Юрий Запевалов - Уральские россыпи

• Название: Уральские россыпи
• Автор: Юрий Запевалов
• Жанр: Русское современное

Горный инженер. Более сорока лет добывал золото, платину, алмазы в экстремальных условиях Крайнего Севера и Урала. Прошел производственный путь от рабочего до директора Алмазодобывающего Горно-обогатительного Комбината.

К своему 75-летию написал и издал книгу о своём поколении, о своих сверстниках, о своих современниках. О том поколении людей, которые в детстве пережили большую войну, в юности – восстановление страны, в зрелом возрасте – её могущество, а в старости – её разрушение. Эта книга не выдумана. В этой книге – Правда!

Член Союза писателей России, Лауреат литературной премии им. А. П. Чехова, лауреат юбилейной медали «В честь 200-летия со дня рождения А. С. Пушкина», лауреат литературного конкурса «Золотой диплом» имени А. М. Горького, член Щелковского районного литературного объединения «Слово».

«…У Георгия еще почти четыре месяца отпуска, но он решил «застолбиться» в Тресте сразу же, по приезду. Немного не получилось. Ему пришлось позаниматься кое-какими хозяйственными делами дома, в Уфалее, погасить некоторые задолженности по коммуналке, побывать в больнице и получить все медицинские документы на маму. Для санаторного лечения. А потом, отпуск же! – встречи с друзьями юности, с подругами молодости, отдохнуть немного на городском пруду – с рыбалкой и шашлыками, покрасоваться, как без этого, с оркестром Бори Сергеева на нескольких клубных сценах, расслабиться, отдохнуть…»

---

Филипп подошёл к Елене Максимовне, сказал ей что-то. Она замахала ладонями – «всё, всё, время кончилось. У нас же всё расписано! Скоро наступит время концерта моряков. Всё, мы конкурс заканчиваем». Филипп настойчиво что-то доказывал.

– Время конкурса у нас подошло к концу, – обратилась Елена Максимовна к зрителям. – Но вот тут товарищ настаивает еще на одном выступлении. Разрешим? Хорошо. И на этом закругляемся. Будем подводить итоги. Ну, где вы, Георгий Краснопёров? Выходите!

Георгий вышел. Его встретили слабым похлопыванием ладонями уставших уже гостей.

– Ну, Георгий, что петь будем?

– Елена Максимовна. А можно спеть не под оркестр, а под рояль? С вашим аккомпанементом? Вы так замечательно играли!

– Господи, мы еще и «с претензиями». А что петь будем?

– Для начала романс. «Калитку».

Лишь только вечер затеплится синий

Лишь только звёзды блеснут в вышине.

Зал притих. Елена Максимовна тихо, очень тактично вступила в сопровождение музыкой.

А Георгий пел – вполголоса, проникновенно Отвори потихоньку калитку И войди тихо в сад словно тень Не забудь потемнее накидку Кружева на головку одень Зал взорвался! Сонливой усталости как не бывало. Многие встали, поднялись со своих кресел. «Ещё! Ещё! Бис!» – Ну что, Елена Максимовна? Можно?

– Георгий! Да пой хоть весь вечер. Раз люди просят. Что ещё?

– А можно теперь с оркестром? Неаполитанскую. «Скажите девушки».

Очей прелестных Огонь я обожаю Скажите что иного Я счастья не желаю Голос звучал чисто, мягко, без напряжения. Женщины в зале улыбались, качали лёгкими головками в такт музыке, оркестр наслаждался, импровизируя в музыкальных паузах, всё слилось в единое звучание, в единое исполнение.

Последнюю музыкальную фразу Георгий выдал на высокой ноте, с задержкой голоса в конце фразы и мягко закончил вполголоса.

В зале поднялись все. Гости теплохода аплодировали Георгию стоя. Никто ничего не кричал. Просто, стояли и молча аплодировали. Из дверей кухни, технических помещений высыпали официантки, работницы кухни в белых халатах, повара, сгрудились у дверей, радостно улыбаются, аплодируют.

– Ну что, Георгий? Люди просят еще!

– Хорошо. Украинскую. И снова под рояль. Можно?

– Да что уж теперь! Теперь разве откажешься! Теперь всё можно!

Дывлюсь я на нибо Тай думку гадаю. Чому я нэ сокил, Чому нэ литаю?

И снова зал притих, оцепенел, вслушивается, всматривается, впитывает в себя песню, музыку, голос.

Тай ласки вид соньця, Вид зирок проохать, Тай в свити ясному Сэбэ показать.

Тут уж Георгий голоса не жалел, выдал концовку в полную силу.

Зал громыхнул аплодисментами и затих. Все уставились на Георгия, ожидая каких-то фраз, слов, приветствия. Все ожидали пояснений «знаменитости», вот, мол, приехал к вам «инкогнито», приехал отдохнуть, не хотел «светиться», отдохнуть хотел, но теперь то, что уж теперь делать, теплоход, закрытое пространство, теперь, мол, и «открыться» можно. Все ждали имени.

А Георгий спокойно сошел со сцены и ушел к своему столику.

Подошла Елена Максимовна.

– Георгий, вас просят на сцену. Моряки приз вам вручить хотят.

– Да что вы, Елена Максимовна, какая сцена, какие призы.

Не хочу я ничего этого!

– Да нет, пройти всё же придётся.

– Да никуда я не пойду!

– Товарищи! Наш победитель конкурса застеснялся. Не идёт на сцену, не хочет приз получать.

– Не застеснялся, а не хочу! Не считаю себя самым достойным! Вот, лучше девочкам подарите. За их «Черемшину». Это исполнение, так исполнение!

– Хорошо! Давайте обратимся к зрителям, раз он нашему «Жюри» не доверяет! Зал! Ответьте. Кому вручим приз – «Черемшине» или Краснопёрову?

Все отдыхающие встали из-за своих столиков.

И на едином выдохе, по слогам – Крас-но-пе-ро-ву-у!

– Ну, убедился? Еще сомнения есть? Хорошо, раз не хотите выходить на сцену – вручим наш первый приз победителю здесь, за столиком. Георгий, вы кто по профессии? Что не певец, я это вижу. Слышу. Вы кто?

– Да, Елена Максимовна, я не певец, я горный инженер.

– Вот так вот, дорогие друзья! У нас снова – горный инженер. У нас новый Соловьяненко!

– Ура-а-а! – зашумел зал. Им бы только повеселиться!

– А почему вы решили, что я не певец?

– У вас дар божий. Но вы не профессионал. Голос у вас природный. Но не поставлен. Поставь вам голос – знаете, кем бы вы сегодня были? А сейчас вы просто любитель. – Филиппок подставил кресло, Елена Максимовна присела к столику, отпила глоток шампанского. – Похоже, Георгий, вы обокрали себя. Обокрали и людей, лишив их высочайшего наслаждения необычайно красивым голосом. Красивым тембром. Красивым исполнением. Вы талантливы. Но не профессионал. Правда, время ваше еще не упущено. Пока не упущено. Вы можете и сейчас радовать людей своим голосом. Хотите петь профессионально?

– У вас что, есть предложение?

– Да! Я приглашаю вас к нам в Консерваторию. И не только учиться. Учиться с пацанами вы же не захотите. Постесняетесь.

Нет, мы с вами будем работать! Мы с вами будем учиться, но в работе. Петь на сцене и параллельно учиться! У вас получится, я в этом уверена.

– Дорогая Елена Максимовна! Еще в 1957 году, после Всемирного фестиваля в Москве, точно такое же предложение сделал мне профессор Московской консерватории Геннадий Васильевич Вишневецкий. И я отказался. А мне было тогда двадцать лет! Сегодня мне за тридцать. И вы хотите, чтобы я начал всё снова, с нуля, с самого начала?

– Вы что, пели на Фестивале в Москве?

– Да. В составе Мужского хора Свердловского Горного института. Насмотрелся я там, на артистов этих! Нет, лучше уж я буду инженером. Горным. Золото добывать буду!

– Господи! Это же просто ужасно слушать то, что вы говорите, то, что вы делаете. Вы хоть немного представляете себе судьбу вашего голоса? Да вы же просто преступник! Вы украли свой голос у людей, у человечества. До конца дней своих будете вы услаждать родных, близких, случайных знакомых своим голосом, пока не потеряете его совсем. Будете удивлять случайных слушателей, но петь, петь по настоящему – вы не будете никогда. Вы обокрали себя, обокрали людей, вы нарушили Божье предназначение вашей земной жизни – петь!

– Да что вы такое говорите, Елена Максимовна! И что вы на меня так обрушились! Уж лучше бы я и не выходил на вашу сцену.

Елена Максимовна резко поднялась и ушла от них, от их столика.

Филипп было возмущённо поднялся и предложил уйти в другой Бар, но друзья остались сидеть за столиком и вскоре Елена Максимовна с моряками снова подошла к их столику, подошла, чтобы вручить Георгию заработанный им приз – точную копию теплохода «Тарас Шевченко». Их окружили отдыхающие, туристы, поздравили Георгия долгими аплодисментами. Филипп снова пригласил Елену Максимовну присесть к их столику.

Она села, выпила бокал шампанского и вдруг резко выговорила Георгию, глядя прямо ему в лицо, в глаза, при всех!

– Да! Уж лучше бы ты не выходил сегодня на сцену! Ты даже не представляешь, как нам, педагогам, обидно, когда мы встречаем талант. Но талант загубленный! Самим владельцем, обладателем голоса загубленный! Вот так и сейчас, сегодня, я услышала голос, но голос уже испорченный, потерянный, «загубленный». Тобой загубленный, хоть и взрослым уже, а всё равно – несмышлёнышем…

– Да что вы, в самом деле, Елена Максимовна! Как загубленный? Кто загубленный? Да если хотите знать – я никогда и не хотел, не собирался быть певцом! Не хотел и не хочу зависеть от голоса, от публики, от успеха – то ли понравишься, то ли не понравишься, то ли возьмёт тебя какой-нибудь «кретин» на гастроль, то ли обойдёт своим вниманием. Нет, не для меня всё это.

А вы на меня набросились. Что вы на меня набросились? Чем я провинился? Перед вами? Тем, что есть голос, тем, что пою? Да, петь я люблю. Петь – люблю! Но для себя, для друзей, для родных. Может и для публики. Но, в самодеятельности, и не за деньги!

Не для заработка. Для удовольствия! А потом, Елена Максимовна.

Давайте откровенно. Знаю я ваших артистов. И даже знаменитых.

Ютятся они где только им позволят приютиться, влачат своё знаменитое копеечное существование впроголодь. Сами недоедают, семью содержать не на что! Потому и расходятся часто. Семьи-то у артистов недолговечны! А я? Я работаю в производстве, я понятия ни разу не имел – ни что такое жить негде, ни что такое поесть не на что, ни что такое выпить нечего или закусить нечем! Я сам хозяин своей жизни. Ни от кого не зависим, ни к кому не подстраиваюсь! Я инженер. Горный инженер! Моя слава другая. Моя слава в производстве, а это значит – в строительстве самой жизни, В создании этой жизни. Чтобы в этой жизни вам, артистам, было кому себя показать, было на ком зарабатывать. Чтобы билеты на ваши спектакли было кому покупать!

– Это ты так говоришь потому, что не знаешь ты – ни что такое публика, ни что такое успех, ни что такое деньги! Ладно, прости, Георгий. Я ведь преподаю в консерватории. Здесь, на теплоходе, подрабатываю летом. Вот уже третий год подрабатываю. А такого голоса, как вот услышала сегодня, твоего голоса, не встречала ещё ни разу. Обидно мне стало. Обидно, что потерян еще один голос. В России так легко теряются голоса…