Ярослав Гашек - Собрание сочинений. Том первый

• Название: Собрание сочинений. Том первый
• Автор: Ярослав Гашек
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1983

В первый том Собрания сочинений крупнейшего чешского писателя Ярослава Гашека вошли рассказы и бытовые юморески, написанные в 1901–1908 годах. Издание приурочено к 100-летию со дня рождения писателя.

1901–1904

Сельская идиллия. (Перевод Л. Касюги).

Смерть горца. (Перевод Р. Разумовой).

Wódka lasów, wódka jagodowa. (Перевод Т. Мироновой).

Идиллия кукурузного поля. (Перевод В. Савицкого).

Разбойник за Магурой. (Перевод Р. Разумовой).

* Рыбак Гулай. (Перевод Е. Элькинд).

Заторская канония. (Перевод Н. Аросевой).

Похождения Дьюлы Какони. (Перевод В. Чешихиной).

Как дедушка Перунко вешался. (Перевод В. Чешихиной).

* Воспоминание о болоте. (Перевод Е. Элькинд).

Крестины. (Перевод С. Востоковой).

Три очерка о венгерской пусте. (Перевод Н. Аросевой).

* Ружье. (Перевод Н. Николаевой).

Гей, Марка! (Перевод С. Востоковой).

* Старая дорога. (Перевод Е. Элькинд).

* Благодарность. (Перевод О. Гуреевой).

* Невезение пана Бенды. (Перевод Ю. Преснякова).

* Родные места. (Перевод А. Лешковой).

Нет больше романтики в Гемере. (Перевод В. Чешихиной).

Клинопись. (Перевод В. Чешихиной).

Наш дом. (Перевод В. Чешихиной).

Восточная сказка. (Перевод В. Чешихиной).

Предвыборные выступления цыгана Шаваню. (Перевод Р. Разумовой).

* На сборе хмеля. (Перевод Е. Элькинд).

* Ослик Гут. (Перевод Е. Элькинд).

Пример из жизни. (Перевод В. Мартемьяновой).

1905–1907

* Ромашковая настойка. (Перевод Е. Рулиной).

Милосердные самаритяне. (Перевод Е. Аникст).

Как черти ограбили монастырь святого Томаша. (Перевод Н. Аросевой).

Галицийский пейзаж с волками. (Перевод С. Востоковой).

* Среди бродяг. (Перевод Н. Зимяниной).

* Поминальная свеча. (Перевод Н. Зимяниной).

* Вознаграждение. (Перевод О. Гуреевой).

Рекламная сцена. (Перевод С. Востоковой).

* Возвращение. (Перевод А. Лешковой).

* Новые течения. (Перевод А. Лешковой).

Цыганская история. (Перевод В. Савицкого).

Над озером Балатон. (Перевод В. Мартемьяновой).

* В стогу. (Перевод А. Лешковой).

* Над озером Нейзидлер-зе. (Перевод Н. Зимяниной).

* Ткач Бартак. (Перевод А. Лешковой).

* Из рассказа судейского чиновника. (Перевод А. Лешковой).

Похищение людей. (Перевод Н. Аросевой).

* Фасоль. (Перевод А. Лешковой).

* Музыкальный талант. (Перевод Н. Зимяниной).

* Ищу поручителя. (Перевод Н. Зимяниной).

Вшивая история. (Перевод Д. Горбова).

Господин Глоац — борец за права народа. (Перевод Д. Горбова).

* Батистовый платочек. (Перевод Н. Зимяниной).

* Новый год. (Перевод А. Лешковой).

* О парламентах. (Перевод О. Гуреевой).

* Право. (Перевод О. Гуреевой).

* О балах. (Перевод А. Лешковой).

* Магурская зимняя быль. (Перевод Е. Элькинд).

* Об одном цензоре. (Перевод А. Лешковой).

* История старосты Томашека. (Перевод Е. Рулиной).

* Грабитель-убийца перед судом. (Перевод А. Лешковой).

* Лекция профессора Гарро «О развитии человеческого разума, которую он читает в 2207 году». (Перевод О. Гуреевой).

* Приключение Гая Антония Троссула. (Перевод Ю. Преснякова).

* О поэтах. (Перевод Ю. Шкариной).

Поэзия социальная. (Перевод О. Малевича).

Лечение ревматизма укусами пчел. (Перевод Н. Аросевой).

Первомайский праздник маленького Франтишека. (Перевод Ю. Молочковского).

* История о выборах. (Перевод О. Гуреевой).

* Бетярская повесть. (Перевод Е. Элькинд).

Трубка патера Иордана. (Перевод Д. Горбова).

* Кузнец Чекай. (Перевод О. Гуреевой).

Восхождение на Мозерншпице. (Перевод Д. Горбова).

Искатели неизвестного. (Перевод В. Чешихиной).

* Художник-философ. (Перевод Ю. Преснякова).

Про пана Петранека. (Перевод Ю. Молочковского).

* Рождество в «Народной политике». (Перевод Н. Николаевой).

1908

* Рассказы о Ражицкой башне. (Перевод Ю. Преснякова).

* Бунт арестанта Шейбы. (Перевод А. Лешковой).

* Такова жизнь. (Перевод Е. Рулиной).

* Школьные хрестоматии. (Перевод А. Лешковой).

Печальная судьба пана Блажея. (Перевод Ю. Молочковского).

«Умер Мачек, умер…» (Перевод Н. Аросевой).… 389

* Рассказ о клопах. (Перевод А. Лешковой).… 395

* «Der verfluchte Ruthene». (Перевод Ю. Преснякова).

* Катастрофа в шахте. (Перевод Ю. Преснякова).

Идиллия в аду. (Перевод Н. Аросевой).

* Юбилей служанки Анны. (Перевод А. Лешковой).

* Полчаса на Каналь Гранде. (Перевод Н. Зимяниной).

История поросенка Ксавера. (Перевод Д. Горбова).

Изумительное чудо святого Эвергарда. (Перевод Д. Горбова).

Дедушка Янчар. (Перевод Р. Разумовой).

* Рассказ о безнравственном ежике. (Перевод Н. Николаевой).

* Мой дядюшка Габриель. (Перевод А. Лешковой).

Осиротевшее дитя и его таинственная мать. (Перевод Д. Горбова).

Тайна исповеди. (Перевод Е. Аникст).

Удивительные приключения графа Кулдыбулдыдеса. (Перевод Ил. Граковой).

В деревне у реки Рабы… (Перевод С. Востоковой).

* Боснийская ослиная история. (Перевод Н. Николаевой).

Как Юрайда сделался атеистом. (Перевод Н. Аросевой).

* Тюремная кухня. (Перевод А. Лешковой).

* — Издательство «Художественная литература», 1983 г.

---

Блажей пустился в пляс. Он трижды проплясал вокруг дома. Плакаты начали ему нравиться. Недолго думая, он взял кисть, обмакнул ее в чернила и вывел крупными буквами через все плакаты: «Здесь разрешается расклеивать плакаты». Затем он оделся и отправился в город. Там он навестил кандидатов Якеша, Адама, Билечека, Клабуру, Матушека, Обалку, Ходеру, Укршинского, Велиша и заверил каждого, что будет голосовать только за него. По дороге Блажей зашел в муниципалитет и попросил включить в списки избирателей своего покойного дедушку. Блажея вывели из ратуши весьма деликатно — поскольку кандидат муниципалитета рассчитывал на его голос — и объяснили, что это было бы не совсем удобно.

Вернувшись домой, Блажей несказанно обрадовался, увидев, что кое-где плакаты намалеваны даже на окнах. Он яростно оплевал те окна, на которых не было плакатов.

Под двери было подсунуто множество листовок и воззваний: «Отдайте свой голос тем, кто без громких лозунгов и заманчивых обещаний…»

Это окончательно развеселило Блажея. Он бросился обнимать свою старую служанку и обещал жениться на ней; затем уселся у двери и целый день ничего не ел, с веселым лицом принимая листовки. К вечеру Блажей перечитал их все до единой, разделся догола, натянул трусики и с замирающим сердцем стал ждать утра. Утром он появился в таком виде на городском базаре, вопя истошным голосом:

— Адам, Билечек, Борек, Велиш, Ганс, Укршинский, Филин, Ходера, Якеш!..

Это были имена кандидатов, которые довели его до столь прискорбного состояния. Да простит им бог!..

«Умер Мачек, умер…» (Очерк из Галиции)

Не было в округе Латувки другого такого страстного плясуна, как Мачек. Ах, как он отплясывал мазурку, и подскакивал, и притопывал, а кунтуш распахнут, а очи горят!

Как раз по нему была песня Мазурского края:

Ходит Мачек, ходит, под полою фляжка,
Вы ему сыграйте — он еще попляшет,
У Мазуры та натура —
Мертвый встанет, плясать станет…

Вот такая же «натура» была и у Мачека. Пусть он как угодно пьян, пусть сидит в корчме куль-кулем и только бормочет: «Святый боже, прости меня», — но дайте ему услышать музыку, сыграйте ему, и он еще попляшет. Да как! И подскакивать начнет, и притопывать, и кунтуш распахнет, и очи вспыхнут… Но стоит перестать играть — и тогда…

Тогда достаточно тому же дядюшке Влодеку подойти да тихонько толкнуть его со словами: «Хорошо пляшешь, Мачек», — и Мачек свалится наземь. Но попробуйте заиграть снова — ой-ой, опять пойдет плясать Мачек, пока звенит музыка.

Дальше в той песне поется:

Умер Мачек, умер, на столе, бедняжка,
Вы ему сыграйте — он еще попляшет…

И по этой причине многие латувчане думали, что если б и умер их сосед Мачек и уже лежал бы на столе, то стоило бы только сыграть ему, как он пустился бы в пляс.

Особенно настаивал на таком мнении дядюшка Влодек, однако, увы, не успел убедиться в своей правоте, поскольку сам вскоре умер: задавило его бревном, скатившимся с горы.

Впрочем, по утверждению другого латувчанина, музыка, под которую плясали крестьяне в Латувке, в Смерши и в Вогатуве, так грохочет, что способна пробудить и мертвого. На беду свою этим он оскорбил мнение большинства, и его скинули в ручей, из которого он кричал:

— Братцы, бывал я в Станиславове и во Львове бывал, слыхал оркестры, они так играли, как орган в праздник тела господня, и танцы играли, понятно?

Ему следовало все-таки уважать мнение большинства, а это мнение о латувской музыке было высокое, потому что латувская музыка казалась им самой лучшей.

Четверо самых почтенных граждан в Латувке с незапамятных времен играли по корчмам, и сыновья этих четырех самых почтенных граждан с почтением наследовали привилегию играть танцы, и их сыновья, в свою очередь, заняли их место, и музыка была все той же, громкой и бурной, и такой же прекрасной, как тогда, когда ее играли их отцы.

Она была особенно выразительной оттого, что когда притопывали танцоры, притопывали и музыканты, и казалось, сама музыка притопывает; и когда подскакивали танцоры, подскакивали и музыканты, и когда танцоры дрались, то и музыканты вмешивались в свалку.

От такой музыки самые некрасивые девушки — из самой ли Латувки, или из Смерши, или из Богатува — казались красавицами, и самый плохой танцор огненно и красно отплясывал мазурку, и если кто оттаптывал соседу ноги своими высокими сапогами, то музыка была так хороша, что потерпевший забывал и о боли и об отплате.

И нередко музыка выманивала всех из корчмы на майдан, потому что и музыканты наяривали все громче, все быстрее, и вот уже сами вскакивали и пускались в пляс, не переставая играть, и вываливались из дверей, и плясали на дворе, и со двора выскакивали, и плясали, и играли, пока не доплясывали до майдана, и там взвивалась пыль и разбрызгивалась грязь из луж, а напротив, из окон плебании, смотрел на них пан плебан, пока веселье не заражало и его, и он скрывался в своей библиотеке, где хранились святые книги, и там плясал и притопывал в одиночестве.

А тот, высокий, впереди, подскакивавший выше всех и притопывавший громче всех, — это и был Мачек.

Все ходило колесом: майдан, деревья, избы под соломой; шпиль костела, казалось, тоже пустился в пляс, а уста Мачека без устали повторяли:

Ходит Мачек, ходит, под полою фляжка.

И он все плясал, и топал, и пел: «Ой дана-дана, ой дана-дана-дан!»

Но плясал Мачек один, потому что несколько лет назад вышел у него неприятный случай с одной девушкой.

Он взял ее плясать с собой и плясал с такой страстью, что не заметил, как девушка уже начала спотыкаться; а он тащил ее, и подкидывал, и не слышал криков: «Перестань, опомнись!» Он выбежал во двор, со двора на майдан, таща ее за собой, и все плясал и прыгал; наконец музыка смолкла, и он остановился.

— Зося, что с тобой? — удивленно спросил он, потому что бедняжка выскользнула из его объятий и упала на землю, да и как могло быть иначе, если она сомлела?

С тех пор ни одна девушка не хотела плясать с ним, но он плясал и без них, плясал один, и страсть его все разгоралась.

В пору танцев он ходил по округе, водил с собой латувских музыкантов, платил им, заказывал танцы, пил с ними, и вот случилось, что в один прекрасный день отправился он в плебанию и имел с паном плебаном такой разговор.

— Вельможный пан, — грустно сказал он, протягивая ксендзу три рейнские монеты, — отслужите, пожалуйста, за меня святую мессу.

— Почему, Мачек?

— Плохо дело, вельможный пан; покойный отец радел о хозяйстве, взял усадьбу за покойницей матушкой, а моя душа во власти дьявола.

— Как так, Мачек?

— Отслужите за меня святую мессу, помолитесь за меня божьей матери, чтобы бросил я танцы, а то ведь разорился совсем, плачу музыкантам, хожу с ними, пью, и дьявол подстерегает душу Мачека.

Сказал тогда пан плебан:

— Танцы — грешное дело, хотя менее грешное, если плясать в меру, но если плясать, как ты пляшешь, то это смертный грех.

— Если не брошу я этого, вельможный пан, то скоро продадут мою усадьбу, так что прошу я вас, помолитесь за меня, чертов я человек!

Хотя в Латувке трех золотых считалось мало за мессу, все же пан плебан горячо молился за душу Мачека в ближайшее воскресенье. Мачек был в костеле и повторял все молитвы за себя; органист заиграл на малом органе, и Мачек перестал молиться, потому что стал грешным образом думать, как бы можно сплясать под эту музыку.

А как вышел из костела, вздохнул и сказал:

— Чертов я человек!

И пошел в Богатув, где с полудня плясали.

Через два дня он снова явился к ксендзу и сказал:

— Вельможный пан, вот вам четыре рейнские монеты, отслужите святую мессу за Мачека, еврей уже хочет продать мою усадьбу.

В воскресенье он опять был в костеле, а после полудня пан плебан с удивлением увидел Мачека. пляшущего со всей музыкой на майдане.

Он плясал перед плебанией. и ксендз слышал его выкрики:

— Чертов я человек!

Потом Мачек запел во все горло:

Ходит Мачек, ходит, под полою фляжка,
Вы ему сыграйте, он еще попляшет,
У Мазуры…

— …та натура, — подхватил плебан и пошел притопывать в своей библиотеке среди книг о святых отцах…

Через три недели почтенный Барем продал усадьбу Мачека и вручил ему пятнадцать золотых.

С этими пятнадцатью золотыми Мачек отправился в Смершу и пил там двое суток, поджидая латувских музыкантов.

Он их дождался. Латувчане пришли и увидели Мачека.

— Гляди-ка, — сказали они, — проплясал все имение, а ничуть не изменился, сидит пьяный, молчит и ждет, когда мы заиграем.

Едва раздались первые оглушительные звуки, Мачек вскочил, хлопнул себя по голенищам, забил в ладоши и пустился плясать, как и прежде, когда еще были у него изба, поле, коровы и работник, который обворовывал его и поколачивал, когда Мачек пьяный возвращался домой.