М. Бойцов - Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 1725-1825

• Название: Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 1725-1825
• Автор: М. Бойцов
• Издательство: Cовpеменник
• Жанр: История
• Год: 1991
• ISBN: 5-270-01369-Х

В сборник вошли первоисточники – мемуары, дневники, письма, материалы официальных расследований, относящиеся к событиям «эпохи дворцовых переворотов».

Перед читателем пройдут драматические эпизоды, начиная с интриг вокруг смерти Петра 1 и кончая убийством Павла I. Большинство материалов, включенных в книгу, не переиздавалось в годы Советской власти, некоторые – публикуются на русском языке впервые.

Составление, вступительная статья, комментарии М. А. Бойцова; 1991, художественное оформление С. Соколова.

---

Тайный Верховный Совет, который становится гидрой относительно проектов и предметом ужаса для народа, не может установить точного образа правления, чем пользуется государыня для укрепления своей власти. Законодатели между собою не согласны, и народу не нравятся резкие нововведения.

Фельдмаршал Долгорукий предложил Преображенскому полку присягнуть царице и Верховному Тайному Совету. Они отвечали ему, что переломают ему все кости, если он снова явится к ним с подобным предложением. Вследствие этого приказано было изменить форму присяги.

Дела родственников Алексея Долгорукого идут плохо: ослепленные гордостью, не знающей пределов, каждый заслуживает наказания. Кто бы мог подумать, что невесте совсем неугодно было видеться с государынею. Долгорукие порядком очистили царский двор: взяли драгоценные вещи, посуду, уборы, наряды, мебель, экипажи, охотничьи принадлежности – все, не оставив и следа. За это им готовится теперь благодарность. Полагают, что Иван легко может отправиться в Дербент, а отцу готовится путешествие в страну соболей. (…)

Из донесения де-Лирия{44}

Москва, 26 февраля (9 марта) 1730 года

Дворянство удалилось в свою обычную залу собраний и решило тотчас же отправить к царице депутацию благодарить ее за ее благосклонный прием.

Между тем возмутились офицеры гвардии и другие, находившиеся в большом числе, и в присутствии царицы начали кричать, что они не хотят, чтобы кто-нибудь предписывал законы их государыне, которая должна быть такою же самодержавною, как и ее предшественники. Шум дошел до того, что царица была принуждена пригрозить им; но они все упали к ее ногам и сказали: «Мы верные подданные вашего величества, верно служили вашим предшественникам и пожертвуем нашу жизнь на службу вашему величеству, но не можем терпеть тирании над вами. Прикажите нам, ваше величество, и мы повергнем к вашим ногам головы тиранов».

Тогда царица приказала им, чтоб они повиновались генерал-лейтенанту и подполковнику гвардии Салтыкову, который во главе их и провозгласил царицу самодержавной государыней. Призванное дворянство сделало то же. Так всеобщий голос провозгласил царицу такою же самодержавною, какими были ее предшественники. (…) Это было страшным ударом для Верховного Совета, который хотел управлять по своей фантазии, почему он старался не допускать никого до царицы, ни говорить с ней, ни делать какого-нибудь внушения. Но этот трибунал был обманут некоторыми женами важных дворян, преданных ее царскому величеству, которые за невозможностью своих мужей могли извещать ее и расположить вещи так, как это и исполнено.

Из донесения Маньяна{45}

Москва, 2 (13) марта 1730 года

Верховный Совет решил было арестовать князя Черкасского, но он посредством своей жены, своей свояченицы и герцогини Мекленбургской, царицыной сестры, подготовил и руководил в согласии с царицею всем, что совершилось 8-го числа. Князь Черкасский, не смея приехать во дворец со всем дворянством, приказал своим друзьям поодиночке явиться в передней и затем сомкнуться немедленно по его прибытии. Князь Юсупов, подполковник Преображенского полка, сделал то же с гвардейскими офицерами. Князь Черкасский приехал ко двору в десять часов утра и испросил у государыни аудиенцию. Ее величество велела позвать Верховный Совет для присутствия при том. Князь Черкасский подал прошение, подписанное многими из дворянства, а князь Юсупов представил другое, такого же содержания, подписанное гвардейскими офицерами. Царица приказала их прочесть. Затем члены Верховного Совета заявили, что ее царскому величеству следовало бы удалиться в свой кабинет для обсуждения этого предмета. Но герцогиня Мекленбургская, сестра царицы, подошла к ней с чернильницею в руке и сказала, что нечего рассуждать, а должно подписывать. Царица немедленно же это и исполнила и в то же время приказала офицерам гвардии принимать приказания только от их подполковника, генерал-лейтенанта Салтыкова.

Дворяне удалились и, собравшись в одной из зал дворца, постановили предоставить царице самодержавную власть в благодарность за благосклонное подписание их прошения. Они испросили себе другую аудиенцию в тот же вечер, на что царица и дала свое согласие, удержав между тем к обеду членов Верховного Совета, чтобы они не разъехались по домам.

В три часа пополудни дворянство возвратилось. Князь Черкасский предоставил другое прошение, которое царица приказала прочесть вслух и затем, поблагодарив дворянство, приказала великому канцлеру принести немедленно пункты, подписанные в Митаве, и другие подписанные ею акты в пользу Верховного Совета. Великий канцлер принес их и подал царице, которая разорвала их в куски в присутствии всех.

11 марта был обнародован собственноручно подписанный царицей указ о принесении ей новой присяги как самодержавной государыне.

Члены Верховного Совета счастливы были, что не шелохнулись 8-го числа, ибо если б они оказали какое-либо сопротивление решению дворян, то дворяне и гвардейские офицеры положили выбросить верховников за окно. Ныне все спокойно, и царица очень весела и довольна.

И. Лефорт – Августу II{46}

Москва, 2 (13) марта 1730 года

(…) В прошлый вторник, за день до того решительного времени, когда волновались все партии, несколько раз уже просили ее величество отправиться в Тайный Верховный Совет утвердить составленный образ правления, но она не соглашалась. Находясь под постоянным надзором и не имея права говорить со своими верноподданными, даже с самыми близкими родными, она находилась в большом затруднении. С ней была только сестра ее, герцогиня Мекленбургская, с которой она могла говорить свободно и своими вздохами и слезами выразить все свое горестное положение. В этот вторник члены Тайного Верховного Совета, видя, что ее величество не соглашается явиться в Тайный Верховный Совет, и что их противные партии начинали соединяться, и что происходят различные волнения по поводу ареста Ягужинского, решились объявить ее величество самодержицею, что и исполнили все члены, собранные вместе. Она отвечала им, что для нее недостаточно быть объявленною самодержицею только восемью лицами.

В этот же день по причине своей усталости она просила своего двоюродного брата подполковника гвардии Салтыкова взять на себя обязанность принимать доклады. Капитану, содержащему караул Преображенского полка, приказано было слушаться только его одного. Вследствие этого пала при дворе власть князя Василия Долгорукого.

На другой день генералитет и дворянство собрались около Кремля в числе 800 человек, из которых 150 депутатов вошли в покои под предводительством фельдмаршала Трубецкого, требуя у ее величества аудиенции. Тогда государыня послала князя Василия Долгорукого просить членов Верховного Совета явиться ко двору, и в то же время было послано за князем Черкасским, управлявшим всеми этими делами (я еще напоминаю вашему величеству, что это тот самый Черкасский, который не думая более увидеться с своею женою, которая известна вашему величеству, простился с нею). Когда все были собраны, князь Юсупов, подполковник Преображенского полка, подал ее величеству от имени генералитета и дворянства бумагу, содержащую в себе чрезвычайно умеренные условия касательно образа правления. Они просили ее подписать их; ее величество передала бумагу князю Черкасскому и просила его прочесть вслух написанное. По окончании чтения он сказал приличную тому случаю речь. Требуя молчания, князь Василий Долгорукий спросил его, кто позволил ему присвоить себе право законодателя? Черкасский отвечал: «Делаю это по причине обмана ее величества, в который она была вовлечена вами, сказавшими ей, что условия, подписанные ею в Митаве, составлены с согласия всех чинов государства, но это было сделано без нашего ведома и участия».

Князь Василий Долгорукий обратился к государыне и спросил, не желает ли она удалиться в свой кабинет и спокойно там обсудить условия, предложенные ей для подписи. Услышав это, герцогиня Мекленбургская, которая уже запаслась пером и чернилами, сказала государыне: «Сестра, не нужно так долго думать над этим, подпиши, я отвечаю за это. Если нам придется поплатиться жизнью, я первая приму смерть». Ее величество подписала условия, я не мог еще их достать. Затем дворянство и генералитет удалились в другую комнату для составления благодарственного адреса. Рассуждая таким образом, как бы они могли поблагодарить ее величество, они единогласно решили объявить ее самодержицею. Они возвратились тотчас же в аудиенц-залу и в присутствии членов Верховного Тайного Совета объявили ее самодержицею, что она великодушно и приняла.