Зор Алеф - БЫТЬ

• Название: БЫТЬ
• Автор: Зор Алеф
• Жанр: Эзотерика

 Книга Зора Алефа "Быть" разворачивает перед нами захватывающую панораму тайн человеческой души и вселенной. Бог и сатана, добро и зло, мудрость духовных учений, этика, грех и просветление - вот лишь некоторые темы, раскрытые в форме дружеской беседы с читателем. Образы древних мастеров и учителей человечества, воссозданные художественным языком и показанные в момент их великого жизненного выбора, вдохновляют нас и дают возможность прикоснуться к живому духовному опыту. Постепенно погружаясь во внутреннее пространство этой книги, мы начинаем Быть.

---

Добрый или болезненный урожай собирается нами в зависимости от того, какова большая часть кармических зерен, прорастающих на ниве души, и каков характер каждого зерна. Наши высшие и лучшие проявления, равно как и допущенные ошибки, часто кажутся нам самим незначительными; но придет день и, может быть, благодаря, только одному «незначительному» или «незамеченному» благу мы будем оправданы на Суде Осириса.

Раскаяние и искупление

Существует только один выход, один путь, ве­дущий прочь из греха и его болезненных последствий: раскаяние, а через него – искуп­ление.

Если сам акт греха можно символически назвать «делом дьявола», то раскаяние будет той силой, которую Бог поместил в наше сердце и противопоставил дьяволу.

Раскаяние, повторим, есть акт доброй воли и предмет совместной внутренней работы Духа и Сердца, это та самая символическая мотыга, которой земледелец пропалывает и очищает свою кармическую ниву.

От гнетущей и неосознаваемой душевной муки – до безмолвного понимания совершенной ошибки; от горького сожаления о содеянном – до радостного, почти экстатического озарения – подлинному раскаянию присуща вся амплитуда состояний души.

Осознанное Раскаяние является духовным качеством души и всегда проявляется через сердечный центр (в каббалистической традиции – Peshad). Важнейшей внутренней составляющей раскания является так называемая «искренность сердца», когда кающийся не думает более о возможной оценке окружающих и когда он преодолевает извечный человеческий страх – страх предстать обнаженным перед самим собой, Вечностью и ближними.

Целительной кульминацией, естественным разрешением всякого акта покаяния будет Исповедь, совершаемая либо в присутствии духовно компетентного лица, либо в присутствии тех, кому мы причинили боль, либо – перед лицом самого Бога.

Существующая в официальной церкви система исповеди и отпущения греха не соответствует духовному идеалу этого воистину «Великого Делания». Отпущение грехов часто облекается в форму юридической сделки с Богом посредством ловкого «нотариуса» – священника, лич­ным духовным качествам которого не придается никакого значения.

Человек должен придти к раскаянию сам, мучи­тельно выносив его в сердце, и уже затем – принести этот созрев­ший плод своему наставнику или другу, к которому кающийся испытывает глубокое доверие.

Только ис­тинный Мудрец, только Священник от Духа способен опреде­лить степень человеческого раскаяния и, в редких случаях, про­изнести: «Ступай с миром, прощаются тебе грехи твои».

В том случае, когда кающийся приносит свою исповедь духовно близкому Человеку или кому-то, кто «просто» оказался рядом в минуту боли, пусть принимающий Исповедь помнит, что этот момент может определить всю дальнейшую жизнь кающегося. Пусть он исполнится благовейного и сострадательного внимания и склонит голову перед лицом Человеческой Боли. Путь он найдет немногие слова утешения, и пусть произносимые слова будут рождены в искренности его сердца.

Часто ли задумывались священники, превращающие Исповедь в скучную и механичную процедуру, к чему обязы­вает их сам акт духовного доверия кающегося? Многие ли из них осознают, что недостойный исповедник способен внушить кающемуся отвращение не только к религии, но к самому акту духовного доверия и самораскрытия? Увы, ко мне приходили слишком многие, чье робкое, только проклюнувшееся стремление раскаяться было сокрушено на первой же исповеди.

Экзотерическая форма исповеди – исповедь пе­ред имеющим духовный авторитет лицом – имеет свое отражение и в эзотерической Мудрости.

Подобно тому, как согрешивший приносит свое раскаяние ближнему или священнику, так духовный уче­ник исповедуется у своего Учителя или приносит свое покаяние непосредственно «к Престолу Создателя».

Учение о целительном раскрытии сердца и самостоятельной Исповеди подробно изложено в книге «Воззвание к Свету. Семнадцать практик самостоятельного духовного лечения»[148].

Вот, например, форма исповеди Посвященных, предложен­ная средневековым магом Агриппом Неттесгеймским:

«Исповедую всемогущему Богу неба и земли, ви­димых и невидимых, и всем святым ангелам Его и всем тварям на небесах и на земле, перед святым алтарем Твоим и Твоим величеством, что из грехов я зачат и в грехах, как дикий буйвол, вращался. Исповедую Тебе, святейший Отец, все прегрешения мои, так как я со­грешил в гордости настолько сердца, насколько глаза, в пустой славе, в изяществе ума моего, зависти, нена­висти, в жадности как к почестям, так и к деньгам, в алчности, в винных излишествах, пьянстве, в интригах и словах. (…)

Винюсь и признаюсь во всем, что согрешил, и признаю себя виновным в глазах Бога и грешником перед всеми людьми. Посему я, достойный наказания, упрашиваю вас, всех ангелов и святых Бога, в свиде­тели свои в день суда против диавола, врага и недруга человеческого рода, в том, что я во всем этом сознал­ся с чистым и непорочным сердцем, так, чтобы не возрадовался недруг мой, что грехи мои блуждали во тьме, и чтобы я был исповедан перед Богом, Творцом моим».

Разумеется, Человек волен облечь свою ис­поведь в любую форму.

Исповедь, как акт раскаяния, неизбежно сопро­вождается искуплением.

Что такое искупление? Это такая точка во време­ни, за которой личность как бы раздваивается: отныне существуют «Я» и «НЕ Я», где «Я» – наша личность после процесса раскаяния, а, соответственно, «НЕ Я» – это та старая часть нашей личности, обусловленная кармой и заблуждениями прошлого, которая прекратила существование, развеявшись, подобно иллюзии.

За свою физическую жизнь Человек может несколько раз переживать Искупление – и каждый раз будет происходить процесс расслоения на «Я» и «НЕ Я», иначе говоря, процесс очи­щения от бремени прошлого.

Искупление, сопровождающееся смертью старой личности и рождением новой, может быть названо Инициацией души.

Состояние Инициации, отсекающее в нас прошлое от будущего и «землю от огня», передано в «Священной Терапевтике»:

«Ты пришел за Инициацией? Тогда приготовься к смерти, ибо пришло время старому умирать, а новому рождаться и крепнтуть. Но родясь заново – не узнаешь себя в прошлом,, и самому себе сделаешься чужим Человеком, так, что оглядываясь назад, скажешь: «Кто ты? Я никогда не знал тебя».

Так будь благословен припадающий с чистым сердцем к Источнику Святого Огня! Да пребудет в тебе Отец, и да продлится милость его над душою твоей вовеки, и пусть слава Его льется дождем на твоих детей, ибо они – есть будущее.

Входи. Кольцо Завета ждет тебя».

ГЛАВА XIII. КОРЕНЬ ИСТИНЫ

Альберт Больштедский, прозванный Великим, повернул массивный ключ в замке окованной железом двери. Открылась узкая, уходящая в темноту лестница.

– Фома! – позвал он. – Фома!

– Я здесь, Учитель, – донесся приглушенный голос.

– Дай свет.

Появился факел, который нес долговязый человек. Увидев бледное лицо своего Учителя и то, с каким трудом он держался на ногах, Фома Аквинский неодобрительно покачал головой и, перехватив факел, предложил руку.

Лестница привела в обширное помещение с камен­ным полом. В одной его части стоял длинный стол с множеством сквозных отверстий разной величины. В некото­рые из них были вставлены кривые металлические трубки, едким концом подсоединенные к различного рода стоя­щим на полу сосудам, а другим – выходящие в некое подобие камина, вделанного в стену на уровне груди чело­века среднего роста. Это зрелище дополняли сложные приспособления для удерживания предметов на весу, кипы пергамента и широкие, массивные свечи с толстыми фити­лями, по-видимому, используемые в качестве миниатюрно­го источника сильного тепла.

Большую часть другой половины помещения за­нимал тройной концентрический круг, расстояние меж­ду частями которого было покрыто четкими знаками, нанесенными углем.

Перед большим кругом был изображен меньший, в котором среди свечей стояла колба с зеленоватой жидкостью. Справа, в трех локтях от основного круга, сквозь дымовую завесу ароматических курений проступал алтарь. Над ним висело распятие, с четырех сторон окруженное письменами на выбеленной стене.

Все это было магической лабораторией второй половины тринадцатого века.

– Оставь меня, Фома. Я хочу побыть один.

– Но, Учитель, я думаю…

– Прошу тебя.

Вздохнув, Фома Аквинский толкнул протяжно заскрипевшую деревянную дверь и исчез в проеме стены.

Оставшись наедине с самим собой, Альберт Больштедский, тот, кого называли великим в магии, еще более великим в философии и величайшим в теологии, некоторое время стоял, пытаясь совладать с гнетущей его тяжестью. Затем, словно в приступе внезапной слабости, бросился перед алтарем на колени. Сердце его разрывалось от муки.