Михаил Касаткин - Первозимок

• Название: Первозимок
• Автор: Михаил Касаткин
• Издательство: Воениздат МО СССР
• Жанр: Детская проза
• Год: 1985

Михаил Касаткин - писатель фронтового поколения, удостоенный многих правительственных наград. Эту книгу он посвящает детям и подросткам, помогавшим взрослым бороться с фашистскими оккупантами в годы Великой Отечественной войны.

---

Волки отступили, все-таки утащив с собой три овцы...

Часть овец оказалась израненными, одних покалечили волки, другие - сами себя в этой ночной катавасии.

Женщина с чемоданчиком, оказавшаяся ветеринарным врачом, смазывала лекарствами, зашивала или перебинтовывала раны пострадавшим животным. Потом принялась составлять документ - актом называется - о том, что произошло здесь ночью...

- А где ж дядя Савелий?.. - тревожно спросил Сережка.

- Его на лошади увезли в больницу, - объяснил ему мужчина из райисполкома. - Кстати, - заметил мужчина, - ведь это он нам подсказал, чтобы заехали по пути за вами - привезли проститься с вашим другом. А от себя и от всех колхозников, от всех, кому дорого народное добро, - заключил он, - говорю вам огромное спасибо за то, что воспитали и выучили эту великолепную собаку: умную, смелую, сильную... Ведь это благодаря вам она стала такой...

Мальчишки переглянулись. Радости от похвалы ни тот, ни другой впервые не испытали.

Мужчина понял их и вздохнул.

- Машина сейчас пойдет назад... Так что вас подвезут обратно. А Расхвата вашего... - Он помедлил, огляделся. - Расхвата мы похороним вот под этой ивой. - Он показал. - Вместе с Лаской. Они дружили, вместе охраняли народное добро, вместе бросились защищать отару... За хозяина останется на кошаре пока вот Егор... Итак, пойдемте, ребята...

Шофер уже возился около полуторки, рядом с женщиной появились еще люди, и мальчишки, подчиняясь районному начальству, в каком-то оцепенении машинально двинулись было к заурчавшей, зафыркавшей полуторке...

Но, сделав лишь несколько шагов и будто вспомнив о чем-то, Петька вдруг круто повернул назад и бросился к Расхвату.

Упав перед ним на колени, он уже протянул было руки, чтобы в последний раз обнять своего друга, как тут же испуганно отдернул их назад, потому что думал - ему померещилось это: будто бы полоска шерсти на спине Расхвата, как от ветра, шевельнулась... Потом очнулся: нет! Это не померещилось ему! НЕ ПОМЕРЕЩИЛОСЬ! И заорал:

- Он жи-во-ой! - Петька заорал, не обращая внимания на брызнувшие из глаз слезы, не стесняясь их, потому что это были слезы радости, слезы счастья: - Жи-вой! Живо-ой о-он!

- Не может быть! - заторопился к Расхвату райисполкомовец.

Женщина с красным крестом на чемоданчике уже каким-то образом опередила его и тоже упала на колени рядом с Петькой:

- Да ведь он даже не замерз! Как мы не заметили этого! - горестно воскликнула она, упрекая словно бы самое себя, а не кого-нибудь, хотя сама была ни в чем не виновата. И она принялась торопливо осматривать Расхвата, перебирая своими быстрыми, тонкими пальцами по его окровавленной шерсти. - Две рваные раны - продольная и поперечная... Одна очень глубокая Клыком... - бормотала она. И, оглянувшись через плечо сообщила районному представителю: - раны опасные! И собака в очень тяжелом состоянии. Но больше - от потери крови. Она жива! А организм у нее сильный! Иван Ильич! - обратилась ветврач к подошедшему шоферу. - Собаку надо срочно в ветлечебницу! Готовьте носилки! - потребовала она. И тут же уточнила: - Хоть дерюжку какую-нибудь! А я пока ему инъекцию сделаю... - Она распахнула прямо на земле свой чемоданчик и, быстро выхватывая из него какие-то коробочки, потом ампулки, шприц, все повторяла: - Удивительно! Прямо-таки удивительно!

Когда она делала укол, Петька и Сережка невольно отвернулись.

...До ветлечебницы Расхвата довезли живого - шофер не жалел бензина и гнал полуторку на полной скорости.

- А тут ему издохнуть не дадут! Будьте спокойны,- радостно заверил он мальчишек, усадив их рядом с собой в кабине, чтобы отвезти в деревню.

6

Зима ударила по-настоящему только к середине декабря. Она будто копила, копила, собирала воедино все свои зимние причуды и силы, чтобы обрушить их на землю сразу - так, что уж никому не приходило бы в голову искать в небе или даже припоминать незлобивые, ласковые приметы других времен года: шибанула морозами, хлестанула метелями, придавила землю непроглядной мешаниной серости - то ли облаком одним, то ли тучей такой - из края в край, от горизонта до горизонта и разразилась непрерывными снегопадами, так что уже через несколько дней за сугробами стало почти не видно изб, и только по дорогам да в поле свистела, завывала, и укрывая, и оголяя их одновременно, секучая, лютая поземка...

День вовсе сжался: встают люди - темно, на работу выходят в темь, идут с работы - снова темно, и спать укладываются при свете коптилок...

Долго ли справить свои дела в правлении вернувшемуся из больницы Савелию? А вышел уже за полдень. Оно бы и ничего для человека, не приступившего после болезни к своим трудовым обязанностям, да впереди у бывшего солдата еще целых пятнадцать верст через лес и степь до райцентра.

Можно бы отправить туда и кого-нибудь другого, но по делам в райпотребсоюзе бригадир Елизар Никанорович, как правило, ездил сам... А тут исчез куда-то, как это часто и раньше случалось. Дело, однако, важное - ни много ни мало корову для общественного хозяйства выделили. Председательша сказала - такого ни пропустить, ни прозевать колхозу никак нельзя...

Случилась попутно и еще одна непредвиденная нагрузка: предупредили из района, что заодно представитель колхоза должен побывать в ветеринарной лечебнице и забрать с собой выздоровевшего от волчьих ран Расхвата.

У самого Савелия рука еще побаливала, хотя он рану считал пустяковой - заживала плохо. Таскаться лишние две версты на хромой лошади, да еще с коровой, Савелию было никак несподручно. Но приказ есть приказ.

Хотел было Петьку взять с собой, но передумал - бережливый и по-солдатски расчетливый, Савелий решил, что лишний груз для хромой лошади тоже ни к чему. Тем более что была надежда что-нибудь придумать по дороге, чтоб не брать пока кобеля из лечебницы... Пусть подоле отдохнет на казенных харчах и силу к лету нагуляет. Савелий возлагал надежду на ветеринаров - могли сказать: неплохо, мол, собаке еще «побюллетенить»...

С такими утешительными надеждами, получив корову, затем надежно привязав ее к задку розвальней, и отправился Савелий на край районного центра, как на край света, - в ветлечебницу.

- Поздновато вы... - упрекнул Савелия вместо «здравствуйте» фельдшер. - Мы вас в течение всего дня ждали. А собаку можно было взять еще больше недели назад. Она у нас и так за старослужащего - вроде как на сверхсрочной... И нам-то она полюбилась, да военные стали интересоваться... И парни из милиции тоже... Так что поспешить - было в ваших, а не в наших интересах.

- Вон как! - удивился Савелий.

- Собака лично ваша? - спросил ветеринар.

- Вообще-то не совсем... Но из нашего села... - неопределенно ответил Савелий.

- Так что же сам хозяин за ней не приехал?

- А у нее... вроде как два хозяина! Главный - мальчонка совсем еще - Петька Самопряхин и еще один... Петьку не хотелось тревожить ночью, а днем - от школы отрывать. Да вы не беспокойтесь, довезу собаку до колхоза в целости и сохранности.

Фельдшера, кажется, удовлетворили эти объяснения. Но не совсем:

- От мальчонки или от пастуха вы что-нибудь привезли? - спросил он.

- Нет, ничего... - удивился Савелий. - А что надо было привезти?

- Хоть что-нибудь! - коротко ответил фельдшер. - Лучше всего что-либо из одежды. - И пояснил: - Чтобы запах мальчонки или пастуха был! Тогда собака вам больше стала бы доверять. А то ведь вы для нее сейчас совсем чужой.

«Вот те раз! Какой же я ей чужой!» - хотел было возразить Савелий, но почему-то решил на эту тему не распространяться.

- Как же вы ее повезете? - вслух размышлял фельдшер. - Надо, чтобы вы ее хоть покормили, что ли...! Да ведь она от вас и еду не возьмет! Не собака, а гордость для любого хозяина... Ну, хоть поприсутствуйте при кормлении. Для начала... Потом посмотрим. Идемте!

Из приемной они прошли вовнутрь лечебницы. За небольшой деревянной перегородкой в глубине довольно холодного, освещенного керосиновым фонарем помещения находился Расхват. Он сразу вскочил и стал напряженно глядеть сквозь проемы в дощатой перегородке на вошедших.

Когда фельдшер и Савелий начали приближаться, Расхват вздыбил шерсть и нервно метнулся вдоль загородки туда-сюда.

«Не узнает, стало быть», - тоскливо подумал Савелий.

- Фу, Расхват, фу... - сказал фельдшер и, сделав знак Савелию, чтобы не двигался, подождал его, свернул, в дверь, на которой было написано: «Кухня».

«Как у людей... - усмехнулся про себя Савелий. - Еще спальню сделать, гостиную с фисгармонью, чтобы совсем по-городскому...»

Но мысли свои он оставил при себе и, прислонившись к опорному столбу посреди помещения, старался выдержать безразличную позу.

Фельдшер возвратился из «кухни» с небольшой, глубокой миской в одной руке и с кастрюлей - в другой.