Виолен Ванойк - Мессалина

• Название: Мессалина
• Автор: Виолен Ванойк
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-85585-159-1

Этот яркий исторический роман современных французских авторов рассказывает о жизни и судьбе молодой жены римского императора Клавдия, о ее красоте и жестокости, о ее ненасытности в любви.

Такой Мессалина и осталась в истории — торжествующей и униженной, коварной, разнузданной и прекрасной.

---

После обмена любезностями он пригласил обеих женщин в соседний атрий. Вокруг четырех высоких, устремленных к проему в крыше колонн с каннелюрами, нижняя часть которых была окрашена в красный цвет, а все остальное — в ярко-желтый, обитал сонм странных варварских божеств, кои и привлекли внимание гостий. Они остановились осмотреться, и Симон заговорил:

— Да будет вам известно, что все здесь является символом, ничто не лишено смысла. Бассейн между колоннами представляет собой первичное море, первоначальный хаос, из которого произошел воспринимаемый мир. Эти колонны могли бы быть символами произрастания, но они представляют также и мировую ось, опору неба, что виднеется в проеме крыши. Они словно солнце, которое посылает свои лучи из лотоса, плавающего в океане.

Тут он показал на большой отлитый в бронзе лист лотоса, который был установлен посреди бассейна, а над ним возвышался распустившийся золотой цветок.

— Красный цвет — это не что иное, как восходящее и закатное солнце, а желтый — солнце во всем своем сиянии, когда оно достигает зенита.

Затем он повел гостий к статуям.

— Вы видите, у меня здесь нет алтаря богов домашнего очага. Но зато вот Исида, изваянная в бирюзе из пустынь Каменистой Аравии, которую мы в Палестине называем Синай. Она — мать всего, мировая душа. А там — ее брат и супруг Осирис, там — их сын Гор, сидящий в лотосе. А это существо с черной волчьей головой — египетский Анубис. Говорят, что он бог мертвых, но это неверно, он бог возрождения, тот, через кого происходит перевоплощение душ. А этого бога с головой ибиса египтяне зовут Тотом, а греки — Гермесом, проводником душ, или еще Трисмегистом, трижды величайшим, который ведет умерших в потусторонний мир. Это покровитель тайн, ему известны откровения потаенного бога.

Он предложил им пойти в сад, окруженный портиками, где Мессалина смогла лишь мимоходом увидеть многогрудую Артемиду Эфесскую и греческого Аргоса с телом, испещренным множеством глаз. Посреди сада был устроен бассейн с фонтаном, похожим на пальму; вода в нем, поглощая солнечные лучи, отливала всеми цветами радуги, а капли, должно быть, символизировали слезы какого-то бога.

— Мог бы ты нам назвать своих гостей? — попросила мага Мессалина, которой не терпелось узнать, есть ли среди них тот, кого она так надеялась встретить.

Симон перечислил присутствующих, сказав о каждом несколько слов. Последним, кого он назвал и о ком она уже не ожидала услышать, был Валерий Азиатик.

— Это странный человек, — сказал Симон. — Родом из Виенны, что в Нарбоннской Галлии. Был консулом и сенатором при Тиберии и сделал одну из самых достойных карьер. Его авторитет столь высок, что он добился от Калигулы, чтобы его родина была переведена на положение римской колонии. Но неожиданно он отвернулся от всех соблазнов этого мира… впрочем, не совсем, иначе…

— Иначе он не был бы здесь, — подсказала Лепида, которая прекрасно понимала, что такое духовная жизнь их хозяина.

— Ты правильно рассудила, — сказал Симон с понимающей улыбкой.

Они вошли в триклиний. Симон представил пришедших, и гости приветствовали их. Мессалина почувствовала, как у нее заколотилось сердце, когда она увидела Валерия Азиатика, — настолько мощную ауру красоты и благородства создало вокруг этого человека ее воображение.

— Я знаю твоего супруга, Мессалу Барбата, — сказал Азиатик Лепиде, — но я еще никогда не имел удовольствия встретиться с тобой.

— Мы с мужем бываем в гостях порознь, а принимать у себя он не любит.

— И все же мы уже однажды встречались, — вмешалась Мессалина.

— Возможно ли это?

— В Большом цирке, я была там с мамой.

— Прости, что я забыл о столь интересной встрече, разве что нас не представили друг другу.

— Именно так, с тобой тогда был Павл Фабий Персик.

— Теперь я припоминаю. Кажется, он повел тебя куда-то утолить жажду. Наверное, напиток был приготовлен на основе лотоса, цветка забвения, если верить Гомеру, оттого-то вы и забыли вернуться.

Мессалина старалась не покраснеть, слушая его насмешливый тон. Гай Силий, следивший за их разговором и уловивший дразнящий взгляд Мессалины, смотрел на девушку презрительно и строго. Она осознала это, и на нее накатила какая-то безудержная ненависть к этому человеку, которого она сочла надменным и претенциозным. Симон пригласил гостий занять предназначенное для них двухместное ложе и велел рабам принести охлажденных фруктов и медового вина.

Едва возобновился разговор, как появилась Елена. С изумительным бесстыдством она выставила себя напоказ совсем голой, не соизволив надеть даже свое платье, а взъерошенные волосы спадали у нее до талии. Увидев ее, Мессалина поняла, что это та самая Елена, чью красоту расхваливал Саббио. Она тотчас сказала себе, что она, бесспорно, красивее Елены, и с сожалением отметила, что простая шелковая туника, которую мать велела ей надеть, недостаточно подчеркивает ее совершенные формы.

— Что ты сотворила с Клавдием? — удивленно и не без доли иронии поинтересовался Теогоний. — Неужто он не вынес потрясения твоей красотой и пылкости твоих лобзаний?

— У Клавдия больше сил, чем ты думаешь, Теогоний, — смеясь, отвечала Елена. — Во всяком случае, он заснул, побежденный скорее Вакхом, чем Купидоном.

— Как может любовник заснуть в объятиях Елены после столь недолгого свидания? — насмешливо проговорил Апион. — Пусть мне дадут три дня провести в твоих объятиях — и то я сумею побороть сон, чтобы не потерять ни минуты времени, украденного у богов.

— Апион, тебе не возбраняется пережить эти три дня восторга и бессонницы, если у тебя есть средства, — ответил Симон.

Предоставив гостям вести разговоры, Симон устроился на ложе по соседству с ложем Мессалины и ее матери, пустовавшем потому, что Арбакт, ушедший с танцовщицей, еще не вернулся.

— Кажется, Мессалина, — начал маг, — ты очень хотела познакомиться со мной и побывать в моем доме. Вот это случилось, но чего ты ждешь от меня?

— Симон, — отвечала Лепида, — ты знаешь, что семья наша знатная, тесно связанная родством с семьей божественного Августа. Однако Мессала, мой супруг, не в состоянии обеспечить нам подобающий образ жизни. Моей дочери Мессалине пятнадцать лет, она уже созрела для того, чтобы выйти замуж.

— И ты подыскиваешь для нее достойного и достаточно богатого супруга, чтобы мог содержать ее, — заключил Симон.

— Ты все прекрасно понял.

— И ты надеешься найти его у Симона?

— А почему бы и нет? Нам говорили, что очень богатые римляне бывают в твоем доме. Достаточно взглянуть на это замечательное собрание. Если я правильно поняла некоторые разговоры, здесь даже присутствует наш двоюродный брат Клавдий, дядя цезаря.

— Он относится к числу моих друзей.

— Так ты, стало быть, ближе ко двору, чем мы, ведь мы ни разу не были приглашены ни к нему, ни к Калигуле.

— Тем не менее ты можешь рассчитывать на благоволение императора, если возьмешься за дело… То же и в отношении Клавдия.

— Надо еще суметь приблизиться к ним. Говорят еще, что ты можешь предсказывать грядущие события.

— Да, это так, когда я вступаю в связь с духами, — со скромным видом признался он.

— Симон, — вмешалась Мессалина, — мы многого ждем от тебя.

Маг тяжело вздохнул и полуприкрыл глаза. Лепида тотчас поняла этот жест и достала из маленькой матерчатой сумочки три броши, служащие для застегивания одежды.

— Вот, Симон, я принесла тебе три фибулы, каждая украшена крупным мидийским сапфиром в золотой цветочной оправе. Они достались мне от моей бабки Октавии, прославленной сестры Августа.

— Красивые вещички, — заключил маг, взвесив их на руке. — Но не может быть вопроса о деньгах, когда речь идет о внучатой племяннице божественного Августа.

Очарованная комплиментом, Лепида протянула было руку, чтобы забрать драгоценности, но Симон, зажав их в кулаке, продолжал:

— Однако я хочу оставить их у себя, поскольку ты явно намерена преподнести мне их в качестве подарка от желанного гостя, как принято делать в царских семьях на Востоке.

Лепида положила руку на стол, сделав вид, что у нее и в мыслях не было вернуть свой столь щедрый дар.

— Идемте со мной, — наконец сказал маг. — Я открою вам то, что вы жаждете знать.

Он привел их в дальнюю комнату, стены которой были сплошь облицованы мрамором. Комната была залита красным светом, проходящим через тонкий пурпурный занавес, за которым горело несколько светильников. Возле занавеса стояли низкие порфировые столики, а на них — продолговатые алебастровые и шаровидные глиняные сосуды, а также бронзовые и терракотовые коробочки с крышками.

На бронзовом треножнике в большой жаровне рдели угли.

— Есть много способов узнать будущее, — сказал Симон, приглашая Лепиду сесть у входа на низкое сиденье. — Но я люблю использовать ароматы: в дымах и парах ду́хи проявляют себя охотнее.