Георгий Тертышников - Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении

• Название: Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении
• Автор: Георгий Тертышников
• Издательство: Московский Сретенский монастырь,«Правило веры»
• Жанр: Религия
• Год: 1999
• ISBN: ISBN: 5–7533–0078–2

Вы держите в руках фундаментальный труд безвременно ушедшего от нас архимандрита Георгия Тертышникова (22.06.1941 — 2.10.1998), Магистра Богословия, доцента Московской Духовной Академии, многолетнего насельника Троице–Сергиевой Лавры.

Книга архимандрита Георгия «Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении» — всеобъемлющее сочинение, вобравшее в себя плоды многолетних изысканий, работы в церковном и государственных архивах и библиотеках. Оно включает в себя обширное жизнеописание святого архипастыря, составленное на основе более 200 документальных источников, и подробное исследование учения святителя Феофана о спасении. Труд содержит колоссальный объем фактического материала, анализ которого позволил автору сделать серьезные научные обобщения.

---

Жизнь в самоугодии и страстях разлагает, истощает и умерщвляет естество человеческое, ибо по существу страсти это болезни души и сердца. «Мучительство страстей съедает душу и тело. Грешник есть существо тлеющее» [118, с. 176]. В страстях кроется «как семя тления, так и семя вечной смерти. Они вносят и в душу и в тело разъедающий яд» [86, с. 485].

При разлучении с телом душа останется живой, чувствующей и себя сознающей, а страсти, которыми она услаждалась здесь, перейдут с ней в потусторонний мир. Не находя в том мире обычного удовлетворения, они «будут жечь и точить ее, как огонь и червь» [12, с. 121], и будут таким образом терзать ее непрерывными и самыми томительными мучениями.

За поблажку страстям грешники будут преданы на вечные мучения, но и здесь, на земле, они уже предвкушают адские муки. «Сей ад страстей, — говорит епископ Феофан, — еще здесь начинается, ибо кто из страстных наслаждается покоем? Только здесь они не всю свою мучительность обнаруживают над душою. Здесь тело и общежитие отводят и реряют их. Там этого не будет, и они всею своею яростью нападут на душу» [60, с. 997].

У всякого человека, работающего греху, имеется множество страстей, которые разнообразятся в людях в зависимости от пола, возраста, состояния. Один из внимательных к себе подвижников созерцал сердце человеческое и увидел там множество ядовитых змей, то есть страстей [26, с. 38].

Страсти в человеке никогда не живут поодиночке, «а всегда все в совокупности, заслоняя, но не истребляя одна другую» [26, с. 39]. Для каждой страсти есть круг предметов, ее удовлетворяющих, которые считает грешник благом и обладание которыми он полагает для себя конечной целью.

Все страсти состоят во взаимосвязи между собой, друг от друга рождаются, но имеют различную силу и тяжесть. У человека, который долгое время удовлетворял страстям, «они рыкают, как львы, и бросаются на восстающего против них с ожесточением» [82, с. 199]. По учению святителя Феофана, «страсть тем злее и преступнее, чем злее и безнравственнее ее предмет, чем сутцественнейше нарушаются ею обязанности и чем она застарелее» [118, с. 165].

Греховные страсти и привычки обнаруживают в нас ветхого «чуждого человека» [105, с. 266), которого надо совлечься через внутреннее самораспинание. «Греховная нечистота, — пишет преосвященный Феофан, — покрывает душу не как пыль, которую можно стряхнуть легким движением воздуха. Нет, она проникла самое существо наше, срослась с ним воедино, стала как бы его частью: потому освобождаться от нее есть то же, что отделять себя от себя, что изымать око, усекать руку» [2, с. 192]. Поэтому христианину нельзя спастись иначе, как через самоотвержение. Это — тесный путь, но ведет он в жизнь вечную. Без «огненного очищения» [91, с. 469] во время земной жизни нельзя человеку достигнуть спасения. Одной из главных задач внутренних трудов христианина должно быть искоренение страстей во всех их оттенках и восстановление естества в свойственной ему чистоте и святости.

У крещеного благодать Божия освобождает дух из уз греха и восстанавливает его в своих правах, но душа и тело еще остаются под действием страстей, которые нужно искоренить подвижническим трудом. У человека, начинающего духовную жизнь, «дух воскрешен и оживлен действием благодати, принятой в таинствах. Но он один только и есть исцеленная часть, сокрытая в самой глубине нашего существа» [8, с. 200–201].

Дух человека, свободный и осознающий себя, является силой, способной бороться со страстями с помощью благодати. Когда благодать нисходит внутрь нас и оживляет дух, приходят в движение и все сродные ему расположения и стремления. Благодать Святого Духа, начиная свои спасительные действия по отношению к нам, направляет их прежде всего на оживление нашего духа.

Дух ожил, но бывает, что грех со страстями еще не умер, еще остается действующим в душе и теле. Поэтому, как пишет епископ Феофан, «и по принятии благодати и обновлении духа нашего предлежит еще труд, и труд долгий и прискорбный. Надобно, по восстановлении духа, высвободить еще душу и тело из плена греховных наклонностей и страстей» [96, с. 188].

После обращения на путь спасения дух человека обновляется благодатью. Душа же и тело остаются страстными. Когда начинается их очищение и врачевание, они упорствуют и восстают на дух, пытаясь нанести ему убийственный удар. Эти восстания совершаются в основном через телесные и душевные силы. «Вот, наконец, — говорит епископ Феофан, — склонился человек на сторону добра, готов вступить на этот святой путь; но в это мгновение вся бездна зла, крывшаяся в сердце, возметается, как прах, и стремится опять покрыть всю душу» [8, с. 137]. Такое восстание совершается не только со стороны греха, живущего в сердце, но и при содействии «родителя всех грехов — диавола, который не может оставаться покойным, когда появляется такой возмутитель в его царстве» [8, с. 139].

Христианин, начинающий искоренять страсти, неизбежно вступает на путь тесный и прискорбный, ибо «страсти, хоть суть чужие нам, но, пришедши совне, так приросли к телу и душе, что корнями своими проникли во все составы их и силы. Стань вырывать — и больно» [7, с. 194].

Чем больше кто‑нибудь имеет страстных привычек и чувств и чем дольше он жил в них, тем более болезненности и затруднений встречает человек, когда он обращается к Богу. «Побеждение страстей, — говорит святитель Феофан, — есть самопроизвольное мученичество, духовное, невидимо в сердце совершаемое. Мученичество должно начаться с той минуты, как в сердце созрела решимость посвятить себя Господу» [119, с. 26–27].

Последователи Христа еще во время земной жизни должны стать на путь подражателей Христа, неся внутренние кресты, которые встречаются во время их борьбы со страстями и похотями. Борьба со страстями начинается с момента обращения человека к Богу и длится всю жизнь. Самая жаркая борьба обычно наступает в середине духовной жизни.

В деле духовной брани главный и начальный прием борющихся состоит в том, чтобы «раздвоиться со страстным, пришлым в нас человеком, оттолкнуть от себя» [7, с. 169], сознать его врагом нашим. Когда человек предан страстям, он не видит их в себе и не отделяется от них, потому что живет в них и ими. Но когда воздействует на него благодать Божия, он начинает различать в себе страстное и греховное, что приводит его к покаянию. «Внутреннее самораздвоение» [12, с. 21] большей частью составляет большие трудности для человека, ибо в духовной брани и враг, и мы — в той же душе и в том же сердце.

Для опознания врага в страсти необходимо «восстановить убеждение, что ко всему страстному не благоволит Бог; не благоволит потому и ко всем, которые принимают и лелеют в себе страстное» [82, с. 201].

У всякого человека есть главная страсть, все другие «стоят в тени» [8, с. 152], подчиняясь ей и не смея проявляться, властно действовать наперекор главной страсти. Все греховные склонности и порочные привычки оттеняются одною какой‑либо страстью и ею воодушевляются. Главная страсть заслоняет собой все другие страсти и группирует их около себя. Другие страсти «стоят в тени» и открыться могут не иначе, как после ослабления и одоления главной страсти.

Христианину надо обратить основное внимание именно на главную страсть и вооружиться против нее, так как искоренить другие, более легкие страсти, нельзя, не искоренив главную. Лишь после исторжения и поражения главной страсти человек может начать невидимую брань и против других страстей. «Сперва пойдут дела против господствующей страсти, — учит преосвященный Феофан, — далее против неточных страстей, а потом, когда стихнут та и эти, доброделанию остается свобода добивать остатки враждебного полчища» [8, с. 291]. Воин Христов должен действовать в борьбе с грехом мужественно и благоразумно, направляя оружие духовное против борющей страсти, которая в любой момент может ожить и проявить себя. Христианин не должен «поднимать войну против всего полчища страстей» [30, с. 202], а вооружаться против той страсти, которая его беспокоит в данный момент.

Отделив беспокоящую страсть от себя и сознав ее врагом, последователь Христа должен воевать против нее, применяя одно оружие за другим, пока она «не убежит и не скроется от нас или пока не успокоится душа» [12, с. 111]. «Иногда страсть скоро скрывается, иногда долго борет. Наше дело не ослабевать, а мужественно терпеть в подьятии воевательных подвигов, пока и следа вражеского не останется на земле души нашей» [7, с. 164].

Одним из средств борьбы со страстями, которое было важным для всех христианских подвижников, является проявление неприязни против греховных недугов, в каком бы слабом виде они ни проявлялись. Против всех страстей христианин должен вооружиться гневом, который, по мнению святых отцов, дан человеку, чтобы противостоять всему страстному и греховному. «Гнев на страсти, — пишет епископ Феофан, — у вас должен быть с той минуты, как вы положили всеусердно работать Господу, творя благоугодное пред Ним. Тут у вас заключен союз с Богом на вечные веки. Сущность же союза такова: твои друзья — мои друзья, мои враги — твои враги. А страсти что суть Богу? Враги» [82, с. 202]. Сочувствие ко греху истребляется решительным отвержением всего страстного. Страсти постепенно «замрут» [82, с. 221], если не давать им пищи сочувствия к их внушениям, а, напротив, с гневом прогнать их, как только они появятся.