Максим Ивлев - Диктатор Одессы. Зигзаги судьбы белого генерала

• Название: Диктатор Одессы. Зигзаги судьбы белого генерала
• Автор: Максим Ивлев
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-0396-9

О жизни генерала А.Н. Гришина-Алмазова известно не так уж и много, хотя о нем писали многие видные фигуры той эпохи—командующий Вооруженными силами Юга России генерал А.И. Деникин и председатель Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцкий, писатель И А Бунин и виртуозная юмористка Тэффи, журналист В.В. Шульгин и премьер Сибирского правительства П.В. Вологодский.

Мелькнувши метеором на разных фронтах войны, сам генерал не успел оставить после себя никаких дневников и воспоминаний, а только туманный клубок слухов, сплетен, легенд и вымыслов, частично созданных его же недоброжелателями, завистниками и соперниками. Стремительная карьера его и стремительная жизнь в эти роковые годы так же стремительно и резко оборвалась. От него не осталось даже скромного могильного холмика где-нибудь в уединенном уголке старого кладбища.

Так кем же был на самом деле военный губернатор Одессы генерал Алексей Николаевич Гришин-Алмазов? Авантюристом или героем? Ответ на этот вопрос вы найдете в книге историка М.Н. Ивлева.

---

29 марта белыми был оставлен Очаков и оборона союзников сконцентрировалась на участке Раздельная — станция Сербка — Одесса. Город был в полном окружении красных повстанцев. 31 марта союзники снова попытались атакой, при поддержке двух танков, отбить станцию Сербку, но наступление захлебнулось во встречном пулеметном огне красных. В боях за Сербку было убито и тяжело ранено до 600 бойцов союзных войск.

2 апреля Д’Ансельм вызвал генерала Шварца и объявил ему, что получен приказ Антанты об эвакуации из Одессы союзных войск. На подготовку эвакуации было дано всего 48 часов. Неофициально это связывалось с падением во Франции кабинета Клемансо. На самом же деле решение об эвакуации союзников из Одессы было принято Советом четырех (Клемансо, Ллойд-Джордж, Вудро Вильсон и итальянский премьер Витторио Орландо) 27 марта 1919 года, а 29 марта Клемансо издал соответствующую директиву для армии.

Известие об эвакуации вызвало восстание на рабочих окраинах — Пересыпи и Молдаванке. Рабочие и большевицкие дружины стали обезоруживать и расстреливать попавшихся им офицеров-добровольцев. На рынке Еврейской студенческой дружиной были расстреляны несколько офицеров из Польского легиона. В порту началась забастовка рабочих и судовых команд. В городе создалась атмосфера хаоса и паники, чем не замедлили воспользоваться криминальные элементы, тут же начавшие грабежи складов, пакгаузов и бандитские налеты.

Восстание с помощью воинских частей и броневиков безрезультатно попытался подавить генерал Бискупский, но отведенные с фронта войска уже не могли выправить положение.

23 марта/5 апреля союзники в крайней спешке эвакуировались из Одессы, а власть в городе перешла к местному Совету. Шульгин уехал в Екатеринодар еще до эвакуации города. Это постыдное бегство армии — победительницы в мировой войне, вызвало бурю разнородных чувств в Одессе. Среди интеллигентных горожан, как остававшихся, так и попавших на уходящие пароходы, общим настроением была ненависть и презрение к французам, на которых еще недавно возлагались такие большие надежды.

При эвакуации «союзниками» было отказано в погрузке на суда частям Одесской стрелковой бригады генерала Тимановского. По существу, они бросили ее на произвол судьбы. Тимановскому пришлось с тяжелыми боями и потерями пробиваться к Днестру, в Бессарабию, оккупированную румынскими войсками. Оттуда, через Румынию, потеряв все тяжелое вооружение, броневики и артиллерию, бригаде удалось отплыть в Новороссийск, в расположение Вооруженных сил Юга России, как тогда уже именовались объединившиеся Добровольческая и Донская армии.

Этим же путем отступала из Одессы польская дивизия генерала Желиговского, только из Бессарабии она отправилась в Польшу.

Деникин, как видится, совершенно напрасно начал вскоре кампанию по дискредитации генерала Шварца перед английским и французским оккупационным командованием в Константинополе. Шварц был порядочным русским генералом с немалыми заслугами в прошлом, и не только его вина в том, что при падении Одессы произошло так много неприятного для белых.

24 марта/6 апреля части Григорьева вошли в Одессу, не встречая никакого сопротивления. Самодовольный Григорьев, стоя в автомобиле, ехал по Пушкинской улице и протягивал руку для поцелуев сбежавшемуся народу. Григорьевские головорезы официально именовались тогда 6-й дивизией Украинского фронта под командованием В.А. Антонова-Овсеенко (1883—1939). Впрочем, сам атаман Григорьев недолго пробыл с большевиками — вскоре он вновь «переметнулся», а затем, уже летом 1919 года, нашел свою смерть то ли от руки самого батьки Нестора Махно, то ли от кого-то из его подручных.

Одесса же до августа месяца оставалась под владычеством большевиков, погрузившись в пучину кровавого чекистского террора, пока вновь не была взята морским десантом Добровольческой армии и восставшими офицерскими организациями.

Глава IX. ЛЕГЕНДЫ И НЕКОТОРЫЕ ЗАГАДКИ ЖИЗНИ В ОДЕССЕ

Помимо военной и административной деятельности в Одессе, у «диктатора» оставалось немного времени и на личную жизнь, на встречи и знакомства с людьми, с которыми ему было интересно общаться, с которыми он чувствовал себя легко и непринужденно. Жил он в особняке, довольно далеко от «Лондонской». Как отмечал Шульгин, там царил необычайный порядок — паркеты натерты до зеркального блеска, хотя вся обстановка была довольно скромная.

Алексей Николаевич был не чужд литературе и искусству, что не раз отмечалось его современниками. Он всегда много читал и особенно интересовался философией. Был знаком со многими людьми искусства, оказавшимися тогда в Одессе, и старался помогать им по мере сил, пользуясь своей «диктаторской» властью. Пользовался вниманием со стороны женщин, тем более что жена его оставалась далеко в Омске, и в этом отношении оп чувствовал себя абсолютно свободным. Как и вес офицеры того времени, играл в карты, любил покутить в хорошей компании. Но все это могло быть только в редкие свободные вечера. В обычные же дни, как отмечал Шульгин, обедал он очень скромно — ни водки, ни вина у него не было, а вместо ликеров он предпочитал разговоры на «утонченные» темы.

Мнения того периода о Гришине-Алмазове, даже среди представителей противобольшевистского лагеря были диаметрально противоположны. Бывший член Государственного совета Российской империи и камергер В.И. Гурко (1862—1927) так, например, достаточно зло, писал о нем:

«Во главе добровольцев был поставлен генерал колчаковского производства[35] Гришин-Алмазов, незадолго перед тем прибывший из Сибири. Обладая несомненной энергией и некоторыми организационными способностями, он был авантюрист' в душе и, к сожалению, отличался необузданными страстями. Этим страстям, попав в главенствующее положение в Одессе, он дал полную волю. Предался он совершенно недопустимым оргиям и тем утратил всякое обаяние, как в городе, так и перед французским командованием прибывших в Одессу союзных войск. Другой представитель Добровольческой армии, назначенный начальником тыла и снабжения (фамилии не припомню), держался лично вполне безупречно, но не обладал должной энергией и вовсе не был на высоте порученного ему дела[36]. Перебравшийся из Киева в Одессу совет государственного национального объединения, сговорившись предварительно с французским командованием, причем инициатива шла, по-видимому, от последнего, решил сменить командование русскими войсками и областью и, опираясь па французов, предложил Гришину-Алмазову и начальнику тыла выехать из Одессы, сдав командование генералу А.В. Шварцу — славному защитнику Ивангородской крепости. Смена эта отнюдь не должна была обозначить разрыва с Добровольческой армией и обусловливалась исключительно непригодностью назначенных ею в Одессу начальствующих лиц».

А вот другое мнение — простого офицера, штабс-капитана В.А. Маевского, оказавшегося в Одессе проездом из румынских Ясс:

«Но нашелся вскоре отважный и энергичный человек, сумевший на долгий срок отогнать от Одессы нависшие над нею осенью 1918 года кошмары. Этим человеком был доблестный генерал Гришин-Алмазов, только что прибывший со специальным поручением от адмирала Колчака и быстро сформировавший отряд из подобных себе смельчаков и в два-три удара очистивший от банд всю Одессу. Город вздохнул свободно и стал оправляться. Начались в нем добровольческие формирования, и отсюда потекла обильная помощь в нужных людях на фронты белой армии Кавказа и Крыма».

Премьер Вологодский в Омске исподволь отслеживал судьбу своего бывшего министра через своих информаторов. В своем дневнике он оставил запись об известной артистке Лидии Липковской, примадонне Мариинского и Одесского оперного театров, бывшей, по его данным, любовницей Гришина-Алмазова, о его кутежах, пьянках и участии в сомнительных коммерческих предприятиях. Приехавший с юга в Омск корреспондент газеты «Русское Слово» М.С. Лембич и некий капитан Пясоцкий из Одессы также докладывали премьеру о безобразном поведении там Гришина-Алмазова. Вероятнее всего, Вологодский выискивал в этих донесениях только то, что соответствовало его собственному, давно сложившемуся мнению об «одесском диктаторе».

Люди же, лично знавшие Гришина по Одессе, оставили совсем другие свидетельства о нем. Одна из них—это известная писательница Тэффи (Надежда Лохвицкая), оказавшаяся в Одессе в самом конце 1918 года. В своих остроумных воспоминаниях, опубликованных в Париже, она оставила нам множество свидетельств о жизни в этом «городе-анекдоте» многих своих знакомых, в том числе и о «диктаторе». О нем она писала с юмором и явной симпатией и хорошо подметила некоторые черты его характера и поведения. Стоит послушать и ее...

«Правил Одессой молодой сероглазый губернатор Гришин-Алмазов, о котором тоже никто в точности ничего не знал. Как случилось, что он оказался губернатором, кажется, он и сам не понимал. Так — маленький Наполеон, у которого тоже “судьба оказалась значительнее его личности”.