Христос Яннарас - Личность и Эрос

• Название: Личность и Эрос
• Автор: Христос Яннарас
• Жанр: Религия

В этой книге я попытался рационально и систематически показать, как греческая философская мысль ранне- и средневизантийской эпохи отвечает на вопрошание онтологии. [...]

В исследуемой конкретной философской традиции ответы на онтологический вопрос в конечном счете сконцентрированы в двух основных терминах: личность и эрос. Для греческой философской мысли ранне- и среднехристианского периодов отправным пунктом для приближения к подлинному бытию служит реальность личности; а способ этого приближения, делающий личность доступной познанию, есть эрос.

Х. Яннарас. Личность и Эрос

Текст приводится по изданию:

Яннарас Х. Избранное: Личность и Эрос. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2005.

Перевод Г. В. Вдовина.

Перевод с новогреческого выполнен по изданию: Χρήστου Γιανναρᾶ ТО ΠPOΣΩΠΟ ΚΑΙ Ο ΕΡΩΣ Δόμος ᾽Αθήνα 1987.

---

§ 77. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ СОБЫТИЕ СВОБОДЫ: ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ РАЗЛИЧЕНИЕ ЛИЧНОСТИ И ПРИРОДЫ

В предыдущих параграфах мы определили природу как содержание личности, а личность — как способ бытия природы, то есть бытийное концентрированное выражение общей природы. Экстатическая инаковость личности не задана природой, ибо она превосходит (как инаковость) те общие признаки, которыми конституируется природа. Напротив, именно личность определяет свою природу, или сущность, потому что она есть способ бытия природы. Это значит, что каждая человеческая личность — не часть человеческой сущностности, человеческого естества, но сама "содержит в себе" всеобщую природу человека, будучи ее бытийным осуществлением. Человеческое естество бытийствует только "в лицах", только в модусе личности — как проявление личностной инаковости. Личность как инаковость реализуется и проявляется относительно общих признаков природы. Она имеет предпосылкой общую природу и в то же время, применительно к каждому конкретному человеческому существованию, превосходит ее как эк–статическое событие.

Эта связь между природой и личностью, человеческим Бытием и конкретным существованием не может быть исчерпана рационально–онтическими определениями. Она есть не связь целого и части, а исходная онтологическая реальность, экзистенциальное событие, способ, каким в принципе бытийствует человек. Мы познаем человеческое Бытие (способ, каким человек есть) как личностную инаковость. Но в событии уникального человеческого существования личностная инаковость реализуется относительно тождественности общих признаков природы. Бытийное отношение личности и природы предполагает их онтологическое различие: личность, как экзистенциальная реальность, концентрирует в себе природу, не исчерпывая ее. И в то же время она превосходит природу как экстатическая инаковость: личность определяет природу, а не определяется ею. Онтологическое различие личности и природы, их одновременное бытийное тождество и различие конституируют уникальное человеческое существование в качестве конкретного экзистенциального события свободы: свободы личности и определяющей природу личностной инаковости.

Очевидно, что при таком воззрении свобода есть не просто абстрактная идея, категория идеалистической аксиологии или общее основание для рационального регулирования прав и обязанностей индивида. Свобода составляет одно из предварительных условий личностного бытия, непосредственное эмпирическое экзистенциальное событие отношения личности и природы, которое переживается конкретным человеком как онтологическое различение существования и сущности, то есть как природное тождество и экзистенциальное различие.

Будучи онтологическим различением личности и природы, свобода есть непосредственная эмпирическая реальность, настолько конкретная в своей экзистенциальной потенциальности, что способна отрицать самое себя. То, что мы называем свободой, — не просто возможность альтернативного рационального выбора, а последняя возможность самоосуществления личности, — возможность, которая способна и к самоотрицанию. Самоотрицание свободы, эта трагичнейшая форма ее самоутверждения, означает добровольное подчинение личности безличной природе, то, что мы называем падением человека: искажение или полное извращение изначального отношения личности и природы, экзистенциальное отчуждение их онтологического различия.

Так падение определяется в качестве экзистенциальной личностной возможности - как событие свободы, отрицающей самое себя в отношении между личностью и природой. Личность подчиняется природе и предопределяется ею, становится индивидом - безличной монадой естества. Заданность личности природой означает искажение эк–статической соотнесенности существования: оно уже не превосходит природу, но исчерпывается пределами природного тождества. Иначе говоря, личностная инаковость экзистенциально отчуждается, общие признаки естества берут верх над уникальностью и неповторимостью личности. Эк–статическое самопревосхождение природы в событии личностной инаковости превращается в эк–стаз индивидуальности в границах природы; причем эти противоположно направленные эк–стазы разделяют, расчленяют природу. Она распадается на множество обособленных индивидов, которые разнятся между собой только количественными отличиями в безличных признаках общего естества. Экзистенциальная инаковость личности, динамичный эк–стаз существования вовне природы уступает место статичному индивидуальному самосознанию, которое противопоставляет индивидуальную природу, как свое "я", всем прочим индивидуальным природам.

§ 78. АСКЕЗА СВОБОДЫ КАК ПРОТИВОСТОЯНИЕ СТРАСТЯМ

Экзистенциальный опыт свободы как онтологического различения личности и природы служит основанием антропологии греческих отцов Церкви, а также православной аскетической практики. Аскетическая брань против желаний естества, против похоти и стремления к наслаждению не связана ни с платоновской аксиологией духа и материи, ни со стоической убежденностью в априорно негативном характере страстей, естественных движений души и тела, противостоящих логосу. Христианская аскетика не есть ни борьба духа с материей, ни противостояние рассудочной логичности алогичным элементам человеческой природы. Христианская аскетика есть динамичное преодоление автономии природы — автономии а–логичной, ибо она не экзистирует посредством диалога, посредством личного отношения и общения. Аскетика противостоит не естеству, а "противоестественной" автономии и самодостаточности индивида, алогичности не–отношения. Аскеза "насилует" самовластное желание естества, чтобы подчинить его личностному желанию общения и отношения. Она "насилует" естество, чтобы освободить личность от тирании естества, прийти к эк–стазу естества, к осуществлению "согласной с естеством" истины человека. А эта истина есть личностная инаковость природы, преодоление отчуждения личности в безличный атом общей природы.

Максим Исповедник определяет свободу как "самовластное движение умственной жизни"[679], а Григорий Нисский — как "уподобление безначальному и самодержавному"[680]. Самовластное, самодержавное и безначальное — значит, противоположное рабству природной необходимости, безличным законам выживания, нивелирующим природу, подчиняющим ее общему инстинкту самосохранения. Природа как таковая, в ее биологической идентичности, зависит от необходимости, в то время как личностная инаковость предполагает ис–хождение из этой зависимости, потому что осуществляется только как отношение, как уникальность и неповторимость общения, как свобода и независимость от какой бы то ни было априорной необходимости. "Подлинная свобода ничего не страшится", — говорит Иоанн Златоуст[681]. Окончательное избавление от любой необходимости, от безличного естественного стремления к самосохранению — это полнота возможностей осуществить жизнь как личное отношение, полнота свободы.

В предыдущей главе мы показали[682], что личностная инаковость определяется не только по отношению к пред–метам и другим личностям, но прежде всего по отношению к природной индивидуальности личного бытия. Природная индивидуальность, как экзистенциальное событие, объединяет в себе объективно–общие признаки природы: природа "воипостазирована" в индивидуальном существовании, бытийствует как реальный факт только в его границах[683]. Это значит, что личностная инаковость осуществляется в первую очередь относительно природной индивидуальности, отличаясь от нее не сущностно, а только экзистенциально: как способ бытия, предполагающий самопреодоление природной индивидуальности. Отличается в сравнении с другим способом бытия, а именно — с не–преодолением природной индивидуальности, с ее экзистенциальной самостоятельностью, самозаконностью и самодостаточностью.

Следовательно, экзистенциальное событие свободы предполагает онтологическую реальность личности как природной тождественности и одновременно экзистенциальной инаковости — реальность личностной инаковости и общих природных свойств каждого уникального индивидуального существа. Общие свойства природы, "воипостазированные" в индивидуальном существовании, проявляют личностную инаковость при условии, что индивидуальная природа эк–зистирует как событие личного общения и отношения: в природных энергиях раскрывается личностная инаковость. Тогда общие признаки природы не предопределяют способ бытия, а служат естественными предпосылками проявления именно личностного способа существования. Но если природная индивидуальность не превосходит себя эк–статически в событии личного отношения, то способ бытия индивида определяется предметными свойствами природы. Бытие "претерпевает" экзистенциальное искажение, падение в безличную нивелирован–ность обособленного "вида". Тогда предметные свойства естества предстают в качестве "претерпеваний", "страстей" индивида, как "противоестественные" энергии индивидуальной природы[684].