Александр Бондаренко - Тайные страницы Великой Отечественной

• Название: Тайные страницы Великой Отечественной
• Автор: Александр Бондаренко
• Издательство: Кучково поле
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9950-0050-1

В эту книгу вошли материалы «круглых столов», на протяжении четырех лет проводившихся в редакции газеты «Красная звезда». Их участниками были известные историки, знаменитые военачальники, сотрудники спецслужб, дипломаты — в том числе и ветераны Великой Отечественной войны. В ходе этих бесед обсуждались самые острые вопросы, относящиеся к истории войны, давалась объективная оценка бытующим версиям и предположениям. Собранные в одной книге, эти материалы позволяют читателю понять или переосмыслить многие из тайных страниц Великой Отечественной войны, получить немало новой информации.

---

ХАЗАНОВ: Противник уже в конце июля перебросил на северо-запад с Центрального направления 8-й авиакорпус — один из наиболее сильных и хорошо организованных в люфтваффе. Особенно упорные бои разгорелись 10-11 августа, когда примерно тысячной группировке советской авиации противостояло около 750 немецких самолетов. Ко многим событиям воздушной войны применим термин «впервые». Например, впервые было отработано взаимодействие фронтовой армейской авиации, авиации ПВО и флота...

Эта битва продолжалась в течение всего сентября и закончилась, точнее, приостановилась, если так можно сказать, когда противник перебросил значительную часть своих наземных войск и авиации на Центральное направление.

КУМАНЕВ: Хотя ударные группировки врага неумолимо приближались к Ленинграду, в самом городе в это время царила обстановка определенного благодушия и беспечности. Документы свидетельствуют, что не только население, но и многие руководители обороны Ленинграда полагали, что не так уж и страшна нависшая над городом опасность.

— Очевидно, подобные настроения продолжались недолго...

КУМАНЕВ: Генерал-полковник Николай Николаевич Воронов, будущий главный маршал артиллерии, прибыл в Ленинград в составе комиссии ГКО уже в последних числах августа. Он вспоминал: «Кмоему удивлению, город продолжал Жить очень спокойно. Можно было подумать, что бои разворачиваются на ближних подступах к Берлину, а не под стенами Ленинграда... Здесь явно недооценивали угрозу, которая надвигалась на город».

ТЮШКЕВИЧ: И все же с начала июля в городе было начато формирование 10 дивизий народного ополчения. Объединенные в Ленинградскую армию народного ополчения, они сыграли свою роль в обороне города...

КУМАНЕВ: Военный совет Северного фронта принял решение о формировании 100-тысячной армии, однако по настоянию 1-го секретаря обкома и горкома ВКП(б) Андрея Александровича Жданова было решено сформировать 200-тысячную, как в Москве. На отбор добровольцев отводилось всего три дня! Непродуманность такого решения внесла немалую путаницу в мобилизационные планы военкоматов города, предприятия недосчитались крайне нужных квалифицированных кадров. И все же народные ополченцы — неопытные в военном отношении, слабо вооруженные, но сильные духом — бесстрашно сражались с врагом...

ТЮШКЕВИЧ: Действительно, поначалу эти дивизии были вооружены слабо, но потом — вполне достаточно, о чем я сужу по нашей гвардейской дивизии Петроградского района... В конце сентября все они были преобразованы в кадровые стрелковые дивизии.

— Обращу внимание на забытый ныне момент: в память о Красной гвардии 1917 года четыре из десяти сформированных в Ленинграде дивизий народного ополчения были названы гвардейскими... Однако вернемся к утверждению маршала Воронова: в чем же выражалась «недооценка опасности»?

КУМАНЕВ: Ну, в частности, перебазирование оборудования предприятий, сырья, материалов, культурных ценностей, а также населения города на Восток осуществлялось довольно тяжело. Люди не верили в близкую развязку немецкого наступления, не были мобилизованы на высокопроизводительный труд...

ТЮШКЕВИЧ: Вот здесь я с вами согласен, потому как сам в то время работал инженером на Металлическом заводе им. И. В. Сталина, в конструкторском бюро, разрабатывавшем электрооборудование для артиллерийских морских систем. Тогда просто не допускалась не то что возможность взятия противником Ленинграда, но и его охвата со всех сторон — блокирования.

Однако противником были предприняты усилия по охватным действиям по отношению к Ленинграду Он стремился перерезать дороги, связывающие город со страной, прежде всего с Москвой. Затем — северное направление.

КУМАНЕВ: Никто или почти никто не мог подумать о том, что кольцо очень скоро может замкнуться... Между тем, как раз когда 30 августа комиссия ГКО прибыла в Ленинград, враг перерезал железнодорожную линию и захватил город Мга. Это было настолько неожиданно для наших защитников города, что командование фронта не сообщило об этом Сталину. Но он об этом узнал по каким-то иным каналам и потребовал, чтобы немедленно сообщили, в чьих же руках находится Мга. Очень большими усилиями удалось отбить этот город у противника, снова разрезать начавшееся блокадное кольцо, но буквально на следующий день пришлось снова отступить. Захватив Мгу, враг замкнул сухопутное кольцо блокады на юге.

РЖЕШЕВСКИЙ: Окончательно блокадное кольцо сомкнулось 8 сентября, после падения Шлиссельбурга...

КУМАНЕВ: И вот еще, кстати, пример того самого «благодушия». Когда началась массовая эвакуация, включая продовольствие, из западных районов, заместитель председателя Совнаркома Анастас Иванович Микоян решил этот поток в значительной мере направить на Ленинград. Узнав, Жданов пожаловался Сталину: куда нам все эти запасы? У нас полным-полно продовольствия, нам его надолго хватит! И Сталин дал распоряжение направить продовольствие в другие районы...

НАЛИВАЙКО: 8 сентября немец разбомбил продовольственные Бадаевские склады, и все запасы, подготовленные перед войной, сгорели. Мы потом ездили туда, на Бадаевские склады, потому что когда сахар сгорел, то ушел в землю; мы привозили эту землю домой, растворяли в воде, потом кипятили, оставался маленький коричневый осадок — вот этим питались! А на заводе я получал столярный клей, и мать его дома готовила...

ЕГОРОВ: Мне, скажу, повезло больше... Когда в конце октября мы с моря возвращались в Кронштадт, а потом в Ленинград, то командир нашей подводной лодки, вечная ему память, приказал сохранить все то, что осталось из продовольствия личного состава. Чувствовал, что впереди будет голодная зима...

— Весной 42-го наши родственники приехали из Ленинграда в Тбилиси. Моя будущая тетка, которой тогда было три года, жаловалась: «Вот, папа у меня какой плохой! Обещал кошку поймать, а сам умер!» Кошек, известно, ловили не для домашнего уюта... Понятно, что ленинградское руководство не сумело должным образом позаботиться об обеспечении города продовольствием. А какова была его роль в организации обороны Ленинграда на самом первом ее этапе?

КУМАНЕВ: В первые месяцы войны не было даже четкого представления о том, какой именно орган должен руководить обороной города! 1 июля, например, была создана Комиссия по вопросам обороны, куда вошли партийные секретари, председатели обл- и горисполкомов. По сути, в ее руках сосредоточивалась вся полнота власти в Ленинграде и области. 20 августа главком Северо-Западного направления маршал Ворошилов подписал приказ о создании Военного совета обороны города, куда опять-таки вошли председатели облисполкома, горисполкома, несколько партийных секретарей — и все. Штаб обороны должен был работать под руководством ГК партии и исполкома Ленгорсовета.

Узнав об этом приказе, Сталин вызвал к аппарату БОД О Климента Ефремовича Ворошилова, Андрея Александровича Жданова, Алексея Александровича Кузнецова, Петра Сергеевича Попкова и задал им несколько нелицеприятных вопросов... Оценка Верховного была такова: «Вы просто неорганизованные люди и не чувствуете ответственности за свои действия, ввиду чего и действуете как на изолированном острове, ни с кем не считаясь». ГКО упразднил Военный совет обороны Ленинграда и передал его властные функции Военному совету Ленинградского фронта. Была упразднена и Комиссия по вопросам обороны.

— Между тем обстановка под Ленинградом ухудшалась с каждым днем...

КУМАНЕВ: Ворошилов не справился с задачей командующего войсками и, вконец растерявшись, дал указание готовить пики, сабли, кинжалы для баррикадных боев в самом Ленинграде...

ТЮШКЕВИЧ: 11 сентября под Красным Селом, как раз там, где были огневые позиции нашего полка, Климент Ефремович вышел на передовую 1-й бригады морской пехоты, которая должна была идти в наступление и, подобно комиссару Гражданской войны, начал рассказывать, как тяжело в стране, произносить агитационную речь, вместо того чтобы принимать решение. Я это все сам слышал!

Одна из причин, существенных причин тяжелого положения — неверное представление Ворошилова как главкома направления и командующего войсками Ленинградского фронта, а также некоторых других тогдашних военачальников о характере войны и тех военных действий, которые велись на территории Советского Союза, под Ленинградом.

КУМАНЕВ: Маршал Георгий Константинович Жуков мне рассказывал, как его вызвал Сталин и сказал буквально следующее: «Поезжайте в Ленинград, положение Ленинграда безнадежное. Но попытайтесь что-нибудь сделать!»

ТЮШКЕВИЧ: Как известно, никто из тех, кто пишет мемуары, особенно не стремится раскрыть все свои недостатки, зато старается подчеркивать свою роль. Слова Жукова о том, что Сталин считал положение безнадежным, нигде больше не подтверждены...

КУМАНЕВ: Одновременно с Жуковым Сталин принял адмирала Кузнецова, наркома и главкома ВМФ, которому сказал: «Готовьте вместе с маршалом Шапошниковым приказ о подрыве кораблей Балтфлота».