М. Бойцов - Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 1725-1825

• Название: Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 1725-1825
• Автор: М. Бойцов
• Издательство: Cовpеменник
• Жанр: История
• Год: 1991
• ISBN: 5-270-01369-Х

В сборник вошли первоисточники – мемуары, дневники, письма, материалы официальных расследований, относящиеся к событиям «эпохи дворцовых переворотов».

Перед читателем пройдут драматические эпизоды, начиная с интриг вокруг смерти Петра 1 и кончая убийством Павла I. Большинство материалов, включенных в книгу, не переиздавалось в годы Советской власти, некоторые – публикуются на русском языке впервые.

Составление, вступительная статья, комментарии М. А. Бойцова; 1991, художественное оформление С. Соколова.

---

Нолькен выразил свою радость принцессе Елизавете по поводу обстоятельств, предвещающих так много хорошего; он заметил ей в свою очередь, что для придания им большей основательности, необходимо напомнить ей о после Франции, так как Швеция настолько тесно связана с Его Христ. Вел., что без его помощи и согласия желания Швеции окажутся бессильны. Принцесса Елизавета отвечала Нолькену, что она одобряет указываемое им средство тем охотнее, что расположение ее к Франции побуждает ее надеяться, что она отнюдь не встретит там противодействия своим интересам и что она питает полное доверие ко мне.

А относительно случая, который я упустил из виду сообщить вам и о котором я слышал от самой принцессы Елизаветы, он заключается в следующем: фельдмаршал граф Миних, придя к ней с пожеланием счастья в Новый год, был чрезвычайно встревожен, когда увидел, что сени, лестница и передняя наполнены сплошь гвардейскими солдатами, фамильярно величавшими эту принцессу своей кумой; более четверти часа он не в силах был прийти в себя в присутствии принцессы Елизаветы, ничего не видя и не слыша. (…)

Де ла-Шетарди – Ж.-Ж. Амело{81}

С.-Петербург, 3 (14) февраля 1741 года

(…) Она сообщила мне, что во время пребывания ее за городом она устраивала обеды офицерам Ростовского полка-, находящегося по соседству на постое, и готовность этого полка служить ей обнаружилась настолько явно, что ей труднее было сдерживать их, нежели подстрекать. Кроме того, у нее бывало, несколько лиц из высшего духовенства, и в особенности она имеет основание быть довольной архиепископом Новгородским и епископом Киевским. Однако расположение, выказываемое к ней этими лицами, не может иметь большого влияния, как бы ни было велико суеверие народа. Во всяком случае, военные должны дать первый толчок, и этого, по-видимому опасаются настолько, что наполняют полки иностранными офицерами; последнее обстоятельство и ее немало беспокоит. Точно так же, к большому огорчению коренных русских, в войсках впереди них помещены придворные лакеи, штат которых был преобразован по смерти царицы. Наконец, мы заговорили о том, что более существенно, а именно – о зачислении 400 немецких солдат в три гвардейских пехотных полка, причем было распущено 200 солдат, служащих в вышеупомянутых полках и, находящихся там еще со времени Петра I. Пример их увлек бы остальных, так как все лица, служащие с этого времени, преданы ей – принцессе. Я воспользовался всеми этими подробностями разного рода, чтобы заявить ей, что ей надо как можно более поспешить обеспечить за собою содействие, которое она могла бы найти, кроме того, извне, не для того чтобы тотчас же и действовать, но чтобы все было подготовлено к тому моменту, когда можно будет приступить к делу. (…)

Де ла-Шетарди – Ж.-Ж. Амело{82}

С.-Петербург, 14 (25) февраля 1741 года

Судя по заявлению графа Гилленборга Нолькену, Швеция, по-видимому, готова сосредоточить внимание на замысле, интересующем принцессу Елизавету. По крайней мере, вероятно, что случай этот окажется благоприятным для шведов, если бы они употребили силу и пожелали доставить средства на первоначальные издержки, которые здесь будет необходимо сделать Несколько сот лиц в провинции высказались в пользу принцессы Елизаветы. Их рвение, обнаруживающее их сердечную склонность, во всяком случае преждевременно, а потому принцесса эта пользуется влиянием архиепископа Новгородского для охлаждения пыла, который мог бы скорее послужить ей во вред, чем на пользу. Ее сдержанность основывается на том же соображении, и если известный вам французский хирург не скрыл третьего дня от Нолькена, передавая слова принцессы Елизаветы, что было бы для нее крайне необходимо располагать некоторым капиталом, то он же не утаил и того, что принцесса не может преодолеть опасений, вследствие риска, какому она подвергнется, выдав помянутое раньше письменное заявление. Он присовокупил Нолькену, что такая осторожность нисколько не ослабит признательности этой принцессы и что она всегда будет в соответствии с тем, насколько принцесса сознает важность услуги, оказываемой ей Швецией. Нолькен, ссылаясь на искреннее желание Швеции служить принцессе, справедливо поставил на вид хирургу, что надо наконец открыть способ, при помощи которого принцесса думает выполнить свой замысел, не соглашаясь на средства, могущие придать ему надежность. Хирург, вполне поняв силу этих слов, взялся передать их принцессе Елизавете и доставить послезавтра ее ответ.

Де ла-Шетарди – Ж.-Ж. Амело{83}

С.-Петербург, 28 февраля (11 марта) 1741 года

(…) Хотя вы нашли уместным, чтобы я выказал несколько большую готовность по поводу первых заявлений принцессы Елизаветы, я был крайне озабочен мерами предусмотрительности, которые вы мне предписали соблюдать, и отнюдь не раскаиваюсь в том, что руководился с самого начала этим принципом. Последствия докажут, что доверие, оказываемое этой принцессой ко мне от того не уменьшилось. Я виделся еще вчера с ее хирургом и поручил ему уведомить свою повелительницу о том, как относится к ней король и чего она может ожидать от Е. В., доверившись ему. Он почувствовал все значение и силу таких уверений и сообщил мне, что если бы принцесса Елизавета и не в состоянии была заслужить столь благосклонного к ней отношения, то постаралась бы сделаться достойней этого тем образом действий, который она будет соблюдать, и вниманием, с каким она не будет ничего делать, кроме угодного королю. Мы последовательно разобрали преимущества, какие приобрела бы эта принцесса, решив воспользоваться благоприятным расположением, обнаруживающимся по отношению к ней, не давая здешним людям привыкнуть к правлению, с коим они могли бы освоиться тем легче, что их привело бы к тому рабство, в котором их держат. Был также поднят вопрос о причинах, на основании которых, быть может, прибегали здесь к предосторожности не показывать царя. Хирург уверил меня, что принцесса Елизавета настолько убеждена в планах, которые здесь могут замышлять, что не упускает случая как можно чаще навещать здешнего государя и нашла средства получать уведомление обо всем, что с ним ни случится. Хирург сообщил мне при этом, что здешний государь мал не по возрасту, что с некоторых пор у него обнаруживаются некоторые внешние признаки особы, у которой произошло сокращение нервов. Это началось с самого момента его рождения, так что лекарства, которыми пользовались, чтобы направить природу на ее естественный путь, не имели никакого действия. Он присовокупил мне, что царь непременно умрет при первом сколько-нибудь Значительном нездоровье, какое у него будет, потому что лейб-медик, хотя и очень искусный, подчинен воле правительницы, которая при участии совета из женщин решает, что нужно и чего не нужно давать этому государю.

Де ла-Шетарди — Ж.-Ж. Амело{84}

С.-Петербург, 21 апреля (2 мая) 1741 года

М. г., если бы опыт, приобретаемый с течением времени, и то, что принято везде в других государствах, могло найти здесь какое-либо применение, то я считал бы значительным промахом, если бы пренебрег приобрести главным образом сведения, способные дать точное понятие о составе партии принцессы Елизаветы. Но здесь ежедневно бываешь свидетелем того, что нимало не походит на правила, применяемые во всех других странах, так что нельзя даже составить себе и понятия о вещах, происходящих перед глазами, – настолько они необыкновенны и так мало соответствуют установленным и принятым нравам и обычаям. Поэтому неизбежно приходится обращаться к другому способу. Я нисколько не боюсь высказать, что здесь нас постигла бы неудача, если бы следовать, тому ложному пути, при помощи которого, обыкновенно успевают.

На этом принципе я и остановился, когда увиделся с упомянутой принцессой, а затем с ее хирургом, а именно: противодействовать, основываясь исключительно на ее собственных интересах, против нерешительности, которой она не может преодолеть, и заручиться прежде всего тем, что может обеспечить выгоды Швеции. (…)

Я уже принимал участие в совещаниях Нолькена и в его присутствии намекал хирургу, что этот министр без ходатайства здешней принцессы не может оправдаться перед своим двором. Кроме того, я предложил в виде особого средства, чтобы этот документ был передан мне. В таком случае принцесса, будучи в состоянии когда угодно его найти и видеть в своих руках, не стала бы более опасаться, что он попадет в чужие руки. (…)

Я старательно удалил все, что имело бы хоть какой-нибудь признак принуждения ее к чему-либо с целью более верно привести ее к желаемому мною плану, уверив ее, что при этом заняты лишь ею и ее выгодами. Я ссылался на удовольствие, которое испытывает король, содействуя таким целям, и передавал уверения принцессе, что действия Е. В. всегда будут направлены единственно к удовольствию видеть ее счастливой и восседающей на престоле.