Тимур Пулатов - Плавающая Евразия

• Название: Плавающая Евразия
• Автор: Тимур Пулатов
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Ты ведь догадываешься, что это рай шестого по счету Судного дня, напомнил ему недремлющий Джабраил. - Рай, который от имени Аллаха, ты пообещаешь праведникам... последний, седьмой рай человечества может быть совсем иным, чем этот. Он и должен быть иным, ведь люди нового времени захотят видеть этот рай самым лучшим, совершенным из всех. Посуди сам, разве предки нынешних людей грешили бы, если бы довольствовались раем, который ты видишь с высоты, если бы считали его самым совершенным за всю историю? Нет, конечно! Мне даже кажется, что отцы специально грешат, чтобы сыновья их были наследниками более лучшего рая... Так что знай, пророк, рай, о котором ты так красочно расскажешь верующим, должен быть и вправду самым лучшим, самым совершенным раем, ибо он последний. Исправлять его и переделывать уже не будет возможности... Поэтому я думаю, что и попасть в этот последний рай будет труднее. Мост Сират по сравнению с дорогами в этот рай покажется прогулочной тропинкой... Да, несколько дорог будет вести в рай. Князья, полковники, аятоллы будут безраздельно хозяйничать со своими дружинниками на этих дорогах, высоко подняв зеленое знамя, где начертано твое имя. Они будут собирать дань с желающих. Высока будет плата, высока! Но всем она будет под силу - и беднякам и богатым, ибо речь идет о плате за рай... князья, полковники, аятоллы - каждый будет называть свою дорогу единственно верной, ведущей безошибочно в рай. И поскольку рай этот последний, то усердие их можно понять. Но можно понять и растерянность праведников, у которых глаза разбегутся от множества дорог в рай. На какую из них ступить? За кем пойти? За князем? За полковником? Вот тогда аятоллы, полковники придумают чистилище. И поместят они его между адом и раем. Человека, заблудившегося в дороге и попавшего вместо рая в ад, они пообещают очистить, хорошенько промыть от скверны ада в чистилище и пропустить в рай. Так и будет...

- Помолчи, - прервал архангела Мухаммед, утомленный его скептицизмом, - я хочу все сам разглядеть в раю и понять, что он несовершенен...

В садах между тремя первыми стенами, возле одноэтажных домиков, окруженных заборами с ползучими вьюнами, прогуливались господа с сосредоточенными лицами. Ни улыбки, ни шутки, хотя именно они, живущие на полном довольствии и призванные заниматься лишь творчеством, философией и научным поиском, более всего и нуждаются в шутке и смехе.

Заложив руки за спину, вокруг маленького пятачка палисадника ходил взад-вперед Галилей, иронически повторяя: "А все-таки она вертится... вертится, господа, вертится..."

Хотя и повторял это Галилей еле слышно, но, должно быть, поняв слова его по движению губ, постоялец из соседнего домика, тоже вышедший погулять, гражданин рая по имени Ницше, презрительно бросил в сторону Галилея реплику:

- Сократический человек! - И, сорвав какой-то цветок, поднес было к носу, но нервно отшвырнул в сторону.

На крик Ницше, в предвкушении скандального развлечения, вышли из своих домиков Сенека, Джордано Бруно, Спиноза, Гегель, повторяющий уже каждый день: "Чистый, не знающий пределов разум есть само божество...", а минуту спустя - торопливо и протопоп Аввакум, за ним - Вольтер и последним - с заспанным лицом - Сократ.

Каждый из них, привыкший к таким представлениям, делал вид, что оставил работу и вышел просто прогуляться. Притворно смотрели по сторонам, гладили деревья по стволу, черпали ладонью воду из источника, чтобы протереть глаза.

- Да перестаньте бубнить одно и то же! - крикнул Галилею через забор Ницше, весь багровый от возмущения. - Вы мешаете мне закончить сотый том "Несвоевременных размышлений". Вы - холодный, трусливый, рациональный, сократический... Рай, где предпочтение отдается ученым перед философами и художниками, - это не настоящий рай для великих умов! Это ад!

Галилей открыл рот, не зная, что сказать в ответ, и повернулся к Сократу, как бы ища у него поддержки.

Сократ, нахмурившись, кашлянул и сказал хрипло, потирая горло:

- Видно, тот яд, который заставили меня выпить господа типа Ницше, еще долго будет першить в горле. - И посмотрев холодным взглядом в сторону Ницше, спросил: - Чем не нравлюсь я, Сократ, вам? Сократ один, и второго Сократа мир уже не родит, сколько бы вы с господином Шопенгауэром ни рассуждали о том, что человечество лишь песок, из которого надо намыть несколько золотых крупинок, то есть гениев... И Галилей - один, и второго физика Нильса Бора из песка не намоешь. И при чем здесь отец ракеты фон Браун; и Теллер ни при чем - прародитель атомной бомбы. Каждый - уникум, в единственном экземпляре, и я не понимаю, почему вы, в своем болезненном воображении, всех обобщаете, называя "сократическими людьми", хотя, признаться, мне, Сократу, это и льстит...

Ницше слушал Сократа с заносчивым видом, покручивая ус и обдумывая убедительный ответ.

- И вообще не понимаю, как это господин Ницше оказался среди нас? Если он в восторге от "дионисийского человека", то не лучше ли перевести его за четвертую стену рая, где он мог бы проводить время среди вечного танца, пения и развлечений с - ха-ха! - красотками! - сказал Сократ, обращаясь к своим ученым собратьям, комично топнув ногой и щелкая пальцами, как кастаньетами. - Надо попросить настоятеля нашей половины рая, чтобы он немедленно избавил нас от певца гимнов в честь Дионисия...

- Перестаньте, шут! - прервал его Ницше. - Это запрещенный прием в полемике - всякие угрозы, запреты, переводы за четвертую стену и так далее. Конечно же настоятель нашей половины рая станет на вашу сторону, господа ученые, я знаю! Ибо и он, как человек с государственным мышлением, воспитанный у вас в городе-государстве Афинах, он, конечно, станет на вашу сторону против художников и святых. Но я повторяю, рай, откуда изгоняют художников, - это ад. И таким адом сделали его вы, Сократ, отдавая предпочтение разуму перед живыми чувствами, а разум породил химер. И,ничего вам брать под защиту господ фон Брауна и Теллера и компанию...

- Господа, господа... - из-за деревьев послышался умоляющий голос настоятеля "духовной половины рая". Показался небольшого роста человек, шагающий вразвалку; с помятым котелком на голове, вертящий трость в левой руке, а в правой сжимающий кувшин, - сам Чарли Чаплин. - Сколько раз я просил вас, господа, не проводить время Ъ бесплодных спорах... вместо того чтобы трудиться на благо... Вот вы, господин Вольтер, сколько страниц из сорок пятого тома "Кандида" вы написали до обеда? Уверен, опять не выполнили норму, ходили к четвертой стене, чтобы поглядеть, что там делается, в "веселой половине рая"... Снова попросите часть недоделанной сегодня нормы оставить на завтра...

Пока Чаплин говорил все это назидательным тоном, Вольтер пятился, пытаясь скрыться за спинами собравшихся.

- И вы, господин Ницше, я уверен... хотя все ждут к сроку очередной том "Несвоевременных размышлений"... Ну, а о Сократе и говорить нечего, он любитель полениться, уклониться, пожаловаться на сухость в горле... хотя иной раз не отгонишь его от Платона, когда делается говорливым...

Все слушали Чаплина, как провинившиеся дети, опустив головы и не смея возразить. А он подошел к источнику, зачерпнул в кувшин воды и подошел к Ницше:

- Попейте еще из источника Сальбасил. Видно, мы рано отменили процедуру. В складках вашей души остались ненависть и зависть. Назначаю повторно тридцать промываний... Пейте, пейте прямо из горла... У меня на складе не осталось ни одной чашки. Солидные люди, а уносите куда-то копеечную дрянь...

Ницше дрожащими руками взял кувшин и отпил глоток, и с лица его тут же сошло напряжение.

- Вы не забыли, что после воды из Сальбасила надо с полчаса полежать, чтобы дошла она, промыв сердце и душу, до желудка и вышла с нечистотами?

- Нет, не забыл, - с покорностью ответил Ницше и отошел, направляясь в сторону своего домика.

- После Ницше я не буду пить, - запротестовал Сократ, отталкивая протянутый Чаплиным кувшин. - У него зараза на губах. Вы что, хотите, чтобы и я заразился СПИДом - болезнью, которой награждают красотки в лучших домах Берлина?! Никогда! Лучше я снова приму яд! Пусть пьет господин Вольтер они, поэты, очень любят заражать себя подобными болезнями, чтобы творить в экстазе, в эйфории, в безотчетном тумане и бреду. Нам, ученым, нужна ясность ума.

- Перед тем как пустить господина Ницше в рай, мы удостоверились, что вода Сальбасила вылечит его от той болезни, о которой вы, Сократ, говорите. Так что пейте. Ницше уже физически здоров, хотя так же, как и вы, еще полностью не излечился духовно...

- Ну, если вы гарантируете, - пожал плечами Сократ и, взяв кувшин, не прикоснулся к его горлу губами, а, подняв высоко, влил струю себе в рот.

- Браво! - похвалил его Чаплин. - Жаль, что я не знал о вашей изобретательности раньше, иначе предложил бы вам роль метрдотеля или сутенера в фильме "Графиня из Гонконга"...

Сократ сделал вид, что не понял, и отошел, передав кувшин Спинозе, а тот, в свою очередь, Нильсу Бору...