Тимур Пулатов - Черепаха Тарази

• Название: Черепаха Тарази
• Автор: Тимур Пулатов
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Пока мне трудно... Но думаю, что духовная порча ускорила порчу физическую... Погуляем? - тряхнул головой Тарази, как будто отгоняя тяжелые мысли.

Когда незадачливые тестудологи проходили мимо дверей Бессаза, тот высунул голову и, близоруко моргая в сумраке коридора, хотел что-то спросить, но передумал и стал прибивать ручку к двери. Он держал молоток в руке, а в зубах - гвоздь, и Армон вздрогнул, с любопытством всматриваясь, странным и непривычным показалось ему, когда вышел из этой комнаты человек.

- Что у вас со зрением? - спросил Тарази.

- Бельмо в правом глазу, крошечное. С рождения. - Бессаз, как бы любуясь проворством своих рук, ловко застучал молотком. Затем извиняющимся тоном попросил Тарази: - Разрешите мне спуститься в город и купить очки?..

- Пожалуйста, - развел руками Тарази, - вы теперь свободный человек. Я хоть сейчас отпустил бы вас на все четыре стороны света, но надо еще немного понаблюдать за вами. Вы ведь помните наше условие?

- Не волнуйтесь, месяц я еще потерплю, - сказал Бессаз, но вдруг погрустнел, не хотелось прощаться с ними - боязно было. Будущая жизнь немного страшила его, как страшит больного долгая ночь, когда нет рядом врача, который бы помог в случае, если станет хуже.

Уже выйдя из дома, Тарази спросил Армона:

- Вы предупредили Абитая, чтобы он по-прежнему не спускал с него глаз?

- Да, Абитай все знает...

Возле дома Тарази остановился, наслаждаясь солнцем, но к нему уже бежала неизвестно откуда взявшаяся Хатун. Схватила тестудолога за руку, чтобы поцеловать. Тарази с усилием отстранил ее, и она вдруг зарыдала, не то от радости за Бессаза, не то от смущения.

- Спасибо! - шептала она, почему-то оглядываясь в сторону сада. - Вы вернули мне жениха!

Тарази смотрел на нее, удивленно подняв брови, и, когда Хатун трижды повторила свою фразу, понял наконец ее смысл.

- Как? Вы уже договорились обо всем?!

Бедная бесхитростная женщина стыдливо опустила глаза, не умея притворяться, и, заикаясь, высказалась так путано, что Тарази утомился.

- Он пообещал мне, когда был еще... А я смотрела на его черную морду и думала: если ты меня обманываешь, век тебе не быть снова человеком. Брат сказал, что уже видел его... Ой, какой он там? - И она засуетилась, потирая руки в страшном волнении, и вдруг побледнела и остановилась с открытым ртом, не высказав до конца фразу, ибо из ворот старого дома выходил сам Бессаз.

Он ей сразу показался великолепным, веселым, гладко причесанный, в полухалате-полуфраке, шел, будто любуясь собой со стороны, уверенный в успехе. Бессаз посмотрел на сад, потом поднял вверх голову, чтобы почувствовать тепло, которое солнце излучало в этот радостный для него день, - и увидел Хатун.

Хатун стояла, все еще не веря своим глазам. Потом смутилась и лицо ее стало мрачнеть, словно она в чем-то ошиблась. И в самом деле - она ждала увидеть, вернее, хотелось ей, чтобы жених ее не был таким, с приятными манерами, а был простым, грубоватым мужчиной, под стать ей самой, чтобы ни жених, ни невеста не отличались друг от друга.

- Нет, - невольно пробормотала она, - это не он...

Бессаз подошел и молча смотрел ей в лицо, как бы давая возможность Хатун оценить его достоинства, и веселость на его лице сменилась недоумением.

- Вы что? - спросил он досадливо. - Ожидали увидеть другого? Поинтереснее?

- Нет, нет, почему? - Хатун шагнула назад, как будто Бессаз собирался при людях сделать с нею нечто недозволенное, и смотрела на его руки, на то единственное, к чему она уже привыкла, и даже показалось ей, что Бессаз удалился от нее, стал чужим, и ей было странно и непонятно, как она брала раньше его руки и гладила их. К лицу Бессаза, его фигуре, ногам, бесхвостой спине она никак не могла привыкнуть...

Бессаз засмущался, но не от странного поведения Хатун, а от взгляда Тарази, и решил увести свою растерянную невесту.

- Мы побродим с Хатун по городу, - сказал Бессаз и, не услышав возражения Тарази, пошел к спуску с холма.

Хатун же стояла в нерешительности, и глаза ее от страха искали кого-то в саду. И едва Абитай, наблюдавший эту картину, показался за оградой, Хатун робко поспешила за Бессазом.

А когда они скрылись за валунами, Абитай крадучись прошел мимо тес-тудологов, сделав им заговорщический знак: мол, от меня не сбежит...

Тарази и Армон переглянулись, не в силах сдержать улыбку, - так комично получилось у стража, который теперь был еще и тайным соглядатаем. Посмотрев ему вслед, наши тестудологи молча повернули было обратно, к опустевшему теперь дому, впервые за много дней оставались они здесь одни можно спокойно побродить по саду, погулять вокруг дома, позабыв хотя бы ненадолго о делах, заботах, Бессазе...

Но едва они сделали несколько шагов к дому, как услышали крики и брань Абитая, и, оглянувшись, не сразу разобрали, кого он преследует, обнажив саблю. Мелькнуло даже у Тарази - не Бессаза ли, решившего сбежать, но, приглядевшись, увидел, как карабкается на холм бритоголовый, босоногий, путающийся в длинном своем рубище маленький худой человечек с узелком в руке. Он чуть было не упал, споткнувшись о камень, и в сердцах запустил в Абитая большую луковицу, но тот ловко увернулся, грозно помахав в ответ саблей, решительно настроенный не пускать к дому постороннего.

- Это же Асадулла... тот самый аскет! - воскликнул Армон. - Помните, я рассказывал, он двое суток прождал вашего приезда за городом? Все равно, говорит, встречусь с Тарази-ханом - и пусть не ждет от меня снисхождения в споре...

- Что ж... пустите, - сказал Тарази, почувствовав вдруг, что не хватает ему кого-нибудь постороннего, нового лица, с которым он мог бы просто потолковать, даже поспорить - и забыться, не думать о черепахе и Бессазе, иначе с ума можно сойти...

- Пропусти, Абитай! - крикнул стражу Армон в тот самый момент, когда страж уже нагнал аскета и чуть не схватил его за подол.

Абитай остановился, сконфуженный, и, смахнув пот со лба, бросился догонять Бессаза, ответив на ходу:

- Слушаю и повинуюсь!

Аскет же от неожиданности подпрыгнул на левой ноге и, порывшись в своем узелке, запустил вслед Абитаю еще одну луковицу, пробормотав:

- Давно бы так... послушание и повиновение украшает слугу... - И, успокоившись, сделавшись вдруг важным, медленными шажками пошел к навесу, под которым ждали его Тарази и Армон.

Тарази внимательно всматривался в Асадуллу, но не потому, что хотел заранее предугадать по его виду или походке, какой он спорщик, сильный ли, способный ли посрамить его перед Армоном, - это его мало интересовало. Просто ему действительно было интересно и радостно видеть еще кого-то, кто поднялся сюда, - то маленькое общество, которое окружало его изо дня в день уже несколько месяцев, и надоело ему, и временами раздражало.

Правда, в первое время на холм поднималось еще одно лицо, которому разрешалось не только подходить к дому, но заходить вовнутрь, - невеста Армона, - но она всегда смущенно ждала молодого тестудолога возле валуна. Как и отец Армона, она, должно быть, не одобряла занятия жениха, и Тарази это понял по ее укоризненному взгляду, брошенному как-то в его сторону. Теперь же, когда не было горячки и волнений с черепахой, девушка не появлялась здесь, Армон сам часто уходил с вечера в город, и Тарази заранее напоминал ему об этом шутливым тоном:

- Молодой человек, нам уже тесно мыслить вдвоем под одной крышей. Будьте добры, переночуйте сегодня в городе...

И так всегда - Тарази убегал от людей, чтобы пожить в одиночестве, но, живя без человеческого общения, тосковал, раздражался и с любопытством всматривался в первого попавшегося на дороге, будто не верил, что снова встретил человека. С таким же любопытством смотрел он сейчас и на забавного аскета Асадуллу.

- Хвала любознательному и неутомимому! - с этими словами, несколько комично поклонившись, предстал перед ним Асадулла.

- Прошу вас в дом, - пригласил его Тарази, но аскет замахал руками, запротестовал и подпрыгнул на правой ноге.

- Нет, нет! Позвольте, Тарази-хан, сразу приступить... я хочу попросить, чтобы вы уделили час или другой несчастному, голова которого забита куцыми мыслишками... А поскольку возможен спор, то истинный мусульманин никогда не позволит себе вести его ни за стенами, ни внутри города - поэтому я прождал вас столько за крепостью, Армон-хан свидетель моего усердия, - ни тем более внутри маленького дома. Спор должен вестись в пустыне, друг против друга на барханах. Или хотя бы - Асадулла придирчиво посмотрел вокруг, - прямо здесь, на открытом воздухе. Чтобы солнце касалось своими лучами макушки головы... Вы согласны?

- Согласен, - торопливо ответил Тарази, ибо все, что он сейчас услышал, показалось забавным, живым, комичным.

- И я - с усердием и благодарностью! - воскликнул Асадулла и сел там же, где стоял, - на ровной площадке - каменистой и твердой, - и стал развязывать узелок.

Тарази и Армон, переглянувшись, тоже пристроились на теплых камнях полукругом, молча наблюдая, как аскет вынимал из узелка черную редьку, потом большую белую луковицу, небольшую тыкву и красную свеклу, несколько орехов и кусочек каменной соли - и разложил все это на то место, где дул ветерок, но есть, естественно, не стал и хозяевам не предложил, - видно, просто боялся, что все это сгниет, пока они будут беседовать,