Стивен Эриксон - Пыль Снов

• Название: Пыль Снов
• Автор: Стивен Эриксон
• Жанр: Эпическая фантастика

За сотни тысяч лет существования мира его властители сделали множество ошибок, свершили множество преступлений — и вот, наконец, магическая ткань реальности готова расползтись. Ну разве не самое подходящее время для борьбы за власть, для темных интриг и сведения старых счетов?

Если читатели думали, что уже видели всю меру жестокости смертных и безответственности богов — они ошибались. Давно забытые расы восстают из праха, готовя гибель всему, и только тот, кто опирается лишь на свои силы и помощь друзей, сумеет устоять в грядущей схватке. Может быть.

Армия Таворы Паран выступает на восток, преследуя цели, которые любому показались бы безумными и смертельно опасными — если бы хоть кто-то, кроме командующей, знал эти цели. Внешне ее план прост: пройти через пустынный центр Летерийского континента и обрушиться на некоего ничего не подозревающего врага. Но недаром в тех местах уже давно нет жизни… Здесь каждый шаг грозит гибелью, здесь заключаются неожиданные союзы между врагами, а ближайшие союзники замышляют измены, здесь происходят мрачные чудеса, здесь начинается схождение судеб главных героев всех романов «Книги Павших».

---

Но нет. Свидетелей не будет. Если сущее — поэма, мы стоим в тишине между строк, упорные слуги безвестности. Никто не увидит, никто не узнает. Ни могил, ни камней, прикрывающих разбросанные кости. Ни кургана, ни погоста. Мы останемся в пустоте, не позабытые — ведь забвение подразумевает знание — а никогда не узнанные».

Сердце его стучало, восхищенное тонкой красотой ситуации. Идеальный герой — тот, чей героизм не видит никто. Самая драгоценная слава — слава, пропавшая в равнодушном ветре. Высочайшая добродетель — добродетель, навеки схороненная внутри. «Понимаете, Смертный Меч? Нет, никоим образом».

Он вспыхнул от удовольствия, видя, как королева натягивает поводья и резко разворачивает коня. Свита поспешила следом. Изящного галопа больше не было — эскорт мчался за отступающей королевой, беспорядочным строем напоминая скомканную в гневе тряпку.

— Поделитесь со мной вашей мудростью, Надежный Щит.

Сухой голос заставил его вздрогнуть. Жар улыбки вдруг стал казаться признаком иных, более темных чувств. — Они оставят нас, Смертный Меч. Болкандо мы больше не нужны.

Женщина фыркнула: — И долго мне ждать?

— Чего же?

— Мудрости моего Щита.

Они были в одиночестве. Лагерь Напасти стоял довольно далеко. — Кажется, никакие мои слова вас не удовлетворят, Смертный Меч.

— Королева Абрасталь должна понять, чего мы добиваемся. Она так просто не отступится; она станет поддерживать в себе решимость в надежде, что Адъюнкт Тавора окажется откровеннее.

— А та?

— Что сами думаете, Надежный Щит?

— Думаю, королеву Абрасталь ждет великое разочарование.

— Наконец-то. Да.

— Адъюнкт самолюбива, — сказал Танакалиан.

Кругхева дернула головой. — Простите?

— Она пригласит других разделить славу — этот Эвертинский легион королевы, он кажется отличной армией. Хорошо тренированной, способной не отставать от нас, в отличие от солдатни Покорителя Авальта. Встань они рядом с нами в Колансе…

— Сир, — оборвала его Кругхева, — если Адъюнкт самолюбива — ясно чувствую, вы ждете в будущем славных побед — то вам полезно было бы видеть в «самолюбии» беспрецедентную привилегию.

— Я сознаю вероятный исход нашего дела, Смертный Меч. Возможно, яснее вас. Я знаю, сколько душ меня ожидают, я каждый день гляжу на лица смертных. Вижу надежду, которую на меня возлагают. И я не печалюсь, что подвиг останется без свидетелей — ведь я стану свидетелем для братьев и сестер. Говоря о самолюбии Адъюнкта, я не осуждал; скорее я указывал на ту самую привилегию, которую ощутил в позволении Серым Шлемам разделить ее судьбу.

Ярко-голубые глаза Кругхевы задумчиво, оценивающе смотрели на него. — Понимаю, сир. Вы ждете гибели Серых Шлемов. Если вы смотрите на них и видите лишь души, которые будут вам подарены — что же они читают в глазах Щита?

— Я почту всех, — отвечал Танакалиан.

— Неужели?

— Разумеется. Я Надежный Щит…

— Примете ли вы душу каждого брата и сестры? Без суждений? Не теряя любви к каждому и каждой? А как насчет врагов, сир? Вы их тоже примете в объятия? Верите ли вы, что страдания не ведают границ и боль не чертит линий на песке?

Он молчал. Как мог он ответить? Она увидит ложь… Танакалиан отвернулся. — Я Надежный Щит Серых Шлемов Напасти. Я служу Зимним Волкам. Я смертная плоть войны, не меч в ее руке. — Он оглянулся. — Я мешаю вам занимать трон, Смертный Меч? Всё из-за этого?

Глаза ее широко раскрылись: — Вы дали мне много пищи для размышлений, Надежный Щит. Прошу оставить меня.

Он шел в лагерь, тяжело дыша. Ноги едва держали его. Она опасна — но это он знал всегда. «Она действительно думает, что мы можем выиграть. Ну, полагаю, в том и роль Меча. Пусть торжествует заблуждение — не сомневаюсь, оно хорошо послужит братьям и сестрам, когда завоют Волки. Но я, я не могу быть столь слепым, не могу добровольно отвергать истину.

Решим всё между собой, Смертный Меч. Я помогу тебе задержать избрание Дестрианта. К чему делиться славой? К чему усложнять?»

Трудный, болезненный разговор — но он еще жив. «Да, отныне мы понимаем друг дружку. Хорошо».

* * *

Когда Надежный Щит ушел, Смертный Меч постояла, созерцая вздымающийся на востоке сумрак. Потом отвернулась и взмахнула рукой в перчатке. Гонец быстро подбежал к ней.

— Пошлите весть Вождю Войны Желчу. Я навещу его вечером, через один звон после ужина.

Солдат поклонился и убежал.

Она вновь оглядела восточный горизонт. На севере окружающие Сафинанд горы встали рваной стеной; но в рождающем темноту сердце была видна лишь плоская равнина. Пустоши.

Она будет советовать Желчу быстрые переходы, закупки всего необходимого у сафийских торговцев. Необходимо, чтобы воссоединение с Адъюнктом случилось как можно скорее. Но с вождем надо обсудить и другие проблемы.

Впереди долгая ночь без сна.

* * *

Вождь Гилка осклабился, видя, как королева влетает в лагерь. Поистине Огневласка. Огонь готов излиться из нее, из каждого места, которое способен представить мужчина с воображением — а он, разумеется, наделен на редкость богатым воображением. Но такая женщина, увы, слишком далека, и чем она дальше, тем лучше.

Спальтата показалась из его палатки, встала справа. Глаза ее, столь похожие на глаза матери, сузились. — Проблемы, — сказала она. — Держись от нее подальше, Спакс, хотя бы этой ночью.

Его ухмылка стала еще шире. — Боюсь, не смогу, дикая кошка.

— Тогда ты дурак.

— Храни меха в тепле, — ответил он, направляясь к павильону королевы. Солдаты Эвертинского легиона следили за ним, проходящим один дозор за другим. Это напомнило Спаксу ручного льва, виденного в лагере другого клана. Он имел свободу в пределах стоянки и часто ходил взад-вперед перед клетками гончих псов. Зверье приходило в бешенство, железные прутья решеток вечно были в крови. Он же восхищался львом, совершенством его беззаботной походки, высунутым языком и зудом, который всегда одолевал его напротив клеток — он лениво потягивался, чесался и затем широко зевал.

Пусть глаза следят, пусть блестят под ободками шлемов. Он знал: солдатам так хочется проверить себя в бою против Белолицых Баргастов. Против Гилка, воины которого не уступят тяжелой пехоте большинства цивилизованных стран. Но шансов у них мало. Однако можно хотя бы не отставать в походе — вот такое соревнование гилки хорошо понимают.

«Что же, посмотрим, что будет дальше. Мы все идем к одному полю брани? Кто будет первым? Эвертины, Серые Шлемы, хундрилы или клан Гилк? Ха». Спакс достиг внутреннего кордона и хмуро кивнул, когда последние телохранители отступили с пути. Он вошел в огороженный шелками коридор — тусклые краски подсвечены с другой стороны фонарями; ему, как всегда, показалось, что он идет сквозь сам цвет, мягкий и сухой и странно холодный, минует один оттенок за другим.

Перед последним порталом стоял один из доверенных лейтенантов. Видя приближающегося Спакса, он покачал головой. — Неужели нельзя попозже, Боевой Вождь?

— Нет, Гэдис. Или она принимает ванну?

— Если так, вода успела вскипеть.

«Что сказала Абрастали та железная женщина?» — Хватит смелости объявить обо мне, Гэдис?

— Не смелость заставляет меня сказать «да», Боевой Вождь, а глупость. Но глупость завела меня уже далеко, а я консервативен.

— Предложение в силе, — сказал Спакс.

— Сомневаюсь, что Королева одобрит, если один из лейтенантов свиты сбросит доспехи ради черепаховых панцирей и танцев под луной.

Спакс улыбнулся: — Значит, видел?

Гэдис кивнул.

— Это было представление, понимаешь?

— Вождь?

— Выводок ученых королевы — мы постарались дать им повод что-то записать и потом обдумывать до конца скучной и бесполезной жизни. Духи земные, мужские ягоды усыхают холодными ночами. А ты думал, зачем мы прыгаем через костер?

Гэдис метнул ему пронзительный взгляд и отвернулся, скользнув под полог.

Спакс тихо хихикнул.

Еле слышный голос Гедиса велел ему предстать пред очи Королевы. «Голышом в корыте», предположил Спакс. «Ба, боги не столь щедры».

Она стояла в нижней одежде, сняв доспехи; длинные волосы свисали на одну сторону. Штаны и курточка тесно облегали формы. — Варварский ублюдок. Что такого важного, если ты рискуешь стать жертвой моего дурного настроения?

— Всего лишь одно, Высочество, — отвечал Спакс. — Она высекла из тебя искры и мне интересно узнать, как и почему.

— А, только любопытство.

— Точно, Огневласка.

— Если бы не вероятное недовольство твоих бешеных воинов, я велела бы удавить тебя твоими собственными кишками. Возможно, это ублажило бы меня на один миг. Странная вещь — наглость. Забавная, когда тебя не коснулась, а иногда приводящая в ярость. Ради пустого черепа Странника, что побудило тебя считать, будто я сдалась этой набитой дерьмом диковине?