Ярослав Гашек - Собрание сочинений. Том пятый

• Название: Собрание сочинений. Том пятый
• Автор: Ярослав Гашек
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1984

В пятый том включена книга «Политическая и социальная история партии умеренного прогресса в рамках закона», — памфлеты на буржуазные выборы, шутливые истории, юмористические портреты деятелей партии умеренного прогресса и друзей писателя, а также хорошо известный советским читателям роман «Похождения бравого солдата Швейка» (часть I).

* Введение. (Перевод Т. Чеботаревой).

* Декларация основных принципов партии умеренного прогресса в рамках закона. (Перевод Т. Чеботаревой).

* Густав Р. Опоченский и македонский воевода Климеш. (Перевод Т. Чеботаревой).

* Македонский воевода Климеш. (Перевод Т. Чеботаревой).

* Первые неудачи партии в чешской провинции. (Перевод Т. Чеботаревой).

* Соратник Станислав Земан. (Перевод Т. Чеботаревой).

Преследование первых христиан в Праге. (Перевод М. Скачкова).

Преследование новой партии правительственными кругами. (Перевод С. Востоковой).

Партия растет, но ее бьют. (Перевод Ю. Гаврилова).

* В плену у карфагенян. (Перевод В. Петровой).

* Приятель Иржи Маген и Йозеф Мах. (Перевод В. Петровой).

* «Мир животных». (Перевод В. Петровой).

Помещение для собраний новой партии. (Перевод В. Петровой).

* Поэт Томан говорит: «Monsieur, n’avez vous pas une coronne?» (Перевод В. Петровой).

* Метр Арбес. (Перевод В. Петровой).

Казначей партии Эдуард Дробилек. (Перевод С. Востоковой).

* Любовные злоключения Дробилека. (Перевод Н. Зимяниной).

* Франтишек Шафр читает свой новый рассказ: «Расплата». (Перевод В. Петровой).

* Рассыльный партии, поэт Фрабша. (Перевод В. Петровой).

* Адольф Готвальд, переводчик с западных языков. (Перевод С. Никольского).

* Послесловие к тому первому. (Перевод В. Петровой).

* Профессор Франтишек Секанина. Чешский критик. (Перевод Е. Элькинд).

* Художник Ярослав Кубин. (Перевод Е. Элькинд).

* Апостольская деятельность трех членов партии, отраженная в письмах исполнительному комитету. (Перевод Е. Элькинд).

* Исполнительному комитету партии умеренного прогресса в рамках закона. (Перевод Е. Элькинд).

** Чешская Орлеанская дева м-ль Зюссова. (Перевод Ил. Граковой).

* Пан писатель Рожек. (Перевод Е. Элькинд).

* Второе письмо миссионеров с дороги. (Перевод Е. Элькинд).

* Поэт Луи Кршикава, по-иному «Блажеем Иорданом» именуемый. (Перевод Е. Элькинд).

* Исполнительному комитету партии умеренного прогресса в рамках закона. (Перевод Е. Элькинд).

* Поэт Рацек. (Перевод Е. Элькинд).

* Погоня за Махаром. (Перевод Е. Элькинд).

* Махара нет дома. (Перевод Е. Элькинд).

* Как веселятся чехи в Вене. (Перевод Е. Элькинд).

* Наш друг Шкатула. (Перевод Е. Элькинд).

* Воспоминания о литературном объединении «Сиринкс». (Перевод Е. Элькинд).

* Неизвестный литератор. (Перевод Е. Элькинд).

* Д-р К. Гуго Гилар. (Перевод Е. Элькинд).

* Что было дальше с тремя членами партии умеренного прогресса в рамках закона. (Перевод Е. Элькинд).

* Потомственный дворянин Эмануэль Лешеградский. Перевод (Е. Элькинд).

* Авантюры партии умеренного прогресса в рамках закона в Винер Нейштадте. (Перевод Л. Васильевой).

** Величайший чешский писатель Ярослав Гашек. (Перевод Ил. Граковой).

* Конференция делегатов партии умеренного прогресса в рамках закона с выдающимися венгерскими политиками. (Перевод Ил. Граковой).

* М-ль Слава. (Перевод Ил. Граковой).

* «Майские выкрики». (Перевод Ил. Граковой).

* Самый толстый чешский писатель Ян Остен. (Перевод Л. Васильевой).

* Надьканижская идиллия. (Перевод Л. Васильевой).

Аугустин Эуген Мужик. (Перевод С. Востоковой).

* Продолжение надьканижской идиллии. (Перевод Л. Васильевой).

* Композитор Хланда. (Перевод Н. Зимяниной).

* Интриган актер Писецкий и его драма. (Перевод Л. Васильевой).

* Архитектор Пепа Майер. (Перевод Л. Васильевой).

* Д-р Г. (Перевод Л. Васильевой).

* Майер Вратислав, знаменитый автор сграфитто. (Перевод Л. Васильевой).

* Ярослав Гашек выступает в Надьканиже. (Перевод Н. Зимяниной).

* Мадемуазель Маня Бубелова. (Перевод Н. Зимяниной).

* Ян Ридл, знаменитый пианист. (Перевод Н. Зимяниной).

* Жизнь среди Шалопаев. (Перевод Н. Зимяниной).

* Неделя Шалопаев. (Перевод Н. Николаевой).

* Попробуйте браницкое пиво! (Перевод Н. Николаевой).

* Ярослав Гашек в кабаке «У Звержинов» делает доклад о мертвом теле на Тисе. (Перевод Н. Николаевой).

* Один день в редакции газеты «Ческе слово». (Перевод Н. Николаевой).

* Шеф-редактор «Ческого слова» Иржи Пихл. (Перевод Н. Николаевой).

* Редакционный курьер Шефрна. (Перевод Н. Николаевой).

* Женский псевдоним. (Перевод Н. Николаевой).

* Чашка черного кофе. (Перевод В. Корчагина).

* Квидо Мария Выскочил, или Иисус Мария, выскочил! (Перевод Т. Николаевой).

Афера Пеланта. (Перевод С. Востоковой).

Как пан Караус начал пить. (Перевод М. Скачкова).

* О преследовании Карела Пеланта, члена новой партии. (Перевод Т. Николаевой).

* О пане Йозефе Валенте. (Перевод Т. Николаевой).

** Революционер Зиглозер. (Перевод С. Никольского).

** Манифест партии умеренного прогресса в рамках закона к последним выборам. (Перевод Ил. Граковой).

* Доклад о недоброкачественных продуктах и суррогатах, прочитанный мною в «Коровнике» во время избирательной кампании 1911 года. (Перевод Н. Зимяниной).

* Речь о кандидатах других партий. (Перевод Ил. Граковой).

* Лекция о реабилитации животных. (Перевод Ил. Граковой).

Речь о докторе Загорже… (Перевод М. Скачкова).

* Лекция о национализации дворников… (Перевод Ил. Граковой).

* Доклад об избирательном праве для женщин. (Перевод Н. Зимяниной).

** День выборов. (Перевод Ил. Граковой).

Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны. (Перевод П. Богатырева).

* — Издательство «Художественная литература», 1984 г.

** — Издательство «Детская литература», Москва, 1983 г.

---

Когда мы познакомились со Шкатулой в Вене, он, понятно, еще не был таким толстым, как теперь. Толстеет он по мере поступательного движения партии, ибо редакторские доходы тем выше, чем больше людей подписывается на журнал и субсидирует его издание.

Вот почему редакторы газеты «Ческе слово» никак не могут потолстеть. Редактор Матею будет худым вечно, а д-р Гюбшман, как председатель кооперативного издательства, толстеет за них за всех.

И безусловно прав Эмануэль Шкатула, когда стремится полной мерой вкусить от того дара божьего, который именуется политикой. Когда на форуме народа он громогласно возглашает: «Дайте нам хлеба!» — то к хлебу этому после собрания берет еще три венских шницеля, какого-нибудь сыра и запивает все это не одной кружкой пльзеньского. А если человек проделывает это изо дня в день, то имеет достаточно веские основания стать депутатом. Первоначально Шкатула был по роду своих занятий скульптором. Приемы прежнего рода занятий он привнес в политику. Прежде лепил из глины разные фигурки — теперь, нащупывая верные пути к сердцам своих слушателей, лепит из этих людей социал-демократов. Но это далеко не все, что он умеет. Кто отказался бы от путешествий в дальние края и земли! Однако же бросается в глаза загадочная связь между таинственными отъездами Шкатулы и событиями, которые затем происходят именно в тех землях, где он побывал.

Отправился Шкатула в Стамбул, а как только вернулся, турки низложили султана и устроили революционный переворот.

Шкатула уехал в Португалию, пустился в обратный путь и не успел доехать до Праги, как в Португалии объявлена республика.

Спросите-ка в открытую у министра юстиции: известно ему об этих рейдах Эмануэля Шкатулы?

И еще. Шкатула знает итальянский, испанский, немецкий, французский. И чешский довольно прилично. Теперь вот начал изучать китайский, и, едва взял грамматику в руки, — в Китае вспыхнула революция и образовалась республика.

Известно об этом министру юстиции?

Воспоминания о литературном объединении «Сиринкс»

Когда мы в Вене встретились с Эмануэлем Шкатулой, он подробно расспрашивал нас о литературных новостях и поинтересовался, существует ли еще литературное объединение «Сиринкс».

Что это за объединение? Оно возникло в 1901 году. И по случайному стечению обстоятельств было названо «Сиринкс», что означает по-древнегречески свирель свинопаса.

Основателем его был Роман Гашек, мой двоюродный брат.

В то время он начал издавать «Модерни живот» — журнал, распространяющий бесстыдство, как писал о нем католический журнал «Власт».

Вокруг журнала Роман Гашек сгруппировал нескольких молодых поэтов — забавных индивидуумов, большинство из которых теперь уже забыты, — чье литературное творчество состояло тогда во всемерном воспевании обнаженного женского тела. Роман Гашек предавался поэтическим мечтам и сплетал их в рифмы на Вышеграде и у Ботича. Туда же приходил выдумывать свои ужасные стихи и сюжеты сумасбродных романов молодой Бакуле, подписывавшийся фамилией Гилар. Он теперь ведает репертуаром в Виноградском театре.

Так стало складываться объединение «Свирель свинопасов» — «Сиринкс», сообщество молодых литераторов, в которое вошел потом и Г. Р. Опоченский.

Этот энтузиаст, увидев свои стихи в «Модерни животе» (гонорара там не платили, а каждый, кто хотел увидеть свою вещь в журнале, должен был на него подписаться), взял отцовские золотые часы и, никому не сказавшись, махнул в Прагу, сиявшую в его мечтах звездой неодолимой силы притяжения. Как только Г. Р. Опоченский заложил часы, он сразу превратился в записного поэта.

Он, певший прежде:
Снова — слышишь ли, мой друг? —
коростель поет печальный.
Песнь прекрасна! Тьма вокруг
в молчанье[20], —

теперь слушал бравурную музыку в разных танцевальных заведениях, гул бесшабашной пражской жизни и пел уже:

Мое чело ласкает жаркий свет,
спокойно льющийся из синей чаши;
ах, прелесть дней таких не утомляет, нет, —
они воистину благословенье наше![21]

Оно и вправду Опоченского не утомляло до поры, пока он окончательно не промотал и не пропил сто крон, которые ему дали в ссудной кассе.

И наступили для юноши мрачные дни. Крахмальный воротничок его принял мрачный оттенок. Мрачно глядел Г. Р. Опоченский в том воротничке на камни чуждой Праги, которая так коварно залучила его в свои объятия.

Он слал домой письма, полные сыновней любви. Блудный сын с превеликой радостью возвратился бы к своему отцу, пану пастору.

Но войдите и в положение пастора. Представьте себе, что вы, евангелический священник, воспитываете сына в духе христианского смирения, а этот сын пишет стихи (Да какие! Не имеющие ровно ничего общего с евангелизмом) и берет у вас золотые часы, чтоб отправиться в Прагу издавать эти самые стихи в каком-то свинском журнале.

Поэтому-то Опоченский получил такой ответ:

«Шалопай! Горе вам, книжники и фарисеи, что затворяете царство небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете. Матфей, глава 23, стих 13. Посылаю тебе пять крон, приезжай немедля, дабы я мог тебя высечь. Твой отец».

«Нет, вы подумайте, — сказал себе Опоченский, поэта — высечь! Не бывать этому». И к утру от пяти крон остались лишь воспоминанья.

А крахмальный воротничок Опоченского принял еще более мрачный оттенок, и в этом траурном воротничке пожаловал он на открытие литературного объединения «Сиринкс» «У Ходера». Туда нагрянула еще целая ватага молодых литераторов, так никогда и не ставших известными, чьи произведения пачками отсылались обратно из всех редакций, так что потом, махнув рукой на все попытки возродить молодую чешскую литературу, они и вовсе перестали сочинять.

Из всех собравшихся в тот день на торжество открытия, устояло на поприще литературы ничтожное меньшинство. Остальные были смяты и отброшены в редакционные корзины для бумаг, сгорели без остатка в редакционных каминах… Рассеялись как дым и канули в небытие.

Как, скажем, Йозеф Анна Владимир Крецар. Он тогда выпустил за свои деньги книжку стихов под названием «Сбор недозрелого винограда», а когда мы потом «У литра» распевали разные поносные частушки об этих молодых поэтах, о Крецаре пели:

Мы недозрелый виноград собрали,
а после в туалете…

Об Опоченском было сложено двустишие:

Был такой угодник женский
Густав Рогер Опоченский.

Так вот, в том хаосе невразумительных выкриков новой литературной плеяды, ко мне подошел Опоченский и мрачно сказал:

— Приятель, вы, как я вижу, взяли лосося под майонезом. Из всех собравшихся вы только один ужинаете. Судя по этому, у вас много денег. Дайте четыре кроны на дорогу до Хрудими.

Когда я дал ему четыре кроны, присутствовавший там поэт Неклан Соукенка воскликнул:

— Друзья, этот день знаменует новый этап в чешской литературе!

Для кельнера он тоже ознаменовал новый этап — ведь то был день, когда вся эта милая компания сумела скинуться на пиво.

Особенно уничижительную критику навел метрдотель:

— Взяли дюжину пива на всех, да и то половину записей на подносах стерли.

Вот так унизили достоинство прекрасного, едва только рожденного содружества молодых литераторов «Сиринке», а по-иному — «Свирель свинопаса».

Неизвестный литератор

В ту пору расцвета молодой чешской литературы ко всем редакторам периодики являлся странный визитер. Молодой человек с накладной бородкой входил в редакцию, кланялся, молча клал на редакционный стол пачку рукописей, мрачно взглядывал на редактора, гробовым голосом говорил:

— Прошу поместить.

И уходил так же таинственно, как появлялся.

На следующий день он приходил опять, снова отвешивал поклон, клал новую пачку рукописей и, прошептав: «Прошу поместить», — исчезал.

Все это было весьма необычно и не могло не обратить на себя внимания. Пострадавшие редакторы наперебой рассказывали друг другу о странном визитере и по прошествии двух недель выяснили, что он совершал свои рейды во все без исключения редакции. Даже в специальные издания носил свои вещи. Так, например, в редакции «Газеты кузнецов» положил на стол пачку рассказов о кузнецах. Явившись в «Пекарскую газету» предложил роман из жизни рабочего хлебопекарни. И вызвал к себе живой интерес редакции католического «Чеха», оставив им стопку рассказов для широких слоев католического населения.

Редакторы беллетристических отделов в «Народних листах» и «Народни политике» были напуганы беспримерными темпами роста новых предложений. В конце недели выяснилось, что с понедельника упомянутый таинственный литератор разнес по всевозможным редакциям до семисот рассказов, новелл и романов. Композиционная особенность его вещей заключалась в том, что у них не было окончания, в конце стояло только: «Продолжение см. в «Народни политике». Произведение, предложенное в «Народни политике», начиналось пометкой: «См. начало в «Народних листах». Одновременно с этим таинственный человек с накладной бородкой являлся в театры и отдавал туда для постановки свои пьесы. Редакторы с невольным страхом ждали той минуты, когда таинственный человек появится в дверях их комнаты. А появлялся он всегда в одно и то же время: для каждой из редакций у него был свой определенный час. Все это было так непостижимо и загадочно, что под конец заинтересовало даже полицейских. А человек всегда носил свои рукописи в ручном чемоданчике. И вот однажды следом за таинственным человеком пошел детектив. На Бартоломейской улице человек проследовал в какой-то дом. Детектив вошел туда же. Человек отворил дверь, из-за которой доносился гул множества голосов. Детектив заглянул внутрь, и глазам его открылся длинный стол, за которым человек двенадцать юнцов лихорадочно строчили что-то на листах и четвертушках бумаги, — таинственный человек собрал все эти рукописи, набил ими свой чемоданчик и опять пошел на ловитву. За дверью была комната, где собирались члены литературного объединения «Сиринкс».