Ники Пеллегрино - Итальянская свадьба

• Название: Итальянская свадьба
• Автор: Ники Пеллегрино
• Издательство: Иностранка, Азбука-Аттикус
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01715-3

Пьета, молодой талантливый дизайнер, занимается подготовкой к свадьбе младшей сестры. Однако ей не дает покоя семейная тайна, портившая им жизнь в детстве и омрачающая ее теперь, когда они давно уже стали взрослыми.

Незадолго до торжественного события девушки узнают, что в Италии, откуда родом их отец, у них есть близкие родственники, о существовании которых они даже не догадывались.

---

Пока я ехал домой, у меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить над тем, что я потерял и что могу потерять. Я поклялся, что, как только доберусь до дома, немедленно порву с Инес.

Но это оказалось не так-то просто. Катерина стала еще более замкнутой, чем прежде, и я чувствовал себя одиноким и несчастным. И спустя немного времени снова начал встречаться с Инес. Конечно, в душе я презирал себя за слабость, но мне было проще видеться с Инес, чем избегать ее.

Прошло, наверное, не меньше года, и вдруг я получил открытку от Изабеллы. На ней изображалась Испанская лестница. А на обратной стороне Изабелла писала, что попала в беду и нуждается в помощи. Я злился на нее, но она все-таки сестра мне, и поэтому я не мог ей отказать. Так что я опять отправился в Рим и нашел ее в крошечной двухкомнатной квартирке неподалеку от вокзала Термини. Это была жуткая дыра, душная и тесная. Мне показалось, что Изабелла даже огрубела от такой жизни. Она попала в скверную историю, естественно, связанную с мужчиной. Я помог ей перебраться в более приличное место и начал регулярно высылать деньги. Она не сразу с этим смирилась, слишком уж была гордая. Но у нее не осталось выбора.

На этот раз по дороге домой я размышлял о том, в кого я превратился, и понял, что мало чем отличаюсь от того придурка, из-за которого у Изабеллы возникли проблемы. Мне стало стыдно, и я во второй раз поклялся, что положу конец этой безумной связи с Инес.

Кстати, незадолго до этих событий она взяла себе за правило под любым предлогом наведываться в «Маленькую Италию». Естественно, она клялась и божилась, что зашла совершенно случайно, — мол, гуляла по рынку или обедала в соседнем кафе с подругой. Не обошлось и без пары сцен, когда она поняла, что я остаюсь при своем решении порвать с ней. Конечно, я испытывал неловкость, потому что Инес была женщина неплохая, но в первую очередь я нуждался в любви Катерины, моей жены.

Все уладить оказалось непросто. По ночам Катерина спала повернувшись ко мне спиной; если я находился в комнате, она старалась туда не входить; стоило мне завести какой-то разговор, она моментально его обрывала. Мне оставалось только надеяться, что я спохватился не слишком поздно и что ее любовь ко мне не угасла окончательно.

Я взял на работу еще одного повара и стал меньше времени проводить в «Маленькой Италии». Вместо того чтобы работать или дуться в карты с Эрнесто, я оставался дома. Однако Катерину это смущало, она, похоже, даже стеснялась меня. Да и я чувствовал себя не в своей тарелке, будто занимал слишком много ее личного пространства. Так что, когда пришла весна, а вместе с ней и тепло, я начал больше времени проводить в саду.

Я возделывал землю так, как меня учила мама, когда я был маленьким. Я сеял семена аккуратными ровными рядами и любовался зелеными ростками, пробивавшимися из земли, и сажал все больше и больше. Иногда я замечал, как Катерина, грея руки о чашку с чаем, наблюдает за мной из кухонного окна. Однажды я увидел, как она обрывает боковые побеги с помидорного куста.

— Мой отец всегда поручал это мне, — пробормотала она и тихо скользнула в дверь.

Проходило лето, и она все чаще вызывалась помочь мне на огороде. Казалось, будто ей понравилось работать рядом со мной. Мы вместе боролись с личинками, поедавшими наш латук, снимали гусениц и выпалывали сорняки. Там, на свежем воздухе, рядом с тянущимися к солнцу растениями, ее любовь ко мне тоже как будто подросла.

И все-таки Катерина изменилась. Та девушка, которой она некогда была, исчезла бесследно, превратившись в чахлую, анемичную женщину. И постепенно мне пришлось с этим смириться.

Пьета видела, как у отца опустились веки. Еще минута — и он уснет. Она разглядывала его лицо, изборожденное морщинами, покрытое налетом седой щетины. Папа всегда был веселее всех. Он мог часами качать ее на качелях, любил затевать шутливую борьбу с Адолоратой, позволял им обеим пачкаться с головы до ног, наедаться до отвала мороженым и не ложиться спать в положенное время. По вечерам, забравшись на свою двухъярусную кровать и свернувшись калачиком, они только и говорили о том, насколько папа лучше мамы.

Теперь, годы спустя, Пьета почувствовала себя предательницей. Она надеялась только, что мама не дежурила у двери детской, прижав ухо к замочной скважине, что она не догадывалась об истинных чувствах дочерей. У родителей могли быть свои слабости, как и у всех прочих, но они любили ее до самозабвения. Подумав о том, что они стареют и что однажды они уйдут, оставив ее, по выражению Беппи, брошенной на произвол судьбы, Пьета почувствовала, как по ее щекам заструились слезы. Склонившись к кровати отца и зарывшись лицом в простыни, она крепко сжала его руку и тихо расплакалась.

Когда Пьета вышла из палаты отца, наступил вечер. Однако она не чувствовала и тени усталости. Все еще под впечатлением от второго путешествия в прошлое, она как в тумане брела к выходу по ярко освещенным коридорам. Без сил опустившись на заднее сиденье такси, она решила, что ей надо срочно выпить. Бутылка белого совиньона и подходящая компания, чтобы ее распить, сейчас пришлись бы очень кстати.

В надежде, что Адолората работает в вечернюю смену, она велела таксисту ехать в «Маленькую Италию». Что-то в ее душе по-прежнему противилось встрече с погруженной в пучину переживаний сестрой, но теперь, когда она услышала отцовскую версию истории, Пьета поняла, что больше не может держать все это в себе.

У входа в «Маленькую Италию» Федерико прибирался на одном из уличных столиков.

— Она там? — спросила Пьета.

— Разумеется. Где ж ей еще быть. В последнее время она здесь дневала и ночевала, а никому не на пользу, — сказал он с несвойственной ему прямотой, и Пьета сразу представила, какое напряжение царило на тесной кухоньке «Маленькой Италии».

Пока она дожидалась сестру, Федерико принес ей стакан вина, и она не спеша пила его, заранее подбирая подходящие слова. У сестры никогда не хватало терпения выслушивать длинные истории. Она предпочитала голые факты.

— Полагаю, ты пришла поговорить со мной о том, что будет, когда папа выпишется из больницы? — Адолората смотрела раздраженно, устало и мрачно. — Желаешь знать, собираюсь ли я уйти из «Маленькой Италии»?

Пьета отхлебнула большой глоток.

— На самом деле я хотела поговорить совсем не об этом. Я пришла сюда, потому что должна тебе кое-что рассказать.

— Что именно?

— Сядь и попроси Федерико принести нам еще вина. Мне нужно кое-какое время.

Закончив рассказ, Пьета вдруг поняла, что на лице сестры отразился весь спектр эмоций — недоверие, печаль, удивление, ужас.

— И как только это могло происходить у нас под носом, а мы ни о чем не догадывались? — спросила она. Они уже почти прикончили бутылку вина, стоявшую на столе.

— Я тебя понимаю. Сама до сих пор теряюсь в догадках. Думаю, нам надо что-то предпринять, но понятия не имею что, — призналась Пьета.

Адолората окинула взглядом знакомые белые стены «Маленькой Италии».

— А я, кажется, знаю.

— Останешься здесь?

Она кивнула.

— Как я могу поступить иначе, после того что ты мне рассказала? Я думала, это просто ресторан, когда на самом деле в нем вся его жизнь. Вот почему, когда я пригрозила ему, что уйду, это едва его не убило.

— Папа в тебе души не чает. И он хочет, чтобы ты была счастлива, — напомнила ей Пьета.

— Я знаю. — Судя по ее голосу, она окончательно сдалась. — Так что, я полагаю, мне надо придумать, как быть счастливой, оставаясь здесь.

21

Пьета была слишком взбудоражена, чтобы уснуть. Голова у нее шла кругом от новых тревожных мыслей, и она неожиданно для себя оказалась в саду; при желтоватом свете электрической лампочки, падавшем из кухонного окна, она выполола все сорняки, собрала созревшие помидоры и даже проверила пальцем землю под посадками зелени, чтобы убедиться, что она не пересохла.

Выдернув последний сорняк, Пьета вернулась в дом. Все, что ей сейчас хотелось, — это завалиться спать, но беспокойство никак не покидало ее.

К тому же все будто сговорились, решив не дать ей уснуть. В ту минуту, когда мысли ее начинали путаться и она уже была готова провалиться в забытье, со двора доносился лай собаки или автомобильный сигнал, и она снова просыпалась, ворочаясь с боку на бок и силясь не открывать глаза.

Незадолго до рассвета она сдалась и нашла себе занятие: принялась складывать свитеры и перевешивать платья в комнате, превращенной в платяной шкаф. Как только она услышала гул Лондона, пробуждавшегося от сна перед новым рабочим днем, сразу натянула первые попавшиеся под руку джинсы и свободную трикотажную блузку с широким вырезом, повязала на шею яркую шелковую косынку и отправилась вверх по холму к Ислингтону и своей любимой французской кондитерской.