Клара Фехер - Я совсем не получаю писем

• Название: Я совсем не получаю писем
• Автор: Клара Фехер
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1982

Повесть Клары Фехер «Я совсем не получаю писем» знакомит советских ребят с творчеством известной венгерской писательницы. Герой повести Жолта Ковач очень огорчен тем, что никогда ни от кого не получает писем. И тогда он решает сам себе написать письмо. Но тут с ним случаются всякие непредвиденные приключения, о которых и рассказывает эта веселая и занимательная повесть.

---

Однако чем больше Жоли думал об этом, тем ему становилось жарче, и он вдруг почувствовал испарину на лбу. Конечно, он уже большой и понимает, что в темноте нечего бояться. Ведь в темноте все такое же, как и при свете: дома, заборы, облака, железнодорожные рельсы… Мир не меняется, только Земля вертится и Солнце освещает уже ту ее сторону, где до этого было темно. Когда у нас день и ярко светит солнце, японские дети уже спят, а когда мы ложимся спать, японские дети зубрят арифметику… А все-таки днем как-то приветливее. Вечером, например, спускают собак с цепи, а далеко не безопасно встретиться ночью с чужой и злой собакой. Да и пьяный может попасться по дороге. И потом, когда темно, тени деревьев становятся очень длинными… Конечно, Ютка и Кати стали бы смеяться над этим. Они по вечерам гуляют в саду и не боятся, если затрещит ветка или начнут звонить на колокольне…

«Нечего бояться, — думал Жоли. — Я возьму с собой дружка…»

Но он чувствовал, что это только успокоительные слова, а на самом деле ему вовсе не по душе ночная прогулка. И кто знает, дойдет ли он к утру до Будапешта? Может быть, ему придется идти по шоссе несколько дней, а то и недель, испытывая голод и жажду. И может быть, к нему подойдет милиционер и спросит: «А ну-ка скажи, мама отпустила тебя?» Мама!.. И как он об этом раньше не подумал! Ведь мама побежит к тете Сабо, обе они начнут его искать повсюду: на железной дороге, на Балатоне. Никто не притронется к ужину, суп из зеленого горошка остынет. Потом они телеграфируют папе да еще поместят в газете фотографию Жоли. Нет, этого делать нельзя…

Растерянный и смущенный, Жоли сидел на траве, за стогом сена. Скоро совсем стемнело, и он подумал о том, что пора идти домой: стало прохладно, да и суп, наверное, уже сварился.

— Ну как, хорошо покачались на качелях? — спросила мама, увидев сына, входящего в калитку.

— Д-да. — ответил Жоли, покраснев до ушей. — Д-да…

— Мыть руки и ужинать! — проговорила мама. — Погодите только, я переменю скатерть, а то эту мой милый сыночек запачкал томатным супом в обед.

Мама прошла в комнату. Немного погодя она вышла и удивленно спросила:

— Жоли, где твои новые синие штанишки?

— Не знаю…

— Кто-то был в комнате. В шкафу все перевернуто. Пропали Жолины вещи…

— А ну-ка поди сюда, Жолик, — сказала Кати. — Поди-ка сюда, мой дорогой братик. Где твой рюкзак?

— Не знаю.

— А кто открыл ставни? Тут кто-то выпрыгнул из окна! — воскликнула Ютка. — Кати, дай-ка фонарь! Я посмотрю в саду.

— Нет! — крикнул Жоли. — Я лучше скажу.

— Что ты скажешь? — спросила мама.

— Рюкзак… штанишки… они… я выбросил их из окна.

— Но зачем, почему?

— Потому, что никто не хочет со мной играть…

Ютка выбежала в сад и принесла рюкзак.

— Все надо снова стирать и гладить, — со вздохом проговорила мама. Ни что с тобой, сынок? Ты, наверное, перегрелся на солнце… Уж не заболел ли ты? Кати, дай-ка градусник. Нужно померить Жолику температуру. И уложить его. Пожалуй, лучше ему сегодня не ужинать.

Жоли тут же заплакал.

— Но я хочу есть! Я здоров! Не приставайте ко мне! — ревел Жоли.

Мама положила руку на лоб Жолику.

— Непонятно: ты всегда был таким хорошим мальчиком, а сейчас точно бес в тебя вселился. Не понимаю…

«Чужие письма не вскрывай!»

Этот день начался очень хорошо. Мама разрешила Жоли помыться у колодца. Жоли намылился, потом мама вытащила ведро с водой, приятно прохладной водой, и — бац! — плеснула на Жоли. Поток серебристых струй полился на мальчугана.

— Быстрей вытирайся! Быстро, быстро!

Жоли докрасна вытерся мохнатой простыней, а потом, надел свою любимую голубую рубашку, легкие полотняные штанишки и сандалии, сел завтракать. Он съел простоквашу с ржаным хлебом. Выйдя после завтрака на улицу, Жоли увидев Якаба, ослика, который в сопровождении дяди, живущего по соседству, отправился за водой. Жоли проводил их до лесной тропинки. Якаб шел очень медленно, упрямо опустив голову, потом вдруг задрал морду кверху, открыл свою большую пасть и оглушительно заревел сиплым голосом: «Й-о-о, й-о-о!..» Но Жоли не испугался, он сорвал ветку репейника и протянул ее Якабу.

Увидев почтальона, Жоли быстро распростился с осликом-водовозом. Почтальон ехал на велосипеде. Это был очень приятный парень. Правда, настоящим почтальоном был не он, а его отец, которого звали Балинтом Кишем. У его сына было такое же имя.

Балинт Киш-младший помогал отцу во время каникул. Он развозил письма и газеты жителям летних дач. Заходил в дома и всех знал. Ютке и Кати Балинт говорил: «Доброе утро, барышни!» Маме говорил: «Целую ручку, тетя Ковач!» — и вручал ей газеты и письма. А Жолику приветливо махать рукой и спрашивал: «Сервус[3], приятель, что нового?» Иногда угощал кусочком сахара:

— Любишь крепким сахарок? Дать тебе?

— Нет, спасибо, не надо.

— А почему не надо?

— Да так, — отвечал Жоли не совсем вразумительно. Ведь не мог же он сказать Балинту правду. А правда заключалась в том, что Жоли надеялся: может, почтальон и ему когда-нибудь принесет письмецо. Надеяться на это глупо, конечно. Кто же станет писать ему?

Маме всегда пишет папа. В письме сообщает: «У меня все хорошо. Работа на заводе идет нормально. В субботу приеду. Пусть дети слушаются тебя, тогда я им всем привезу по подарку. Целую много раз». И на конверте написано: «Балатонкедвеш. Дом, построенный на сбережении, Ковач Петерне». Девочки тоже получают множество писем. От подруг и одноклассниц, от девочки-соседки по будапештской квартире. Кроме того, они переписываются с ребятами из других стран: с русскими, англичанами и еще с кем-то. Иногда сестры великодушно спрашивают: «Жолик, хочешь марку?» Конечно, хочет, но ему не марка интересна. Ему хотелось бы получить письмо. Чтобы на конверте было написано: «Ученику 2-го класса „А“ Жолту Ковачу». Письмо, предназначенное только ему и никому больше. А он потом написал бы ответ. Тогда можно было бы небрежно сказать девчонкам: «Уходите отсюда, не толкайте стол, я пишу письмо».

Почтальон Балинт Киш-младший прислонил свой велосипед к забору и вошел в соседнюю дачу; оттуда он наверняка пойдет к Сабо, после них к дяде Ченки, а потом уже к Жоли на дачу.

И действительно, выйдя из первой дачи, Балинт направился к тете Сабо, но тут заметил Жоли.

— Сервус, дружище! — крикнул он издалека.

— Сервус! — ответил Жоли, не совсем уверенный, правда, может ли он так отвечать[4].

— Отнесешь письма домой? — спросил юный почтальон.

— Отнесу.

Балинт быстро подошел к Жоли и достал из сумки письма и газеты.

— Вот возьми, Жоли. Это все вам. Газета «Непсабадшаг». Журнал «Пионер». Одно письмо для твоей мамы и одно для Кати. Но смотри, чужие письма не вскрывай!

— А я никогда этого не делаю! Не понесу я эти письма, — проговорил Жоли, покраснев от обиды.

— Ишь ты какой! Сразу в бутылку лезешь, — сказал Балинт. Хочешь крепкого сахарку?

— Нет.

— А фотографию футболиста?

Жоли на секунду задумался.

— Хочу.

Балинт Киш-младший рассмеялся и вынул из кармана пачку фотографий.

— Вот, целая сборная. Выбирай какую хочешь.

Жоли выбрал фотографию вратаря.

— Спасибо.

— Не за что. И захвати письма. До свидания!

«Дорогой брат!»

Жоли отдал письма и газеты маме, Кати и Ютке. Потом сел под орешник, взял свой поезд из спичечных коробков и стал терпеливо ждать, когда же наконец все отправятся на пляж.

— Сегодня пойдем немного позже, — сказала мама. — Сначала ответим на письмо папе, еще напишем бабушке и дяде Йоцо…

— Я тоже напишу своей подружке. Она лежит в больнице. Ей удалили гланды, — решила Кати.

— А я напишу Китти в Монреаль, — проговорила Ютка. — Я никак не могла собраться ответить ей. Нужно по дороге на пляж забежать на почту…

— А я? — спросил Жоли.

— Ты, сынок, ступай пока в сад к тете Сабо и покачайся на качелях с Миклошкой.

Жоли обиженно встал и хотел было отправиться и дальний угол сада, как вдруг его осенила мысль… Настолько замечательная, что он чуть не закричал от радости, но вовремя спохватился: ведь если он закричит, то выдаст себя, потому что эта идея… и вправду превосходная идея… требует соблюдения тайны. К тому же надо все как следует продумать…

Он помчался по гравиевой дорожке мимо цветочных клумб к смородиновым кустам, бросился там на траву и свистнул Дружку.

— Эй, Дружок, иди-ка сюда! Я тебе кое-что расскажу… И больше никому!

Дружок радостно бросился к Жолику, ткнулся лохматой мордой ему в колени и весело завилял хвостом, ожидая сахара.

— Сегодня я кофе не пил, на завтрак была простокваша, и сахара я тебе не принес, — проговорил Жоли извиняющимся тоном. — После обеда ты обязательно его получишь, а сейчас слушай меня внимательно-внимательно…