БЕННО ХЮБНЕР - ПРОИЗВОЛЬНЫЙ ЭТОС И ПРИНУДИТЕЛЬНОСТЬ ЭСТЕТИКИ

• Название: ПРОИЗВОЛЬНЫЙ ЭТОС И ПРИНУДИТЕЛЬНОСТЬ ЭСТЕТИКИ
• Автор: БЕННО ХЮБНЕР
• Жанр: Философия

Книга представляет собой критику априоризма в этике. По мнению автора, долженствование не предшествует хотению ни в случае отдельного человека, опосредованного и итерсубъективной сферой языка (Апель), ни вне человека (Хёсле) Сегодня этический дефицит компенсируется преимущественно эстети­чески: если истины уже не очаровывают, истиной становится очарование.Но тогда возникает вопрос, не основываются ли сам этос и этическое в эстетическом. Ведь этос и смысл могли контитуироваться лишь там, где людям с их мега-физической по­требностью казалось разумным расходовать себя ради Другого.Существование Другого,этоса как "обещания счастья" (la promesse du bonheur) было возможно лишь благодаря "счастью обещания" (le bonheur de la promesse), т.е., благодаря эстети­ческому феномену.

ISBN985-6329-40-X

---

[87]

нять дизайн моей квартиры, мастурбировать до истоще­ния, бить гомосексуалистов, bungee jumpen,мчаться на мотоцикле неведомо куда, «чтобы скорее там оказаться»20, смотреть snuff movie и многое другое. Решающим крите­рием для всех этих многообразных, полиморфных деятельностей является, в конечном счете, их направленность на то, чтобы стимулировать нигилистическую душу, раз­веять чувство ненужности рождения и жизни, а не на то, чтобы совершить в мире что-нибудь определенное, быть полезным обществу, религии, партии и другим. Да и к чему и как быть полезным обществу, если само общество стало чем-то абстрактным, анонимным. Общественная гу­манитарная деятельность осуществляется организация­ми и институциями, выполняется людьми, которые де­лают свою работу и получают за это деньги, как и все, занимаются ли они исследовательской деятельностью или производят на конвейере автомобили. И налоги платят именно для того, чтобы те могли пойти на заработную плату общественно-политических деятелей, которая опять же облагается налогами для социального обеспече­ния.

Нигилистические прихоти и стечения обстоятельств сводятся к тому, каков человек, преобладает ли в нем зрение, слух, сексуальная потенция или фрустрированная этика. Тем не менее мета-физический вопрос во мно­гих случаях остается открытым, без этического или эс­тетического ответа. И сюда, в этот мета-физический ва­куум, мета-физический пробел, который одновремен­но является экзистенциальной брешью конъюнктуры, устремляются с плакатов, телеэкранов и журнальных страниц готовые помочь руководители и соблазнители или коробейники-распространители, предлагая истину-добро-красоту, рекламируя красивые, отличные товары, агитируя за определенные ИМЕНА, ЯРЛЫКИ, МАРКИ, чтобы освободить нигилистическое Я от его апорий, выр-

88

вать из бреда прихотей, сделать прихотливое вновь не­прихотливым, пододвинуть под ноги неустойчивому, ли­шенному почвы Я опору [Halt] (это основная категория эстетического у Вельша), хотя бы всего лишь для несколь­ких шагов. «Когда уже нет соблазна, это «смертельная» утрата. Быть мертвым — значит уже не соблазняться, т. е. не быть соблазняемым», — говорит Бодрийар21. Однако еще до него Киркегор представлял «соблазнителя»22 в ка­честве эстетической фигуры. Развлекатели, соблазните­ли, затейники, парикмахеры, приободрители, дарители надежд, шоу-бизнесмены, звезды футбола и певцы явля­ются сегодня идолами и иконами нашего эстетически диссипативного общества. Они играют ту же роль, которую когда-то удерживали за собой кудесники, гуру, священни­ки и философы. Ведь нигилистическое Я желает быть со­блазненным, а будут ли заниматься этим делом в наших торговых центрах экзотические религиозные соблазните­ли, которые в случае успеха отправят нигилистическое Я в trip*на всю жизнь или даже за пределы жизни на вечные времена, или этим будут заниматься эстетические соблаз­нители, это с мета-физической точки зрения эгоцентробежности в конце концов не имеет значения. Однако автоно­мия нигилистического Я у соблазненного обращается в эти­ческую или эстетическую гетерономию23, и тогда уже не ав­тономное Я инструментализирует свой мир, а оно само инструментализируется, используется, управляется своим соблазнителем.

В той мере, в какой окружающий мир, вещи и люди для эстетического человека имеют ценность лишь в каче­стве функции, способности очаровывать, стимулировать, соблазнять, всякий отдельный человек имеет ценность для другого лишь постольку, поскольку он соблазняет и оча­ровывает. В нигилистическом обществе скучные для дру-

* Экскурсия, прогулка (англ.).

[89]

гих, бесполезные, ненужные люди — это те, кого следует избегать (по Киркегору, это — глупцы, тогда как скуча­ющие от самих себя — интеллектуалы, а Ницше их счи­тал аристократами). Как уже было сказано, в эстетиче­ском обществе недостаточно лишь потреблять эстетиче­ское, нужно также и самому производить его, чтобы иметь возможность участвовать в игре соблазна и оча­рования. Нужно самому привлекать к себе взгляд дру­гого, поражать, бросаться ему в глаза, т. е. быть воспри­нимаемым. Так, отражение в глазах другого, восприни­маемость другими становится благодарным подтверж­дением того, что твое существование не напрасно, что ты нужен хотя бы эстетически, а для эстетического че­ловека это уже немало, это — все. Percipi, ergo sum. Лишь поскольку меня воспринимают, я существую. Итак, важ­но эстетически воспринимаемое самоудостоверение в глазах других. То, что форма преобладает над истиной, было установлено уже Готтфридом Бенном. В эту роль невольно втягиваются и преподаватели университетов. Оказывается существенным не то, что сказано, но как сказано то, что сказано, и как вообще подают, представ­ляют себя студентам в качестве преподавателя, т. е. су­ществен внешний, формальный план. И тот, кто наруша­ет эстетические границы приемлемости, должен оказать­ся не у дел.

Между этическим и эстетическим подчас трудно про­вести границы. Я не знаю, сколько идеологии в головах у skin heads*,из-за скуки ли они избивают и убивают го­мосексуалистов и турок или по идеологическим убеж­дениям. Для тех, кто совершает преступление от скуки, жертва случайна, ею может оказаться любой. Многим скучающим героям, чтобы пустить в ход кулаки, доста­точно, если не понравился нос случайного прохожего.

* Праворадикальное молодежное движение.

[90]

Чтобы оправдать, сублимировать простое нигилисти­ческое удовольствие от насилия, надо было бы под skin heads подвести какую-нибудь расистскую идеологию.

Ты видишь турка/в трамвае,/он смотрит на тебя как-то/провоцирующе,/тогда ты просто встаешь/и бьешь его, / ты вытаскиваешь свой нож/и колешь им семнадцать раз.

Для жертв, разумеется, все равно, по каким мотивам они были избиты, а насильники в любом случае получа­ют удовольствие. И если skin heads совершают преступ­ления во ИМЯ какого-то нацистского символа, во ИМЯ какого-то расистского постулата о чистоте, то исходя из факта, что они родились не в тоталитарной системе и не по принуждению играют свою роль, нужно задаться во­просом, не смешиваются ли здесь оба компонента: во-первых, метафизическая потребность зависимости и подчинения ДРУГОМУ, вождю, который говорит им, что делать, дает им, следовательно, экзистенциальную и прагматическую легитимацию; во-вторых, свойствен­ный молодежи природный потенциал насилия, избыточ­ные мускульные силы, которые не получают в этом об­ществе разумного направления, не могут найти в нем применения и перегореть. Поскольку в нашем мультикультурном, плюралистичном обществе человек не под­вергается идеологическому принуждению и лишь под­дается соблазнам, постольку индивидуум позволяет увлечь себя тем религиям, сектам, идеологиям, которые более всего соответствуют его персональному покрою (интеллекту, жизненному опыту, воспитанию или невос­питанности, физическим потребностям, нуждам, жела­ниям). Гомосексуалист не позволит себе соблазниться гетеросексуальным богом, добровольно подчиниться ему. Многообразие идеологических опций объективно со­ответствует мировоззренческой панораме прихотей, возникшей после краха мегаисторий и тотально-тота-

[91]

литарных идеологий, а с субъективной стороны отвеча­ет метафизической потребности вновь упразднить при­хотливость и осознать себя метафизически. Экософы, неокельты, асфальтовые хопи (хопи - индейское племя в северной Америке), ариософы, дзен - некоторые из тех опций, которые идеологически заимствуют всего по­немногу: горсть земли, наркотики, руны, медитацию, спи­ритуализм, готику, кровь, азиатчину, мифологию24. Многие из этих групп могли бы быть едиными в непри­ятии технологии и в том, что они не хотят играть в игру либерального, потребительско-эстетического общества. Впрочем, панки, пожалуй, менее, чем skin heads,заинте­ресованы в том, чтобы политически провоцировать об­щество. Ужас, отвращение, брезгливое отстранение доб­ропорядочных бюргеров нашего эстетического общества потребления они принимают за успех и подтверждение своей ценности, но так может быть лишь до тех пор, пока их внешний вид способен пугать тех самых бюргеров. Если какая-нибудь пожилая дама спросит у панка, сколь­ко времени, он ответит, что лучшее время быть панком прошло. Я не могу понять возмущенных криков насчет манипулирования и промывания мозгов в сектах, рас­сматриваю это как тотальное притворство и в равной мере отвергаю, раз уж не обличаю, официозную моно­полию христианского воспитания и промывания моз­гов в нашем культурном ареале. А ведь с недавних пор уже и папа римский подключен к мировому простран­ству Интернета.

Я вновь невольно смешал этическое и эстетическое, и это связано, прежде всего, с тем, что, с нигилистичес­кой точки зрения, прихоти имеют место не только в пре­делах этического и эстетического, но обе крайности про­являют себя весьма прихотливо. Невольно еще и пото­му, что сами предметы настоящего рассмотрения при­нудили меня к смешению этического и эстетического, к