надзирательницы с другим усилителем. Тот факт, что смерть в этом случае была бы быстрой, как-то не удовлетворял.

Только после взлета, после появления мягкого жужжания протонных струй, она слегка подготовилась ко сну. Как странно, думала она, засыпая, что в космосе она чувствует себя в большей безопасности, чем в мире ее юности, что она во второй раз оставляет Солярию с большим облегчением, чем в первый.

Нет, Солярия больше не была миром ее юности, она стала планетой без человечества, охраняемой искаженными пародиями на людей – гуманоидными роботами, представляющими собой насмешку над ласковым Дэниелом и рассудительным Жискаром.

Затем она уснула, и Дэниел и Жискар, стоявшие на страже, снова могли поговорить друг с другом.

– Друг Жискар, я почти уверен, что это ты уничтожил надзирательницу.

– Выбора не было, друг Дэниел. Чистая случайность, что я появился вовремя, потому что все мои чувства были заняты поисками людей, а я никого не нашел. И я бы не уловил значения событий, если бы не ярость и отчаяние мадам Глэдис. Я почувствовал это на расстоянии и прибежал как раз вовремя. В этом смысле мадам Глэдис действительно спасла положение, во всяком случае, в том, что касалось существования капитана и твоего. Я мог бы еще спасти корабль, даже если бы пришел слишком поздно, чтобы уберечь вас, – он помолчал. – Но я нашел бы это крайне неудовлетворительным, друг Дэниел.

Дэниел сказал серьезным и официальным тоном:

– Я благодарю тебя, друг Жискар, и я рад, что тебя не смутила человеческая внешность надзирательницы. Это замедляло мои реакции, так же, как моя внешность замедляла ее действия.

– Друг Дэниел, ее физический облик ничего для меня не значил, потому что я понял рисунок ее мышления. Он был так ограничен и так резко отличался от человеческого, что мне не пришлось делать никакого усилия для определения ее в положительном смысле. Отрицательное определение тебя как нечеловека было таким ясным, что я сразу отреагировал. В сущности, я не сознавал своих действий, пока не произвел их.

– Я так и подумал, друг Жискар, но хотел подтверждения. Значит, ты не чувствовал дискомфорта, убивая ту, что по виду была человеком?

– Нет, поскольку это был робот. Гуманоидную внешность, друг Дэниел, нельзя откинуть, если приходится судить только по ней. Зрение гораздо более проворно, чем дедукция. А я видел ее внутреннюю структуру и сосредоточился на этом, поэтому мог игнорировать ее физическую структуру.

– А как, по-твоему, чувствовала бы себя надзирательница, уничтожив нас, если исходить из ее мысленной структуры?

– Она получила исключительно сильные инструкции, и в ее контурах не было сомнения, что ты и капитан – не люди.

– Но ведь она могла убить также мадам Глэдис.

– В этом мы не можем быть уверены, друг Дэниел.

– А если бы она это сделала, могла бы она пережить это, как ты думаешь?

Жискар долго молчал.

– У меня не было времени изучить рисунок мышления. Не могу сказать, какова была бы ее реакция, если бы она убила мадам Глэдис.

– Если я представлю себя на месте надзирательницы, – голос Дэниела дрогнул, – мне кажется, я мог бы убить человека ради спасения другого, которого по каким-то причинам более необходимо спасти, но сделать это было бы трудно и нанесло бы мне ущерб. Но убить человека, чтобы уничтожить тех, кого я считаю нелюдьми, совершенно немыслимо.

– Она просто угрожала. Она не шла дальше угрозы.

– А могла бы?

– Откуда мне знать? Мы же не знаем природы ее инструктажа.

– Но разве могли инструкции так полно отрицать Первый Закон?

– Я вижу, что целью этого разговора был именно этот вопрос. Я советую тебе не идти дальше, – сказал Жискар.

Дэниел упрямо продолжал: