Владислав Савин - Днепровский вал [СИ от 09.10.2012]

• Название: Днепровский вал [СИ от 09.10.2012]
• Автор: Владислав Савин
• Жанр: Альтернативная история

---

29 мая 1943 гауптман Ханс Рупрехт Гензель, офицер оперативного отдела штаба 17-й армии, записал в своем дневнике: "Крым похож на остров, вокруг которого где-то вдали шумит и пенится прибой. Создается впечатление, что здесь никто не воспринимает войну всерьез. Многие штабы вместо строительства укреплений используют саперные батальоны для ремонта и благоустройства штабных помещений. Перестраивались целые дома, а их интерьер декорировали под стиль немецких крестьянских усадеб, хотя солдат можно было бы с гораздо большей пользой использовать для восстановления и укрепления оборонительных сооружений".

Дальнейшие события показали, что это было пиром во время чумы. Но на первый взгляд, непосредственной угрозы не было. В восточной части полуострова у Керченского пролива оборону держал 5-й армейский корпус генерала Альмендингера в составе 73-й и 98-й немецких пехотных дивизий, 6-й кавалерийской и 3-й горнострелковой дивизий румын. 49-й альпийский корпус генерала Конрада прикрывал оборонительные рубежи на Перекопском перешейке и вдоль Сивашской дамбы. В его состав входили 50-я и 336-я дивизии немцев, а также 10-я и 19-я пехотные и 9-я кавалерийская дивизии румын. Две горнострелковые румынские дивизии охраняли прибрежные районы и вели борьбу против партизан в глубине полуострова. Переброшенная в Крым в начале марта 111-я немецкая пехотная дивизия находилась в резерве. Одна бригада штурмовых орудий находилась у Перекопа, вторая — в районе Керчи. И был готов план эвакуации, предусматривающий в течение шести-семи дней отвести войска из всех секторов полуострова в укрепленный район Севастополя, откуда они будут вывезены транспортными судами. Главная линия обороны — "линия Гнейзенау", дугой окружавшая Севастополь, прикрывала все основные дороги, ведущие к этому городу-порту. Севастополь намечалось удерживать в течение трех недель. За это время армию предстояло вывезти на судах, используя портовые пристани и пирсы.

Но вместо ожидаемого штурма, пришла другая, еще большая опасность. Взбешенный открытой изменой войск своего румынского союзника, Гитлер отдал приказ фактически оккупировать Румынию. Роковой ошибкой было во-первых, выделить на это явно недостаточно сил, а во-вторых, из этих войск подавляющая доля была венгерские, а не немецкие дивизии. Может у него и не было альтернативы, учитывая положение на фронте, венгры просто оказались рядом, в достаточном как показалось количестве. Но надо было знать традиционное отношение румын к венграм, особенно после Венского арбитража 1940 года, чтобы удержаться от этого опрометчивого шага. Король Михай проявил неожиданную решимость, приказав арестовать Антонеску и оказать сопротивление "венгерскому вторжению", именно так было в его воззвании, война с внезапно напавшей Венгрией, а не с Еврорейхом. Немецко-венгерские войска явно превосходили румын качественно, особенно по авиации и танкам, и максимум двух недель хватило бы, чтобы подавить румынский мятеж, но этого времени как раз и не было, ибо русские уже выходили на румынскую границу, и намерены были вмешаться самым решительным образом.

У короля Михая не было выбора. Его войска отходили, почти бежали, на севере от русских, на западе от венгров, вопрос стоял лишь, кто подойдет к Бухаресту раньше. Причем ясно было, что с немцами никакой мир невозможен — Гитлер, взбешенный "бунтом на корабле", открыто заявлял, что расправится с изменниками в традициях "комиссии 1 февраля". В то же время русские очевидно, дали какие-то гарантии, и приказ Михая по сути открыть перед ними фронт, спас Бухарест от штурма, когда 12 июля венгры, уже подступившие вплотную к румынской столице, были вынуждены поспешно отступать под натиском русских армий.

Мы не рассматриваем здесь последовавшие в Румынии внутриполитические события, как приход к власти коммунистов, быстрая советизация страны — только чисто военные аспекты. Все же у русских ушло три недели на закрепление своих позиций, налаживанию коммуникаций, и главное, организацию взаимодействия с румынской королевской армией, перешедшей на сторону СССР, наибольшие проблемы вызвала чистка "виновных в жестоком обращении с мирным населением на оккупированной территории", все знали, что этого русские не прощают. Но к 1 августа русское командование имело в своем распоряжении полноценную союзную армию, вполне способную, защищая свою территорию, прикрыть правый фланг русских от возможных угроз. На очереди была уже Болгария.

Однако вернемся в Крым. Генерал Енеке оказался в трудном положении: как было сказано, семь из его тринадцати дивизий составляли румыны, которые теперь формально были не союзником, а врагом! Хотя эти войска, дислоцированные в Крыму, пока не выказывали никакой нелояльности, необходимо было принять срочные меры. В первую очередь разоружению подверглись части, находящиеся в тылу, причем обошлось почти без эксцессов, однако обеспечение этого процесса и принятие на себя задачи борьбы с партизанами, которую раньше выполняли румыны, привело к тому, что все собственно немецкие резервы оказались задействованы в критический момент. И роковой ошибкой Енеке оказалось именно затягивание процесса — когда дело дошло до фронтовых частей, они уже представляли, что с ними будет. Причем не только из слухов, но и из русской пропаганды, оказавшейся на удивление сведущей и оперативной.

В дальнейшем предполагалось переформирование румынских частей из личного состава, оставшегося лояльным Еврорейху. Вопреки русской пропаганде, лагерь у Бахчисарая был всего лишь местом фильтрации, а не подобием Дахау, хотя имел с ним некоторое внешнее сходство. Однако солдаты 10й румынской дивизии, находящейся на фронте в районе Сиваша и подвергающиеся этой разлагающей пропаганде наиболее интенсивно, в массе поверили, что их всех ждут ужасы немецкого концлагеря, результатом чего был мятеж, вспыхнувший при попытке их разоружить. И как в самой Румынии, мятеж был бы подавлен, при наличии времени, но его не оказалось. Вечером 17 июля русские перешли в наступление на участке той самой 10-й румынской дивизии, а на следующий день в 9.00 начался массированный штурм немецких позиций на Перекопе — теперь соотношение сил резко изменилось в пользу русских, пятнадцать дивизий против шести немецких! И уже 20 июля, с учетом подошедших резервов, бой вели со стороны русских восемнадцать стрелковых дивизий при поддержке танкового корпуса.

50-я и 336я немецкие пехотные дивизии в первый день удерживали свои позиции и даже переходили в контратаки. Но оборона 10-й румынской дивизии фактически рассыпалась, румынские солдаты массами сдавались в плен, или даже целыми подразделениями обращали оружие против своих немецких товарищей. Упомянутый гауптман Гензель записал в дневнике 20 июля: "Северный фронт удержать нельзя. 50-я пехотная дивизия, понеся тяжелые потери с трудом сумела отойти на запасную линию обороны. Сильная танковая группировка русских наступает сейчас через брешь в румынском секторе, создавая угрозу нашим тылам. Мы лихорадочно трудимся над тем, чтобы подготовиться к размещению войск на оборонительной "линии Гнейзенау". Мне было приказано вылететь в 5-й корпус на Керченском полуострове, чтобы доставить туда приказ об отступлении к Севастополю".

Генерал Альмендингер действовал наверное, наилучшим образом из возможных. Собрав у себя в штабе всех командиров румынских частей и подразделений, он жестко поставил перед ними вопрос: или вы, за всех своих подчиненных, немедленно присягнете Еврорейху, или все вы будете арестованы и расстреляны как изменники, после чего ваши войска будут разоружены с последующим заключением в концлагерь Бахчисарай. Как ожидалось, румыны единогласно заверили нас в своей верности великому фюреру германской нации. Тогда Альмендингер отдал приказ румынским дивизиям в обороне прикрыть отход немецких войск к Севастополю. Все понимали, что этот приказ по сути обрекает румын на уничтожение, так как наступающие с севера русские танковые и моторизованные части, утром 21 июля взявшие Джанкой, стремительно наступают на юг и юго-восток и уже через сутки-двое могут появиться у Феодосии. Но важно было спасти наиболее боеспособные, немецкие войска!

Альмендингер, как и все в его штабе, не сомневались в низкой боеспособности румын, однако же полагали, что верность присяге, долг боевого товарищества, да просто страх за свою жизнь заставит их оказать русским хоть какое-то сопротивление, выиграв драгоценное время. Но такого предательства никто не мог ожидать — едва отходящие колонны 73-й и 98-й дивизий скрылись из вида, как румыны, арестовав оставленных им германских офицеров связи, выслали к русским парламентеров и организованно сложили оружие! Генерал Еременко, командовавший Отдельной Приморской армией, правильно оценив обстановку, не терял времени — уже 21 июля вечером его шесть стрелковых дивизий и танковая бригада настигли арьергардные части отступавшего 5-го немецкого корпуса и вступили с ними в бой. Ценой больших потерь 73-й и 98-й немецким пехотным дивизиям, отвыкшим от маневренной войны и во многом зависящим от конно-гужевого транспорта, удалось достичь промежуточного Ак-Монайского оборонительного рубежа и удержаться на его укрепленных позициях до наступления темноты.