Маргарет Этвуд - Телесные повреждения

• Название: Телесные повреждения
• Автор: Маргарет Этвуд
• Издательство: Полина М
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-89942-224-4

«…она хотела помочь ему, поддержать в нем иллюзию, что ничего плохого с ней не случилось и не случится. В зеркале отражалось ее тело, точно такое же как обычно. Она не могла поверить, что через неделю, через день, часть его может исчезнуть…»

---

— Простите, — сказала она. — Я не хотела этого.

— Не переживайте, — сказал он. — Вы же человек.

— Я себя больше не чувствую человеком, — сказала она. — Я как в засаде. Мне снятся кошмары, мне снится, что я набита белыми личинками, которые пожирают меня изнутри.

Он вздохнул.

— Это нормально, — сказал он. — Вы с этим справитесь.

— Перестаньте мне говорить, что все охренительно НОРМАЛЬНО, — сказала она.

Дэниэл проверил, когда у него назначены встречи, взглянул на часы и повел ее вниз перехватить кофе в торговой галерее, где преподнес ей вдохновенную лекцию. Это вторая половина ее жизни. Она будет отличаться от первой, Ренни уже не сможет воспринимать все с легкостью. Но возможно, это и к лучшему, потому что она будет рассматривать жизнь — как награду — и больше ее ценить. Это почти то же самое, что получить вторую жизнь. Она должна перестать думать, что жизнь кончилась, поскольку это далеко не так.

— Будучи студентом, я мечтал, что смогу спасать людей, — сказал он. — Теперь я больше так не думаю. Я даже не думаю, что смогу их вылечить: в нашей области нельзя позволять себе так думать. Но в некоторых случаях мы можем выиграть время. Ремиссия может длиться годами, а иногда всю жизнь. Он слегка наклонился вперед.

— Думайте, что вы родились заново, ваша жизнь — чистая страница. Вы можете на ней написать все, что вам вздумается.

Ренни сидела за столом напротив него (стол был белый, пластмассовый, с золотыми нитями), думала о том, какой поверхностный вздор он несет и восхищалась его глазами, которые были неуловимого оттенка, нечто среднее между голубым и зеленым. «Где он этого набирается? — подумала она. — В «Ридерз Дайджест»?

— Вы всем это говорите? Или подбираете фразы, исходя из занятия собеседника? Вы мне это говорите только потому, что я журналистка? Если бы я была зубным врачом, вы бы сказали, что жизнь как пустой зуб, и ее можно заполнить чем хочешь?

Ренни знала, что не подобает говорить такие вещи мужчине, в которого ты влюблена, или вообще мужчине, или кому бы то ни было на эту тему; высмеивать это оскорбительно, особенно, когда собеседник говорит серьезно. Но она не могла устоять. У него были все основания разозлиться, но вместо этого он был поражен. Он на мгновение взглянул на нее почти лукаво, а затем рассмеялся. Он покраснел, и Ренни это заворожило; мужчины, которых она знала, не краснели.

— Я полагаю, вы находите это слишком сентиментальным, — сказал он.

«Сентиментальным. О, Боже, — подумала Ренни, — я попала в петлю времени, сейчас снова сорок пятый год. Он с другой планеты.»

— Простите, — сказала она. — Я порой бываю груба. Просто, я не знаю что мне с этим делать? Со всем этим отпущенным мне временем? Сидеть и ждать, когда меня настигнет смерть? Вы же знаете, что рано или поздно это случится.

Он грустно взглянул на нее, снова расстроившись, она вела себя как капризный ребенок.

— Делайте, что хотите. Что вы действительно хотите.

— А что бы вы сделали? — спросила она. Она поборола желание взять у него интервью: «Когда заболевают врачи».

Он посмотрел на свои руки.

— То же, что и делаю, — сказал он. — Это практически все, о чем я что-либо знаю. У вас куда более захватывающая жизнь.

Это было первым скрытым признанием в том, что Дэниэл находит ее интересной.

Ренни посмотрела на оставшиеся открытки. Одну она адресует Джейку, это будет с ее стороны любезно дать ему знать, где она находится, только она ничего на ней не напишет, потому что не может придумать ничего такого, о чем бы хотела ему рассказать. Третью Ренни оставляет пустой. Пустой не значит незаполненной. Она купила третью открытку для Дэниэла, но решает ее не посылать. Она пошлет ее потом, когда сможет написать «мне хорошо». Это то, что он бы хотел услышать: что ей хорошо, что все хорошо, что он не принес ей вреда.

Ренни чувствует, как на нее падает тень.

— Эй, привет, — произносит кто-то носовым голосом, слабо знакомым.

Это женщина, которая прошла мимо нее вчера вечером в отеле. Сейчас она без разрешения садится рядом с Ренни и вынимает из сумки пачку сигарет. Ренни откладывает открытки.

— Вы курите? — спрашивает она. Ее пальцы, держащие сигарету, обгрызаны до мяса, с обломанными ногтями, грязноватые, с обкусанной вокруг ногтей кожицей, они выглядят так, как будто над ними потрудились мыши, и это одновременно удивляет Ренни и слегка отталкивает. Она бы не хотела прикоснуться к этой обгрызанной руке, или испытать ее прикосновение. Ей неприятно зрелище опустошения, разрушения, такой обнаженной грани внутреннего и внешнего.

— Нет, спасибо, — говорит Ренни.

— Меня зовут Лора, — представляется женщина. — Именно через «о». Лора Лукас. «Л» это наше фамильное, мою мать звали Леона. — Теперь, когда она говорит, ее облик начинает рассеиваться: «Эй, привет», видимо, единственное, что она научилась имитировать, все остальное в ней от природы. Она не так молода, как выглядела в тусклом свете отеля. Сегодня ее волосы распущены, они той длины, какая бывает у малышей, сухие как сено. На ней балахон выше колен с оранжевой вышивкой на обширной груди.

Ее глаза бегают туда-сюда, ничего не упуская.

— Вы только появились, да? — произносит она, и Ренни думает: канадка.

— Да, — говорит Ренни.

— Тут надо держать ухо востро. Люди видят, что вы сами не знаете, чего делаете, и дерут с вас три шкуры. Сколько из вас вытянули вчера от аэропорта?

Ренни говорит ей, и Лора смеется.

— Вот видите?

Ренни немедленно возмущается. Ее возмущает вторжение в ее дела. Ей жаль, что у нее нет книги, она могла бы притвориться, что читает.

— Присматривайте за своими вещами, фотоаппарат и все такое, — говорит Лора. — Тут бывают кражи. Моя знакомая проснулась посреди ночи и обнаружила черного парня в плавках, который приставил ей нож к горлу. Никакого секса, он всего лишь хотел ее деньги. Сказал, что убьет ее, если она кому-нибудь скажет. Она побоялась идти в полицию.

— Почему? — спрашивает Ренни, и Лора ей ухмыляется.

— Он сам мог оказаться из полиции.

Повинуясь какому-то сигналу, который Ренни не уловила, Лора встает и стряхивает песок со своего оранжевого одеяния.

— Время отплытия, — говорит она. — Если вы конечно сюда пришли за этим.

Похоже, что к лодке им придется идти вброд. Первой отправляется пожилая пара, гармонирующая со своими биноклями. Оба одеты в широкие шорты цвета хаки, которые они подвертывают еще выше, обнажая жилистые, белые и удивительно мускулистые ноги. Но даже так низ шортов намокает, пока они достигают борта лодки. Две веснушчатые розовые девушки сопровождают свой путь обильным взвизгиванием. Лора развязывает оранжевый балахон, под ним оказывается черное бикини, из которого вываливаются ее сомнительные прелести, и заматывает балахон вокруг шеи. Она держит свою пурпурную матерчатую сумку на высоте плеча и плюхается в воду. Волны плещутся вокруг ее бедер, которые карикатурно выпирают из бикини, как бедра на шуточных подставках для коктейлей.

Ренни взвешивает свои возможности. Она может либо задрать платье и на глазах у всех заправить его в трусы, либо намочить его и весь оставшийся день пахнуть водорослями. Она выбирает компромиссное решение, приподняв юбку наполовину и повязав ее кушаком. Тем не менее юбка намокает. Человек, который оказывается хозяином лодки, широко улыбается, когда в нее бьет волна. Он протягивает Ренни руку, длинную и жилистую, с ладонью, похожей на скобу, чтобы помочь забраться наверх. В последний момент, когда уже работает мотор, из воды с визгом и смехом появляются пятеро или шестеро детишек, и залезают на лодку, вскарабкавшись на навес, который, как теперь видно, скорее деревянный, чем матерчатый.

— Будьте осторожней, а то свалитесь, — кричит им владелец.

Ренни сидит на деревянной скамейке, с нее капает, а лодку качает вверх вниз, и выхлопные газы относит ей прямо в лица Лора ушла наверх к ребятам, возможно, чтобы поработать над своим загаром. Две девушки кокетничают с рулевым. Пожилая чета смотрит в бинокль на морских птиц, мурлыча друг другу что-то на языке, похожим на шифр.

— Олушка, — говорит пожилая женщина.

— Фрегат, — отвечает ей мужчина.

Прямо перед Ренни находится выступ, обрамляющий длинный, почти во всю длину лодки кусок стекла, вправленный в днище. Ренни наклоняется вперед и опирается на него руками. Через стекло не видно ничего, кроме сероватой мути. Ренни напоминает себе, что делает это ради того, чтобы иметь возможность написать, как это здорово. «Поначалу можно подумать, что тот же эффект можно получить за значительно меньшие деньги…»

Ренни ждет, и лодка останавливается. Они уже вполне далеко от берега. В двадцати ярдах от них прибой разбивается о невидимую стенку, каждая новая волна приподнимает лодку. В промежутке между волнами, они проваливаются вниз почти в футе от рифа. «Это иллюзия», — думает Ренни. Она предпочитает верить в то, что люди, которые затевают подобные мероприятия, знают на что идут, и конечно не сделают ничего опасного. Ей не хочется представлять, как сквозь стекло неожиданно прорывается коралловый рог.