Ольга Романова - Анатомия протеста. Оппозиция в лицах, интервью, программах

• Название: Анатомия протеста. Оппозиция в лицах, интервью, программах
• Автор: Ольга Романова
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: Публицистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0310-4

Лидеры протеста рассказывают, зачем они выводят на улицы тысячи недовольных режимом и какие цели при этом ставят. Сергей Удальцов, Геннадий Гудков, Алексей Навальный и другие лидеры "уличной оппозиции" представляют свое видение политической реальности, свою альтернативу существующему строю.

Впервые первые лица российского протеста откровенно расскажут — чего же они все-таки хотят. В книге представлен взгляд лидеров российской оппозиции как на перспективы протестного движения, так и на будущее страны.…

---

- Тебя раздражает, что часто делают акцент на твоей внешности?

- Мне это очень неприятно слышать, особенно, когда мне об этом говорят люди, которые сделали в десять раз меньше, чем я. Я сталкиваюсь с этим постоянно. К таким сексистским унижениям прибегают, когда чувствуют свою слабость. Например, во время дебатов. Вот недавно у меня были дебаты с представителем партии «Единая Россия». Мы говорили о политзаключенных. Он, конечно, все отрицал. А когда настал момент ему задать мне вопрос, он меня спросил не о политике, а о том, не собираюсь ли я заводить детей. Мне это, конечно, не нравится, но травмировать этим меня сейчас очень сложно. И такая проблема не только у меня в политической сфере, с этим сталкивается каждая женщина на своем рабочем месте, во время учебы и т. д.

- Социализм — это не только политика, но еще и культура: кино, литература, музыка. Что из этого тебе близко?

- Искусство. В художественной среде очень много левых. Левые доминируют в интеллектуальной среде. Например, мой муж художник Арсений Жиляев занимается социальным ангажированным искусством. Левое кино у нас, к сожалению, очень мало снимают.

- Так как мы встретились прямо накануне выборов в КС, какие у тебя прогнозы относительно твоей кандидатуры?

- Шансы у меня есть, но они не очень большие.

- Почему?

- Потому что у меня не такой большой медийный вес, как у многих политиков. Конечно, в левой среде у меня, наверное, одна из самых больших популярностей, но если смотреть в целом, она не так велика. Но я не буду особенно расстраиваться, если не пройду.

- В России все очень быстро меняется, все непредсказуемо. Кем ты себя видишь через несколько лет?

- Если коммунизм и счастье в России не наступят, то буду заниматься политикой, наверное. Как только я начала замечать всю эту социальную и тендерную несправедливость, я поняла, что просто не могу сидеть сложа руки.

- Как насчет того, чтобы стать когда-нибудь министром по делам женщин, например?

- Я надеюсь, что в идеальном обществе не будет никаких министров по делам женщин. Каким-то прямо политиком я бы быть не хотела. Я активист и хочу им оставаться. А если все будет хорошо, то буду заниматься преподаванием дальше. Мне очень нравится преподавать (Изабель преподает японский язык. - Ред.). Я думаю, что преподавание - это такая же масштабная деятельность, как политика или искусство.

Алексей Гаскаров «НУЖНО БЫЛО ИДТИ НА КРЕМЛЬ»

(Впервые опубликовано - «Русский журнал», 30.11.2012, Всеволод Чернозуб)

- Во сколько лет заинтересовался политикой?

- В школе у нас был очень крутой учитель литературы, мотивировавший много читать. Основной сюжет большинства произведений: противостояние отдельной личности и отсталых общественных отношений. Четкий посыл, что ты должен жить не только ради себя. Если в обществе что-то работает неправильно, надо ситуацию менять. Запало, что герой литературный - на самом деле герой гражданский и политический. Другой момент, что у нас в школе был директор - олдскульный коммунист. Пионеры, комсомол... Какой на*уй комсомол в девяностые годы, о чем речь? Это дико бесило, я все это суперненавидел. Но когда что-то критикуешь, начинаешь постепенно разбираться, чтобы спорить на равных.

- От теории к делу когда перешел?

- Однажды мы приехали на первомайскую демонстрацию. Посмотрели - одни старики, все плохо, но были чуваки, выглядевшие по-другому. Они свои журналы распространяли, похожие не на «Советскую Россию», а на комиксы с крутыми картинками. Интернета еще не было, мы впервые осознали, что есть другая позиция, она донесена в других терминах. Журнал «Автоном» ведь не столько политический, сколько контркультурный. На обложке лозунги: «Вся власть воображению!», «Будьте реалистами — требуйте невозможного!». Суперпафос такой, что привлекательнее.

- Газеты «Молния».

- Естественно. И получалось — вроде как они левые, но и против большевизма. Я там познакомился еще и с очень своеобразным кругом людей, который мало где светится. Молодые активисты КПРФ, конкретно зюгановских взглядов, но при этом смотрят Годара и читают экзистенциалистов. Автономная среда, им сейчас уже далеко за тридцать, работают учителями или реально где-то на заводах. Они пригласили на марш «Антикапитализм». Из Жуковского нас поехало несколько человек.

- В каком году он проходил?

- В 2002, когда был прорыв с Триумфальной. Тогда еще существовали тусовки типа НРА, взрывавшие памятники или Реввоенсовет, такие безумцы. Сейчас сложно представить, что в мусоров на митинге кидают взрывпакеты. Я реально думал: «Сейчас война начнется». Нацболы сами прыгали на ментов. Мы забежали в какой-то двор. Позади ОМОН всех адски месит, а бабулька с первого этажа нас видит и набирает мусорам. Двор закрытый, мы только из него выходим и нас принимают. Посадили в ОВД с Лимоновым и Тишиным.

- А куда делись радикалы и террористы? Сейчас «движ» такой сервильный.

- НБП изначально такой арт-проект, созданный на лайф-стайле и эпатаже, а не на реальной политике. В тот момент еще не было захватов, крутых политических акций, просто помидоры, майонез и розы. Когда их начали адски давить, сажать и убивать, естественно. Какой-нибудь Смирнов в Газете. ру старается лишний раз не вспоминать, что он нацбол. Таких много чуваков, где-нибудь в Фаланстере работают, еще где-то.

- Почему они об этом не говорят?

- Может из-за политических опасений, а с другой стороны. Лимонов же осознал, что артпроект должен в какой-то момент стать политическим. Многим стало просто скучно, и они ушли. А когда Лимонов начал говорить, что нам нужна свобода и демократия, а не Мао Цзэдун, то арттусовка сама собой отвалилась.

- Ну да, стало скучно. А у левых же были всякие фрики, которые ФСБ взрывали, с бомбами катались.

- Это все люди из девяностых годов, вообще непонятно откуда они черпали идеи, почему они такие были. Если про дело НРА почитать — чуваки идут взрывать приемную ФСБ, а с собой у них килограммы травы. В политических терминах не объясняется их существование, и куда они потом делись.

- Исчезло пространство для них? Нулевые ведь намного более скучные времена, чем девяностые.

- Да, я думаю, пространство исчезло, так же как и класс людей, выросших в перестройку. Внешние условия создают образ действий. Знаешь, на Кавказе много мест типа Утриша, где всякие просвещенные люди собираются. Вот некоторые «террористы90-х» сейчас там живут: какие-то коммуны с полурелигиозными идеями.

- После того прорывного «Антикапа» ты куда-то вступил? Чем-то стал заниматься?

- Постепенно вышел на антифашистскую тусовку, тогда она только начиналась. Все понятно и близко. Я ходил на футбол, видел там кучу насилия. Едет толпа дебилов на матч, ходит по электричке и избивает иностранцев, выкидывает их на платформы. Ты непосредственно видишь страдания человеческие, которые просто невозможно объяснить. Естественно, в то время мы много ходили на антивоенные акции. Тогда было гораздо больше причин режим ненавидеть, чем сейчас. Помню, как на полунелегальном митинге менты нас окружили, мы с кем-то сцепились наручниками и тупо в лужу сели. Сидим вдвоем, и я понимаю, что это больше никого не. не волнует вообще. Публичная политика очень демотивировала. Интересно было заниматься другими вещами, может непубличными, но более понятными.

- В чем состояла идея антифы?

- В те временя бонизм был какой-то доминирующей идеей в активной части молодежного сообщества. Это создавало много разных проблем, при этом большая часть их актива состояла из абсолютно случайных людей, которые, один раз получив по башке, и сильно, теряли интерес к расовомотивированному насилию. Не на митинг же идти против них. В тот момент мне казалось, что это единственный способ в России нормально выразить гражданскую позицию.

- Тема с антифой всплыла после фильма Лошака и убийства Тимура Качаравы. И внезапно для всех вскрылось, что много лет шла война на улице, и никто не понимает, как она шла, где она шла, что такое антифа движение.

- Смотри, это часть сознательной стратегии. Их взгляды позволяли мобилизовать значительно больше людей. Очень понятная демагогия: «Россия для русских», «Посмотри, что хачи делают» и т. д. Поэтому мы изначально решили развивать такую пацанскую тему. Они в течении трех лет вообще не понимали что происходит. Им казалось, что на них просто гопники с района нападают. Такие же русские парни, как они. Мы часто кричали «Русские, вперед!», а они отвечали «Парни, мы свои!». А фильм Лошака скорее больше проблем создал, чем пользы.

- Почему?

- Потому что реально антифашистская идентификация — она ни о чем. И журналистам проще было развивать гражданскую тему. Типа вот есть люди, которым не нравится, что в России убивают за другую национальность. А наши политические убеждения никто не стал бы раскручивать. Хорошие ребята, против фашистов. Иногда используют насилие. В тот момент в закрытую тусовку из ста человек пришла куча людей, часто желающих тупо подраться. И чем больше все обрастало четкой идентификацией, чем больше бонам стало понятно про нас, тем акции становились менее успешными и менее актуальными. В какой-то момент начались убийства.