Иулсез Клифф - Одна сотая секунды

• Название: Одна сотая секунды
• Автор: Иулсез Клифф
• Жанр: Фэнтези

Она не помнит, как попала в этот мир — мир, в котором небеса покоряют драконы, а земля изрезана железными дорогами, в котором телепортам присвоены серийные номера, а таблетки избавляют от магических воздействий. И этот мир не позволил остаться в стороне и спокойно за всем наблюдать, ведь он балансирует над пропастью и нуждается в самом элементарном спасении. Проблема лишь в том, что если женщина, называющая себя Кармой, вспомнит забытое, то может произойти что-то непоправимое. Но она начала вспоминать…

---

— А что это за безделушка? Черный камушек, да?

— Да, он. — Он стряхнул мою кисть, пальцами потянул за шнурок и извлек оплетенный кулон, один в один соответствующий восьми камням из «Вдовьих слез».

Я едва не задохнулась от увиденного. Уж не знаю, что сейчас происходило на небесах и что повлияло на творца мирозданья, но удача не просто ослепительно скалилась в тридцать два зуба, а нежно обнимала меня за плечи и напевала в ухо ободряющие оды. Нужно лишь было не сорваться, сконцентрировать все в необходимые слова, наделить их таким смыслом, который откроет передо мной, перед моими спутниками неподатливые двери.

У меня были такие слова.

— Далим… мне кажется, что мы можем помочь другу-другу. — Я поднялась, посмотрела сверху вниз и продолжила с непоколебимой уверенностью. — Мне нужен твой артефакт, но взамен я предложу тебе познакомиться с тем, кто сможет дать достаточное количество времени.

Глава 25

— Рада, нужно твое время, — говорю я торопливо, прежде чем ситуация выскользнет из моих рук.

Я уже вижу эту всеобъемлющую алчность, пусть и разбавленную другими чувствами, но слишком слабо, чтобы не замечать ее превосходства в глазах практически каждого. Да, сквозит в открытой и светлой улыбке гордость у точно сделавшего прогноз Ридика, довольно, не скрывая радости, сравнивает Уэлл рисунок с тем, кто сейчас находился под перекрестьем взглядов.

Вампирша не среагировала, будто не услышала мои слова. Первая реакция — отсутствует, вторая же почти непроизвольная:

— Что?

Притягивает к себе взоры черный камень, лежит на ладони, ждет своей цены. А цена эта ныне не в деньгах измеряется, во времени. Сколько минут, часов, дней стоит осколок артефакта? Сколько требуется, чтобы получить шанс спасти друга? Или все же не только друга, но уберечь мир от грядущих потрясений, которых так боятся футурологи, заставляющие и остальных содрогаться?

Мы все, позабыв о собственном значении и затаив дыхание, терпеливо ждем, боясь невольным жестом сломать что-то незримое и очень важное. А эти двое — неподвластная времени и управляющий временем — смотрят друг на друга и будто бы ведут бессловесный диалог. В старческих глазах мага плещется опасная жажда, наркоманская тяга, необуздываемое желание припасть, испить бесконечного времени, утолиться вдоволь. Но — сдерживается, лишь ладонь с камнем слабо подрагивает. Боец ли он? Или просто рохля, бесхребетник?

Рада не спешит. К бессмертию очень быстро, наверное, можно привыкнуть. Поначалу пьянит, вызывает невероятные фантазии, после же, напротив, страшит, когда приходит осознание, что с поезда сойдут друзья, близкие, любимые и даже сам мир. Накатывает необъяснимая усталость, за усталостью — смирение, за ним уже подтягивается равнодушие, требующее все больше сил для проявления чего-то живого и человеческого. Удивляться уже нечему, любой прогресс предсказуем, потуги футурологов смешны, расчетам подчиняются все большие сферы бытия, в числа облачаются спонтанные и случайные области, такие, как любовь или тоска, верность или предательство. Чему можно удивляться? Ничему. Но приходиться, не ради высоких целей, а ради попытки сохранить самое себя, не стать такими, как вечно спящие старшие по духу и сущности. Только все же несколько неожиданно рыжеволосая девчонка сбивчиво выпаливает:

— Дай свое время.

И иная цена назначается куску бессмертия, всему бессмертию. Отдать, зная, что не убудет? Продать?

Мы ждали, пока через какое-то время будет решен вопрос о времени, пока не считающая дней решит, желает ли она купить настройщика — то ли самого ценного, ценнее, чем остальные маги вместе взятые, то ли еще более бесполезного, чем песчинка на гребне дюны.

— Сколько времени и в какой срок можешь обработать? — Рада не отвечает мне, она видит перед собой исключительно обладателя частицы артефакта.

Потускневшие обсидианы смотрят уже иначе, в них сквозит уважение.

— В сутки, в среднем, две минуты и тридцать две секунды с половиной. Раньше доходило до шести минут и трех секунд.

В час, получается, по сути, едва ли более десятка секунд. В минуту — какие-то сотые доли. Это приблизительно, не вдаваясь в расчеты. И какова цена сотых долей секунд?

Кто-то скажет, что невелика. Тот, кто не знает, с какой скоростью отравленная игла пробивает человеческую кожу. Тот, кто не знает продолжительности произнесения последнего фрагмента заклинания боевого мага. Тот, кто не рвал ногтями землю, сгорая от бессилия и осознания того, что не хватило всего каких-то сотых долей секунд. Знает ли вампирша цену одной сотой доли секунды? Испытала ли когда-то на себе этой душащей нехватки какого-то паршивого мгновения?

Она сказала «обработать». Значит — не просто остановить или обернуть поток времени вспять? Что-то иное? Юси нерешительно сообщила, что, возможно, — это соотнести все временные потоки так, чтобы мир не треснул по швам, чтобы не замкнулся на самое себя, не переслоился, не перестал существовать. Но я не почувствовала силы в ее утверждении, как нет ее в неподтвержденной догадке.

Сколько времени стоит такой мастер, редчайший из мастеров? Ведь я вижу алчность, растапливающую даже серый лед глаз. Сколько стоит маг, даже не могущий обработать пяти минут в сутки?

Терпеливо ждем ее ответа, не в силах целиком владеть собой. У кого уголок рта дернулся, кто пальцы нервно сплел в замок, кто губу прикусил.

И Далим Ра, не скрывая безумной жажды и не позволяющий себе лишнего движения, тоже ждет. Видно, что знает и себе цену, и ей.

— Хорошо, — кивок головой, привычный звон колец в волосах, — за сутки, проведенные с нами, получишь сутки времени. Такова цена за артефакт и твою работу.

Жадность исчезает, но взамен не приходят ни радость, ни восторг, ни неверие.

— Договорились.

Спокойствие в глазах, за спокойствием — расчеты. Пока остальные размышляют над услышанным, они двое прекрасно понимают, что цена не столь высока, чтобы безоговорочно соглашаться. Но она и не столь низка, чтобы отказываться или торговаться. Сколько вытянет секунда обработанного времени? Хорошо, если всего пару часов. А если потребуется использовать все две минуты и тридцать две секунды с половиной разом? За этим ведь и смерть может последовать. Или нет?

Но я подозреваю, что маг-настройщик, скорее, все-таки боец.

Глава 26

Каенаты достигли за шесть часов и пятьдесят минут, уже к ночи. На островах Айли-Ивиж оказались еще через сорок семь минут. У башни Дасао Греккера, начиная с момента отсчета, — через восемь часов и две минуты.

Холодно и цинично раскрывались рты, называя суммы.

— Четыреста тысяч за человека.

— Двенадцать.

— Пятьдесят.

Перевести все в инстеды — две с лишним сотни и растаяли бесследно. Растаяло бы и больше, но у двух владельцев удалось сбить цену. Уэлл предложил сунуться в незарегистрированные, но Рада не рискнула. Где гарантия, что один разбитый диод не перешлет тебя отдельными частями?

Дасао Скряга ответил на письмо какого-то дурачка Ра, предложившего обменять на что-нибудь камень, некогда являвшийся частью ожерелья «Вдовьи слезы». На что обменять? На адрес Далима пришел список, явно не соответствующий ценности артефактов. Кубок Горгия Вельвеча, осколок зеркала Тумхиты, рубиновый диск, черный бриллиант.

Наверное, Дасао радостно потирал руки, избавляясь от дефектного камня.

Башня коротким отекшим перстом указывала ввысь, грозила, предупреждая, что не стоит даже в мыслях пытаться обмануть ее обитателя, а то хуже ведь будет, придется пинать исключительно на себя. Дасао Греккер немало пожил на этом свете, чтобы наивно попадаться в ловушки простачков.

Оцинкованная дверь не сразу раскрылась передо мною и Далимом. Заскребла по серому камню, разверзла тусклое нутро. Так и тянуло оглянуться, убедиться, что все хорошо, что нас ждут. Но нет, остальные слишком далеки, у той условной черты, которую настройщик велел не переступать ни под каким предлогом.

Шагнули в душный полумрак узкой захламленной прихожей.

Маг велел ничего не трогать и ни о чем особенном не думать, лишь о камне, как не о величайшей ценности, но как о еще одной бирюльке. Я ничего и не трогала теперь, усердно отгоняла лишние мысли, представляла, каким украшением может стать «Черный Принц» в обрамлении белого золота нового ожерелья.

Выплыл Дасао — мелкий, жирный, шевелящий пухлыми тестообразными пальчиками, унизанными яркими перстнями. Присмотрелась — на некоторых пальцах и по два, и даже по три. Из-под самой головы, из-под вздувшейся складки, что закрывала шею, поползли цепи и цепочки, шнурки и веревки, неизбежно заканчивающиеся когтями, зубами, камнями, клыками и, кажется, даже костями. Шевельнулись бесформенные кисти рук, и заиграли, заблестели цитрин и гранат, малахит и бирюза, яшма и лазурит, гематит и родонит, берилл и турмалин. Сделал шаг, всколыхнулся всем телом, подмел полами пестрой мантии полы, отозвались звоном ожерелья на необъятной груди с аметистами и рубинами, цирконами и лабрадорами, агатами и янтарями.