Юрий Стрехнин - Избранное в двух томах. Том I

• Название: Избранное в двух томах. Том I
• Автор: Юрий Стрехнин
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1989
• ISBN: 5-203-00108-1

В первый том избранного вошли произведения, главенствующей темой в которых является — защита Отечества.

В романе «Завещаю тебе» и повестях «Вечный пропуск», «Знамя», «Прими нас, море» созданы интересные образы солдат, матросов, наделенных высоким чувством долга, войскового товарищества, интернационализма.

Издание рассчитано на массового читателя.

---

Галиев смолк, только шумно дышал да порой, не в силах сдержать боль, постанывал.

Дорофееву казалось — тащит уже давно, давно… Злился: «Прягин, стерва, удрал, струсил! А то несли бы попеременно… Э, да черт с ним!»

Галиев тяжелел с каждым шагом.

Ноги Дорофеева глубоко продавливали толстый, но непрочный слой листвы, скользили по набухшей осенней сыростью земле. Уже не чувствовалось лесного холодка — наоборот, было жарко, особенно груди, под плотно свернутым знаменем. Рубаха на спине взмокла от пота. Дорофееву и самому хотелось снять ношу с плеч, передохнуть минутку. Но он, с залитым потом лицом, шагал, шагал…

Чьи-то быстрые шаги прошелестели по листве навстречу. Встревожившийся Дорофеев не успел свернуть с тропы в ближние кусты, как из-за поворота навстречу выбежал кто-то.

— Саша? — изумился Дорофеев.

Саша онемел от неожиданности.

Не останавливаясь, Дорофеев, тяжело ступая, шел навстречу Саше. Приблизившись, на ходу спросил:

— Почему здесь? Куда?

— Вас догонять… — пролепетал Саша. — С вами… — он повернулся, пошел рядом. Протянул руки: — Давайте нести помогу.

— Помощник из тебя! — отказался Дорофеев. Спросил строго: — Почему меня не послушал?

— Да я… я хотел… — смущенно заговорил Саша. — Но ведь близко свои… Ну, я… я не маленький с тетенькой сидеть… Тот солдат, Прягин, мне сейчас встретился.

— Встретился?

— Да. Я про вас спросил.

— Ну, и что он?

— Ничего не сказал, будто не слышал. Я — вас догонять! Боялся — не успею, пока тропа… Ну дайте, тоже понесу!

— Нет. Пулей лети на ферму. Лукерье скажи, чтобы сюда быстро. Тащить поможет. Понял?

— Понял! — Припустившись по тропке, Саша мигом скрылся из виду.

Дорофеев упрямо продолжал тащить Галиева. Тот, было притихший, — но, наверное, боль опять взялась за него — взмолился:

— Передышку дай! Пока тетка придет.

— Что ждать? — тяжело выдохнул Дорофеев. — Быстрей дойдем — тебе скорей легче станет, — и, не видя уже света в глазах, но не сбавляя шага, шагал, шагал. Все ниже сгибался под ношей. Все больше боялся — не упасть бы. Но шел.

Появится ли Лукерья Карповна — в этом Дорофеев не был уверен. Мало ли что? Может, ушла куда, — и поэтому надеялся лишь на свои силы. Но насколько хватит их?

Он уже решил передохнуть. Но впереди на тропе показались торопливо идущие навстречу Саша и Лукерья Карповна. На плече она несла две жерди, обмотанные пестрым рядном.

С помощью Лукерьи Карповны Дорофеев осторожно опустил раненого. Перекинул на плечо ремни карабина и автомата, изрядно намявшие затылок. Поправил на груди сбившийся вбок сверток — шелк на ощупь был влажным и горячим, наверное, пропотел. Из принесенных Лукерьей Карповной жердей и рядна сделали нечто вроде носилок. Галиева уложили на них. Когда его подымали, чтоб нести, — сзади Дорофеев, а спереди Саша и Лукерья Карповна — она, обернувшись, сказала:

— А що ж, товарищ тот ваш? Чудной он який-то! Вернулся до хаты, пытаю, чого от вас отбився, — мовчит. Услыхал, як Сашко до вас мене кличе, — подався куда-то. Окликала — не отозвався. А я понадиялась — подсобит.

Дорофеев промолчал. Подумалось: «Со стыда, что ли, Прягин с фермы убежал? Неужто совесть заговорила? Кто его знает…» Встревожился: «А если немцам попадется? Не выдаст ли?» Обеспокоенный, спросил Лукерью Карповну:

— Где раненого спрячем?

— Та де ж? В хате.

— Не годится. А вдруг — немцы?

— Та якие до мени нимцы?

— Нет! Потайное место надо.

— Ну що ж, — согласилась, подумав, Лукерья Карповна. — Яку-нибудь схрону зробим… Ой, то ж вот он, товарищ-то ваш!

От фермы по тропе навстречу быстро шел, почти бежал Прягин.

— Ну вот! — воскликнул он, подбегая. — Я не о том ли говорил?

— Говорил, верно, то, да думал другое! — отрезал Дорофеев. Прягин сразу как-то сник. Пряча глаза, молча взялся за носилки спереди, рядом с Лукерьей Карповной. Галиев, удивленно приподняв с носилок голову, покосился на Прягина.

Теперь дело шло быстрее: раненого тащили четверо, если считать и Сашу. Еще несколько минут — и впереди меж стволами показались постройки фермы.

Поискав подходящее место, общими усилиями оборудовали хорошо замаскированную узкую пещерку, вернее нору, в старой, сверху уже поросшей травой скирде соломы, на отлете от фермы, близ леса.

Лукерья Карповна, сбегав за чистыми тряпками, заново перебинтовала рану. Галиева перенесли в его убежище. На всякий случай Дорофеев положил рядом его карабин.

Несмотря на то что Прягин, как и все, принимал участие в хлопотах, Дорофеев за все время не сказал ему ни слова. Несколько раз Прягин пытался заговорить с Дорофеевым. Но каждый раз подавленно замолкал: тот как бы не замечал его.

Наконец все было готово.

Галиев больше не стонал, стал спокойнее: боль в разбереженной ноге, видно, поутихла. Но боялся пошевельнуться: при малейшем движении боль вспыхивала вновь. Вероятно, задета кость. А может быть, после того, как он споткнулся в лесу, осколок, засевший в бедре, повернулся так, что давит?

Дорофеев был очень озабочен тем, что Галиева некому будет лечить. Лукерья Карповна успокаивала:

— В Гречанивку сбегаю, до фершала, Матвия Остаповича. В сорок першем окруженцы у нас ховались — лечил. Не откажет. Зараз побегу.

— А как их оставишь? — показал Дорофеев на Галиева, лежащего в соломенной пещере-норе, вход в которую еще не закрыт, на Сашу, сидящего возле: — В случае перепрятать — как без тебя?

— Я же тут буду… — нерешительно заговорил Прягин.

— Лучше б не был! — оборвал его Дорофеев. — Нечего тебе здесь!

Лицо Прягина залилось огнем. На его жилистой шее дернулся желвак. Несколько секунд Прягин молча стоял, опустив глаза, и сомкнутые тонкие губы его дрожали. И вдруг он резко отвернулся, сбивчивыми шагами пошел, почти побежал прочь, куда-то за скирду. «Еще обижается!» — с неприязнью посмотрел Дорофеев вслед.

— Ну, что ж… — наклонившись к Галиеву, проговорил он, в голосе его прозвучала грусть. — Пора. Пойду.

— Один? — с тревогой спросил Галиев.

— Не пропаду…

Дорофеев подумал-подумал, посмотрел вокруг: не видать ли Прягина? Ну и хорошо! Сел на солому, поближе к Галиеву, позвал Лукерью Карповну:

— Поди-ка сюда… Видишь? — вытащил из-за борта шинели заветный сверток, показал. — Теперь одно остается — здесь спрятать. А я пойду…

— Ой, лышенько, та куда ж?! — воскликнула Лукерья Карповна. — Не дай боже, нимцив повстречаешь. Ховались бы вы туточки уси, пока наши прийдут…

— Нельзя. Дойти должен. — Дорофеев объяснил почему.

— Верно говоришь! — подтвердил Галиев.

— А ты, Лукерья Карповна, — Дорофеев понизил голос, — знай: великую тайну тебе доверяем. И тебе, пионер! Кроме вас да Галиева, пока наши не придут, ни единая душа знать не должна. Понятно?

Дорофеев сбросил плащ-палатку. Протиснулся в проверченную для Галиева посреди скирды нору. Разгреб солому до земли. Вытащив оставшийся от Вартаняна нож, вырыл им тесную, но глубокую ямку. Тщательно завернул знамя в плащ-палатку, уложил в ямку, засыпал. Сверху набросал соломы.

— Готово! — Дорофеев вылез из норы, стряхнул с себя солому, взял автомат. Обвел взглядом лица женщины, мальчика, товарища: — Так храните тут.

— Сохраним, — пообещал Галиев. Он тяжело передвинулся, закрывая собой место, где зарыто знамя. — Как на посту буду… А ты придешь в полк — скажи про меня. Чтоб не писали в Казань: пропал. Я не пропал!

— Будь спокоен! — заверил Дорофеев. — О каждом что следует скажу… Ну, счастливо!

— С богом тебе! — вздохнула Лукерья Карповна.

Галиев из своей норы, Лукерья Карповна и Саша смотрели, как уходит Дорофеев — твердым, ровным шагом, ни разу не оглянувшись. Вот он уже почти дошел до кромки леса, обступившего ферму, через несколько секунд скроется в нем… Но что это? Вслед за Дорофеевым бежит откуда-то появившийся Прягин. Догнал. Оба остановились.

— Чего тебе? — спросил Дорофеев.

— С тобой я… — сбивчиво заговорил Прягин. Он торопился, словно боялся, что Дорофеев не захочет выслушать. — Ты ж теперь со знаменем один…

— О нем и обо мне — не твоя печаль.

— Ты выслушай! — умоляюще глядел Прягин. — Как на себя, на меня положись… Не подведу!

— Подведешь. Нельзя тебе верить.

— Можно! — ресницы Прягина вздрогнули, на худой шее передернулся желвак.

Дорофеев молчал, пристально глядел Прягину в глаза. Выражение суровости и недоверия не сошло с лица Дорофеева. Он помолчал еще секунду-другую, жестко сказал:

— Нет. Лучше уж я один.

— Что же… — тонкие губы Прягина тряслись мелкой дрожью, и оттого слова, произносимые им, получались невнятными. — Не доверяешь, значит?.. Чем тебе доказать…

— Чего доказывать! — Дорофееву тягостен был весь этот неожиданный разговор, он спешил закончить его. — Ну, я пошел.