Наталья Калинина - Полуночное танго

• Название: Полуночное танго
• Автор: Наталья Калинина
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-586-4

Не хлебом единым жив человек. Еще и любовью. В то жаркое лето любовный вирус поразил все семейство Ветлугиных — от совсем юной Саши до ее бабушки. Или это был всего лишь обман, смятение чувств?

Жестокие сердечные муки, опасные приключения, глубокие разочарования и упоительные радости выпали на долю героев новых произведений Натальи Калининой, написанных в жанре ностальгической мелодрамы с элементами увлекательного детектива.

---

— Что ты! — Алена устремила на него свои ясные глаза. — Когда у людей горе, они каждому человеку рады. Отвлекающий фактор. Сейчас я переоденусь, в джинсах по станице неловко расхаживать — старухи осудят, и мы пойдем.

* * *

У калитки Царьковых Плетнев подумал о том, что следовало отговорить Алену от этой прихоти. Именно прихоти — другого слова не подберешь. Он представил, что испытает Лиза, увидев рядом с ним невесть откуда взявшуюся Алену. Но было поздно. Лиза стояла на крыльце. Лиза была похожа на диковатого подростка — он даже испугался на какое-то мгновение, что она сейчас бросится очертя голову в сад и выдаст себя, его, все, что между ними было и о чем ни в коем случае не должна догадаться Алена, — она умеет быть циничной.

Лиза осталась на крыльце.

— Извините, что мы так внезапно к вам нагрянули. — Алена приветливо и слегка снисходительно улыбалась. — А мы с вами, кажется, знакомы. Вы в ту пору были прямо-таки чеховской студенткой, приехавшей на каникулы в отчий дом. Предлагаю на «ты».

Лиза кивнула, вымученно улыбаясь, и прижалась к перилам, чтоб пропустить их в дом. В коридоре Плетнев обернулся, но Лиза смотрела куда-то в сторону.

— Как у вас чудесно! Господи, Сережа, я только сейчас поняла, как мы обкрадываем себя, обитая в наших стандартных чересчур благоустроенных квартирах с окнами в пустоту, — тараторила Алена. — А здесь благоухают под окнами цветы, шепчут что-то таинственное листья… Жаль, что все меньше и меньше на земле таких вот романтичных, завораживающих уголков.

Они сели за давно накрытый стол — Лиза наверняка ждала его к обеду. Она сидела напротив него, вытянув перед собой кверху ладонями руки. Как будто просила, чтоб он протянул ей навстречу свои.

Алена болтала обо всем понемногу. Комментировала последний роман Апдайка в «Иностранке», с юмором рассказывала о «галактике киносозвездий, сиявшей на небосклоне древнего Янтарного берега», потом принялась пересказывать Лизе содержание последней картины Плетнева. Лиза кивала головой, слушая и не слыша Алену.

Плетневу было жалко тишины, которую нарушила его жена. Она разрушила что-то… Он взглянул на Лизу, заметил белые ниточки морщин на ее высоком загорелом лбу. Раньше он их не замечал. Или они появились только сейчас?..

Чай пили под вишней — так захотела Алена. Лиза часто и надолго оставляла их одних. Она молча уходила и так же молча возвращалась то с банкой варенья, к которому никто из них так и не притронулся, то с чашкой молока, то просто с пустой тарелкой.

«Их нужно изолировать друг от друга, — думал Плетнев. — Они несовместимы. Как два полюса. А я между этими полюсами. Под высоким напряжением. Долго я так не выдержу. Не выдержу… Нужно что-то предпринять».

Алена словно уловила его мысли.

— Ну, милая хозяюшка славного дома, спасибо тебе за щедрость. За доброту. За душевную чистоту. Я словно к свежему родничку припала. Честно говоря, надоело пить водопроводную воду… И не страшно тебе одной в таком доме? Ты, наверное, любишь мечтать.

— Нет, — сказала Лиза.

Плетнев не понял, что она имела в виду.

— Думаю, Марьяна скоро приедет. Хочешь, я спрошу про нее у Саранцевых? — спросил он.

— Я сама к ним схожу. Кур покормлю и схожу. Спасибо, что вспомнили про меня…

* * *

— Знаешь, а она мне ужасно нравится. Я даже не ожидала, что смогу до такой степени очароваться существом женского пола, — говорила Алена, когда они возвращались в гостиницу. — Что, она так и не устроила свою судьбу?

— В смысле?

— Ну, как ты знаешь, устроить свою судьбу — значит выйти замуж. Так в провинции говорят. Хотя я, честно говоря, не представляю рядом с ней мужчину.

— Почему?

— Как бы тебе объяснить… — Алена, как показалось Плетневу, ехидно сощурила глаза. — Она собой слишком занята, своими чувствами, переживаниями. Мир прежде всего через свою душу пропускает. А вам куда больше нравится, когда мы на все вашими глазами глядим. — Алена загадочно улыбнулась. — Случаются, конечно, и исключения.

— Ты полагаешь, я не принадлежу к их числу?

— У нас с тобой, мой иронично настроенный друг, все на несколько иной основе зиждется. Цивилизованные люди, как я понимаю, должны почаще к голосу своего разума прислушиваться. Чувства — это, прости меня, все-таки из области средневековья.

Плетнев промолчал. Он думал о Лизе. О том, что и она сейчас думает о нем, о них. Она еще наверняка не до конца осмыслила, что он предал ее. Разумеется, она простит ему и этот, и еще много подобных поступков, но какая-то гармония в их отношениях нарушилась. И это непоправимо.

* * *

Он был благодарен Алене, что она легла спать с соседней комнате.

— Вижу, ты привык засиживаться по вечерам, — сказал она, кивнув на стол, где лежала пачка чистой бумаги. — Здесь наверняка хорошо работается. Желаю вдохновения.

Алена плотно прикрыла за собой дверь.

«Мне следует с ней объясниться, — думал Плетнев, выйдя на крыльцо покурить. — Как нам дальше жить вместе? Неужели она сумеет закрыть на все глаза?»

Конечно, их с Аленой связывают пятнадцать лет совместной жизни. Плюс общие интересы, то есть его творчество. А главное — Светка. Их не по годам развитая, болезненная Светка, обидчивая, тонкокожая, скрытная, а временами распахнутая душой… Тот, кто считает, будто от прошлого можно отмежеваться раз и навсегда, опасно заблуждается. Наступит день — и прошлое непременно даст о себе знать.

Ничто не проходит зря…

Он осторожно спустился по ступенькам и направился к дому Царьковых.

Волчок молча обнюхал его ноги и отошел к своей будке, даже не вильнув хвостом. Дверь оказалась запертой. Он постучал. С минуту выждав, подошел к окну Лизиной комнаты. Их с Лизой комнаты. Оно было закрыто и задернуто занавеской. Он сначала тихонько, потом настойчивей побарабанил пальцами по стеклу. Он слышал, как в доме мяукнула кошка.

Плетнев обошел вокруг дома, снова поднялся на крыльцо. Только теперь его окончательно свыкнувшиеся с темнотой глаза различили замок на двери.

Он вышел через нижнюю калитку к реке, продравшись через заросли репьев, набрел на широкую накатанную тропинку, ведущую к дороге в райцентр. К тому времени, как он дошел до старого коровника, из-за острова выкатилась кособокая луна, выхватив из темноты островки прибрежных тополей.

Он остановился возле того обрыва, где впервые прижал к себе Лизу, просто так, как прижимают испуганных детей родители. Он не подозревал о том, что это случайное объятие повлечет за собой другие… Судьба случайно сблизила их. И так же друг от друга отдалила. Все будто бы стало на свои прежние места. Будто бы…

На рассвете он искупался в реке. Вода была теплой и отдавала горьковатым привкусом ила. В небе еще дрожали ночные звезды, но их постепенно гасили лучи уже показавшегося из-за горизонта солнца. И только над лесом еще долго мерцала зеленоватая звезда.

Когда он поднимался к гостинице, в темных окнах дома Царьковых отражались солнечные лучи.

* * *

Он снова слышал сквозь сон мерное потюкивание железа о землю, снова испытывал блаженное предвкушение длинного летнего дня с его запахами нагретого на солнце укропа, медовой горчинки цветущей полыни. В детстве он спал летом на железной койке в саду под яблоней-кислицей. Вот так же, сквозь сон, вслушивался в монотонный разговор тяпки с твердой от зноя и засухи землей — мать, прежде чем уйти на ферму, трудилась в огороде.

Сейчас он заново переживал все эти ощущения, блуждая тропинками сладкого утреннего сна. Вчерашнее прошлое растворилось в неведомом мраке, уступив место прошлому давнишнему, пахнущему невозвратным станичным детством.

— Доброго утречка, — услышал он приглушенный стенкой визгливый голос Саранчихи. — Как спалось на новом месте?

— Изумительно! — отозвался бодрый Аленин голос. — Здесь воздух чистый и густой, как крепкий свежий чай. И пахнет целебными степными травами. У вас, я думаю, сплошь долгожители.

— Ага, кабы их на тот свет жадность раньше времени не отправляла. — Саранчиха доверительно понизила голос. — Мне Федор наказывал никому про это дело не говорить, да все равно к обеду вся станица знать будет… Да вы в тенек зайдите, под сливу, — посоветовала она Алене. — Солнце у нас злое — враз волдырями покроетесь. Ага, Федор мой с утра в райцентр пошел, в амбулаторию. Всю ночь с зубом промаялся и мне спать не дал. Вот я его чуть свет и погнала в райцентр. Сама еще кролям травы накосить не успела, а уже гляжу, он назад бежит. Белый весь как простыня. «Ну знаешь, бабка, и зуб враз болеть перестал. Я, значит, это, в амбулаторию захожу, а ее навстречу мне на носилках к санитарной машине несут…»

Под окном забил крыльями и загорланил во всю мочь петух, и Плетнев приподнялся на локтях, чтобы лучше слышать Саранчиху.