Тимур Пулатов - Плавающая Евразия

• Название: Плавающая Евразия
• Автор: Тимур Пулатов
• Жанр: Научная Фантастика

---

- И у тебя ничего не тянулось ровно, - возразила Анна Ермиловна и напряженно поглядела на стены и потолок гостиной, все еще не веря, что вернулась в дом, где не жила уже столько лет.

- Во всяком случае, у меня и в мыслях такого не было, даже в самые нервные, критические периоды. - Давлятов угрюмо проследил за взглядом матери, приняв ее беспокойное ерзанье за страх перед толчком. Представляешь, до чего он договорился: будто бы земля, чтобы успокоиться, требует крови... и не безвинной верблюдицы, а человеческой... Что-то вроде ритуального окровления...

- Ну, это возрастное... желание всех вокруг шокировать. - Анна Ерми-ловна поднялась, чтобы прекратить спор, - утомленная перелетом, она поначалу почувствовала прилив сил, едва зашла в дом, сейчас же опять накатились усталость и тревога. Она повернулась, чтобы взять саквояж с туалетными принадлежностями. Сын бросился помочь ей.

Скрипнула дверь гостиной, и, переступая через порог, еще раз повернулась Анна Ермиловна к сыну, чтобы сказать:

- Спокойной ночи...

- Спокойной земли, - машинально вырвалось у Давлятова, и, сконфуженный, он пояснил - в спину уходящей к спальне Анне Ермиловне: - У нас сейчас стало традицией желать спокойной земли...

И, сидя потом в своем кабинете за чертежами, Давлятов долго не мог отделаться от странного ощущения незащищенности, хотя приезд матери должен был как-то душевно успокоить его.

С трудом он осилил себя, не желая думать сейчас об этом, и воображение его, хотя и вязко и прерывалось, потянулось... Знак за знаком нагромождалась некая не проверенная пока формула все той же модели... хотя Давлятова все время настораживала другая мыслишка, должно быть рожденная трезвостью и скептицизмом. Мыслишка простая, но требующая к себе не меньшего внимания, чем сама идея машины... если уверенно предсказать на ЭВМ время крупного, разрушительного землетрясения, скажем, за год до него и потом постоянно отмечать это время с точностью до часа и минуты катастрофы, то число жертв и материального ущерба от землетрясения намного уменьшилось бы, но где гарантия, что за этот год сильно не нарушатся общественные связи в городе - от напряжения работников деловая активность упала бы до нуля, само ощущение страха так подействовало бы на поведение людей, что вся жизнь превратилась бы в сплошное недоразумение...

Стукнула дверь гостиной за стеной. Давлятов вздрогнул и прислушался. По вкрадчивым шагам понял, что вернулся с ночной прогулки Мелис, лег на постель, приготовленную ему в гостиной. Уже несколько дней по городу кружились слухи, что подростки, собравшись в какие-то ковбойские команды, уводят из домов шахградцев их лошадей, овец, птицу, часть угоняют в соседние городки, чтобы выгодно сбыть товар, часть закалывают на пустырях на окраине Шахграда и жарят мясо на кострах, пляшут в исступлении вокруг огня. Все с той же целью, чтобы задобрить, умилостивить землю. Разграбили даже несколько "сейсмоуголков" в домовых комитетах. Дикая, непредсказуемая земля готовит сюрприз - это объяснимо, но когда свои подростки создают напряжение - это возмутительно, негодовали шахград-цы.

"Наверное, вдоволь сейчас наплясался у огня, наевшись до отвала полусырым мясом, - подумал Давлятов, прислушиваясь к бормотанию Мелиса за стеной. Но тут мысль его неожиданно вернулась к тому, над чем он бился, хотя и с парадоксальной стороны. - Антарктида... Единственный материк, где никогда не бывает землетрясений, хотя там есть и молодые горы, и живые вулканы... Если бы разгадать эту сейсмическую загадку. Она бы пролила свет на всю природу страшного явления... Формула материка! - осенило Давлятова. - Начертить формулу всех материков... и Антарктиды. И заложить в машину, чтобы вычислить потом разницу... Прекрасная идея!"

От волнения Давлятов вскочил и вышел во двор, куда с улицы падали пятна света.

"Странно, - подумал он, - раньше всегда дворы были освещены, а улицы мертво темны..." Но не успел он додумать до конца свою мысль, как услышал за воротами какие-то шаги и глухие голоса. Озадаченный, он еле слышно спустил засов и отодвинул створку ворот: свет шел из соседских дворов причудливое его сияние создавало ложную иллюзию освещенности улиц. Улицы, как всегда в этот послеполуночный час, были глухо темны, хотя тех, кто стоял недалеко от его дома, Давлятов если и не увидел, то ощутил - и не ошибся.

Внимательно всмотревшись, он разглядел того инспектора Байбутаева с его всегдашним прибором-чемоданчиком в руке. Удивил Давлятова не инспектор - к его ночным визитам он уже привык, - а тот, кто был рядом... неужели? неужто такой почетный гость? сам академик, хотя и фему-дянин?

Да, это был тот, кто в недавней телепередаче назвал Руслана Давлятова "Салихом", и не только допустил эту оплошность на виду у всего града, но бестактно обрушился на Давлятова-Салиха с угрозами и обвинениями., Сейчас он, настроенный более чем миролюбиво, стоял рядом с Байбутае-вым, прислонившись к полузасохшей орешине. У обоих был такой вид, будто они отдыхают после тяжелой работы.

Давлятов вышел, но стал, возле ворот, не зная, подходить ему к ним или же стоять, пока сами не окликнут его. Оба они не случайно возле его дома. Давлятова охватила тревога, ибо союз Байбутаева и фемудянского академика... и Шаршарова, чей затылок разглядел он в прошлый раз в машине академика. Да, все это было не зря...

- Я всю жизнь ломаю голову над тем, - сказал Байбутаев, зевая, почему это человек первое, что делает после сна, открыв глаза, - зевает? Ведь он отдохнувший, но все равно зевает. Что бы это значило? Что за загадка?

- Зачем это вам отгадывать? Что за смысл? - недовольный самим смыслом разговора пробормотал академик.

- А чтобы суть жизни отгадать! - почему-то бодро ответил Байбутаев. Нет, нет, не подумайте, что я один такой. Вот мой сосед... занят своими почечными камнями. Все, что сумел выгнать из себя, собрал в банку. Сидит и разглядывает их. И в лупу посмотрит, и через увеличительное стекло, и удивляется: откуда такое собирается в человеке? Третий еще над чем-то бьется... Словом, все голову ломают... А через эти мыслишки, думается мне, слагается одна очень большая мысль - идея...

- Какая же? - Чувствовалось, что еще не до конца подавил в себе досаду высокочтимый собеседник.

- О мировой гармонии... Вы поняли мою куцую мыслишку? Вы человек, думающий о большом, глобальном, вам, конечно, не пустить мою мыслишку к своему разуму для понимания. Вы думаете об атоме и катаклизмах... а из вот таких куцых мыслишек и рождается мировая гармония. А из ваших глобальных мыслей - мировой взрыв и жизнь на новый лад.

- Уж не хотите ли вы сказать, - заерзал академик, ступая шаг вперед от дерева, - что мировая гармония - забота маленьких людишек, а перестройка жизни - забота больших гениев?

- Точно так!

- Хм! - неопределенно высказался фемудянский академик и громко обратился к застывшему в напряженной позе Давлятову: - Коллега! Я все забываю у вас спросить: как с тем талоном, который я подарил вам на конгрессе? Отоварились ли вы в закрытом магазине? И что, интересно, купили, если не секрет?

Давлятов вдруг смутился:

- Простите, я даже забыл о вашем подарке. - Давлятов стал торопливо рыться в карманах халата, будто злополучный талон всегда был при нем, даже когда он ложился спать. - Я его, видно, куда-то засунул... Но я найду, обязательно найду талон, - пробормотал он и неожиданно настроился на иронический лад, когда обратил взор к инспектору: - Вы нынче опять в заботах... ночных хлопотах, мой любезный мажордом...

Байбутаев насупился было от такого неожиданного наскока, но решил не терять достоинства и чести своей фирмы.

- Да, вы это верно подметили... мажордом. Я действительно обеспокоен тем, что лежит под вашим домом. И товарищ академик, гость нашего города, заинтересовался предметом... еще не до конца сотворившим собственную форму...

Решительным шагом он направился к дому Давлятова, кивком пригласив за собой хозяина и гостя. В том месте, где угол дома расходился, инспектор поставил свой прибор-чемоданчик, открыв крышку. И доска прибора со множеством делений и стрелок осветилась, замигала десятками лампочек, и Давлятов удивился тому, каким сложным оказался этот невзрачный на вид чемоданчик.

- Да, это очень сложный, тонкий и точный прибор, - словно прочитал его мысли Байбутаев, сделавшись вдруг самодовольным. - Вы же знаете, что у нас все сложнее прикрываться невзрачной оболочкой, дабы не соблазнять агентуру государств, занимающихся промышленным шпионажем! - И показал на стрелку, которая чувствительнее остальных металась от нижней шкалы к верхней и обратно: - Обратите внимание хотя бы вот на эту...

- "Уровень радиации", - прочитал Давлятов надпись над сумасшедшей стрелкой и заметил, как фемудянский академик подбадривающе закивал в такт стрелке. Его поведение снова показалось Давлятову загадочным, тем более что он вспомнил о связи академика с Шаршаровым.