Саша Суздаль - Блуждающий Неф

• Название: Блуждающий Неф
• Автор: Саша Суздаль
• Жанр: Фэнтези

Маргину, женщину из планеты Глаурия, чтобы залатать дыры во Вселенной выбрасывают на станцию репликации планеты Контрольная. Вместе с ней на планете оказался Мо, Хранитель, любящий существовать в виде огромного рыжего кота, полагающий, что Маргина сама пожелала сюда попасть, несмотря на то, что она своё желание отрицает.

Истину они найдут потом, а пока Маргина, решила отдохнуть от трудов праведных, но, встретив девочку-сироту, Онтэинуолу, прониклась её судьбой и помогла обрести ей семью в доме советника короля, Доностоса Палдора.

Неожиданно возникший ураган, «самусь», разъединил Маргину и Мо, но в последнее мгновение Маргина, уносимая ветром, попросила Мо беречь Онтэинуолу и Мо сопровождает советника Палдора в столицу королевства, Арбинар.

Странные зелёные человечки, «момы», преследующие Онтэинуолу, вызывают у советника Палдора раздражение и непонимание, несмотря на то, что они желают ей добра, а постоянно случающиеся с ней неприятности, заставляют Палдора думать, что за его дочерью, Онтэинуолой, охотятся.

Между тем «самусь» заносит Маргину и Гешека (проныру встреченного Маргиной и Мо), в другую страну, Харданат, где она встречается с медведем Балумутом и двумя решительными трутнями Вава и Жужу, подаренными Маргине для защиты. Путешествуя на летающем острове, неспроста названном «Таинственным», и по пути помогая людям, Маргина догоняет Онтэинуолу и Мо в столице.

Несмотря на неприятности, Маргина неожиданно находит то, что искала и о чём не подозревала — свою любовь.

А кто же тогда Блуждающий Неф?

Чтобы узнать — стоит прочитать книгу.

Начало и продолжение истории, описанной в книге «Блуждающий Неф», можно найти в других книгах тетралогии: «Кот в красной шляпе» «Замкнутые на себя», «Маленькие не плачут».

---

Если же наклонится из окна вправо, то наблюдатель с хорошим зрением рассмотрел бы вдали, за богатыми кварталами советников и вельмож, неказистые домики работного люда столицы, как-то: плотников и кузнецов, поваров и швецов, шорников, каменщиков и прочих особ рабочего состояния. Их небольшие дома неизменно окружали маленькие огородики и цветники, вносящие в серое однообразие их жизни цветные нотки.

Широкая дорога, немного извиваясь и разделяя город надвое, тянулась от самого порта Мек и до столицы, где парадным проспектом упиралась в ограду резиденции. Если бы король захотел, он мог увидеть его, повернувшись назад и подойдя к окнам, выходящим в сад, ворота которого открывались для почётных гостей, прибывающих морем.

Всего этого не видел король Ладэоэрн, не потому что был близорук, а по той причине, что его совсем не интересовали виды из окна, и его внимательный взгляд был сосредоточен исключительно на реке. Узнать, что высматривал Ладэоэрд, не представлялось возможным, так как поперёк реки носилось не менее десятка праздношатающихся лодок и небольших парусников, на которых знатные и не очень горожане перебирались на пологий противоположный зелёный берег для развлечений и отдыха.

Наконец, взгляд короля обнаружил искомое, и его лицо осветилось внутренним светом, который придал его всегда недовольной и надменной мине привлекательное содержание, а его пустые глаза зажглись жаждой жизни. Ладэоэрд нетерпеливо позвонил в колокольчик, на который сразу откликнулась дверь, впуская в светлую залу молодого человека, весьма неприметной наружности. Человек, вероятно из высших слуг, внимательным взглядом своих серых глаз окинул зал и застыл, ожидая, что скажет король.

— Валлиан, март Гартор, ждёт? — спросил тот, даже не оглянувшись.

— Да, ваше совершенство, — наклонился голову Валлиан.

— Отведёшь ему место в правом флигеле, скажешь, что приму его в первое солнце, — сказал король, не повышая голоса, потом добавил, не поворачивая головы от окна, — больше ко мне никого не пускать.

— Даже королеву? — переспросил Валериан.

— Никого, — сообщил Ладэоэрд, немного нахмурив брови. Валерьян, как назвал король своего секретаря протокола, слегка махнув головой и очертив своим длинным носом полукруг, повернулся и исчез за дверью. Ладэоэрд, даже не посмотрев на закрывшуюся за ним дверь, повернул к другой, через которую вышел во внутренние покои, и прошёл дальше, в анфиладу, тянущуюся вдоль окон, выходящих на реку.

В конце анфилады он ключом открыл дверь, зашёл в круглую башню и по лестнице, кружащей спиралью вниз, опустился на самое дно, где открыл ещё одну дверь, выходящую на пологий уступ, ведущий прямо к реке. Небольшие деревянные сходни спускались к самой воде, которая порядком покрыла зеленью последние ступеньки. К ним приткнулось небольшое весельное судно, с опушённым лёгким парусом. Человек, в грубом плаще с капюшоном, скрывавшим его лицо, увидев короля, сообщил:

— Всё готово, ваше совершенство, — и, соскочив на берег, придержал лодку. Ладэоэрд перешагнул через борт и уселся на корме. Человек оттолкнул лодку от берега и запрыгнул сбоку, сразу же взявшись за весла. Через несколько мгновений лодка была далеко от башни, легко уносимая течением. Человек потянул верёвку, поднимая косой, треугольный парус и сказал:

— Посторонитесь, ваше совершенство, пройдите на нос.

Король, прогибаясь под гиком с натянутым парусом, и путаясь в стоящем такелаже, перебрался на нос, а человек, одной рукой управляя парусом, держал другую на руле. Ладэоэрд, усевшись на лавку, взглянул назад, на резиденцию и замок, радуясь тому, что никто не заметил его исчезновения.

Нужно сказать, что думал так король самонадеянно, потому как в замке не только знали, но и внимательно наблюдали за лодкой.

— Никаких сюрпризов не будет? — спросила королева Манриона, поглядывая в окно. Март Гартор, бросив взгляд на реку, ответил:

— Не будет, скоро мы будем вместе, — и потянулся к королеве, прижимая её к груди, но Манриона оглянулась и отстранилась.

— Не сейчас, в замке много недобрых глаз, — молвила она и добавила, — нужно быть осторожными.

* * *

Когда Хабэлуан открыл глаза, зелёные человечки ходили кругом и пели песню:

«Онти держит страшный, злой, вой, вой, вой
Между небом и землёй, ой, ой, ой
Странный с помощью спешит, сыт, сыт, сыт
Добрый дело завершит, щит, щит, щит».

Хабэлуан осмотрел лежащих на земле Палдора и Полинию, но ничем помочь не мог: они дышали, но пребывали в каком-то сне. Кучер, Арвин Флипп, и вовсе храпел во всё горло, а попытки Хабэлуана привести его в чувства не дали никакого результата — кучер был храпящий труп.

Хабэлуан в отчаянье осмотрелся вокруг и заметил в небе, над ближайшей горкой, стайку кружащих в небе стервятников. От предчувствия Хабэлуану стало нехорошо, и он присел, чтобы остановить радужные змейки перед глазами. Зелёные человечки продолжали кружить и петь:

«С нами вместе наш герой, свой, свой, свой
Мы дадим злодею бой, стой, стой, стой
Он источник страшных дел, ел, ел, ел
Онти тело он хотел, ел, ел, ел».

— Хватит вам каркать, — поднялся сидящий на земле Грохо Мом. Забрав из рук спящего Арвина Флиппа его кожаный кнут, он подошёл к Хабэлуану и с сочувствием спросил:

— Отпустило?

— Да, — сказал Хабэлуан, поднимаясь на ноги, — она там, на горе.

— Пойдём, — деловито сказал Грохо Мом и они, поддерживая друг друга, поползли вверх, медленно поднимаясь на гору. Зелёные человечки гурьбой двинулись за ними, не решаясь петь свои песни.

— Ты их прости, — сказал Грохо Мом, — они добрые и любят Онтэинуолу, — он немного помолчал и добавил: — Только глупые немного.

Пока эта живописная группа шествовала на гору, с другой её стороны, по непонятному ему зову двигался вверх Рохо. Он совсем недавно пришёл в себя, а если честно, то по-новому осознал свою оболочку и внутреннее я, которое, после обработки Мо, существенно отличалось от прошлого «я» Рохо.

Это не было внешним отличием, так как Рохо и сейчас мог принимать любую форму бытия, и имел в данное мгновение вид юноши. Изменилось что-то внутреннее, которое и сравнивать было не с чем, так как память Рохо была девственно пуста. Он находил своё самочувствие нормальным, а радостное восприятие жизни у него оставалось прежним, что скоро навеяло ему некоторую эйфорию и возвышенность в чувствах.

Бодро шагая, он быстро поднялся вверх и сразу же обнаружил покинутую всеми Онти, безусловно, к тому времени не подающую никаких признаков жизни. Он склонился над ней, слой, за слоем просматривая её состояние, с жалостью думая о том, что такому юному созданию рано уходить из жизни.

Рассыпавшись на миллионы мелких частей, он окутал коконом её тело и, воспользовавшись запасом плоти, некогда принадлежащей Блуждающему Нефу, о котором он сейчас ничего не знал, принялся переделывать её внутреннюю структуру по своему подобию. Если кто-нибудь посмотрел со стороны, то увидел бы на сломанной сосне огромную куколку какой-то гигантской бабочки, ничем не напоминающей об Онти. И только опрокинутая миска, вымазанная кровью да скомканные остатки одежды, лежащие под коконом, напоминали о ней.

Немного дальше от горы, в направлении обрушенной дороги в Мессаку, двигались кибитки артистов Занзира, ещё не зная, что дорогу смыло водой. Кристлин увлечённо рассказывал разные истории Миралин, взобравшейся в задок кибитки вместе со своим котом Орвиком.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила она после очередного рассказа.

— Прочитал в книге, — ответил Кристлин.

— Ты умеешь читать книги? — удивилась Миралин.

— Да, научился у отчима, — ответил Кристлин, что впрочем, было неправдой — отчим за книги его нещадно порол.

— А какую книгу у него забрал Грохо Мом? — спросила Миралин. Кристлин помолчал, но все-таки ответил:

— Эта книга о чародействе.

— А он давно стал чародеем, — подперев подбородок ладошкой, спросила Миралин.

— Совсем недавно, — ответил Кристлин, глядя под ноги, — раньше у него ничего не получалось.

Они немного помолчали. Кристлин, глянув вперёд, показал рукой:

— Смотри, там что-то случилось.

Миралин соскочила на землю и посмотрела: впереди, на дороге, одиноко стояла лошадь, а на земле лежали двое мужчин и женщина. Кибитки остановились, и Занзир ушёл вперёд. Внимательно осмотрев мужчин и женщину, он махнул артистам рукой.

— Они живы, но как будто спят, — сообщил Занзир, — нужно их уложить на кибитки и, наверное, сделаем привал.

В это время Хабэлуан и Грохо Мом добрались на вершину и увидели сломанную сосну и кокон, лежащий на ней. Хабэлуан увидел остатки одежды Онти и, содрогаясь, сказал:

— Это она! Кто с ней такое сделал? — он беспомощно обвёл взглядом вершину и остановил свой взор на Грохо Моме.