Рагнар Квам - Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан

• Название: Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан
• Автор: Рагнар Квам
• Издательство: Весь Мир
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7777-0381-1

Тур Хейердал (1914–2000) прожил интересную жизнь, полную приключений. Экспедиция на плоту «Кон-Тики» в 1947 г. принесла ему мировую славу, а последующие путешествия сделали его самым известным норвежцем на планете. Его книги переведены на многие языки мира. Перед нами первая подробная биография известного путешественника, которая охватывает всю его жизнь и карьеру, а также знакомит нас с его личностью.

Настоящий том посвящен наименее известному широкой публике периоду жизни — с 1914 по 1947 г. — до путешествия на «Кон-Тики». Используемые официальные источники, письма, дневники, личные записи, воспоминания друзей и родственников показывают, в какой среде рос и формировался будущий знаменитый путешественник, что повлияло на выбор его жизненного пути, как развивалось его мировоззрение, и возникали его оригинальные теории, как шел он к своему успеху, как складывалась его личная жизнь. Книга снабжена научно-справочным аппаратом, фотографиями, рисунками и картами.

---

В Мурманске русские предупреждали норвежцев о том, что морским путем перевозить оборудование опасно. Но они настояли на своем, и результат оказался плачевен{406}. Фенрику Рольфу Стабеллу, поехавшему вместо Хейердала, повезло — его подобрало российское судно, и он спасся.

Гибель «Тансберг Касл» означала крах экспедиции «отряда куропаток». Рёрхольт, Хейердал и Стабелл остались ни с чем. Без оборудования они не могли выполнить задание, и Рёрхольту оставалось лишь докладывать в Лондон о «жутком состоянии линий связей в Финнмарке». Перед ними встала задача как можно скорее раздобыть новое оборудование{407}.

Празднуя Рождество 1944 года, большинство людей думало, что война скоро кончится. Союзники продвигались по всем фронтам, и хотя немцы сумели продемонстрировать свою силу при контрнаступлении в Арденнах, пожалуй, никто уже, кроме самого Гитлера, не сомневался в том, что дни фашистского государства сочтены.

Уверенно было в этом и норвежское правительство в Лондоне, обратившееся с призывом к королю Хокону воодушевить норвежских солдат, которые участвуют «в освобождении нашей земли». Тур Хейердал, как и все норвежские военнослужащие, находившиеся в Финнмарке, был уверен в том, что останется здесь до полной победы. Но, как уже нередко бывало в его жизни, судьба распорядилась иначе. За несколько дней до Рождества от российского командования поступила телеграмма, в которой говорилось, что в полученном им от норвежского военного атташе в Москве списке норвежских офицеров Тур Хейердал не значится. Поэтому ему надлежало с первым же конвоем вернуться в Лондон{408}.

Полковник Арне Дал был крайне поражен таким решением русского командования. Он объяснял, что произошло недоразумение, и просил русских отнестись к ситуации с пониманием, но они остались непоколебимы{409}.

Дал не собирался сдаваться: в этой ситуации ему очень были нужны офицеры. Чтобы выиграть время, он позволил Хейердалу в должности заместителя командира войти в состав норвежской оперативной группы, получившей приказ «нападения по собственной инициативе»{410}.

В один вечеров накануне наступления нового года, как раз в те дни, когда шла вся эта бюрократическая возня, группа в семь человек перебралась через горы и вышла на берег Смал-фьорда — рукава Тана-фьорда. По другую сторону фьорда у маяка стояли три немецких эскадренных миноносца. Устроившись в окопах, оставленных немцами, семеро норвежцев стали думать, как выполнить полученное задание, — им предстояло переплыть в плоскодонке через фьорд, захватить врасплох немецких караульных и взорвать маяк. Тур, бывший одним из этих семерых, очень волновался: он не то чтобы никогда не участвовал в ближнем бою — ему не приходилось даже оказываться так близко к врагу.

Но тот момент, когда они уже собрались переправляться через фьорд, зазвонил полевой телефон. Полковник Дал сообщил, что русские твердо стоят на своем и, следовательно, фенрик Хейердал должен немедленно прибыть в штаб-квартиру в Киркенесе.

Часть пути Тур проделал в повозке местного крестьянина, затем пересел на грузовик. Мела сильная метель. Форсируя замерзший фьорд, грузовик около Нессеби заехал в полынью и стал медленно погружаться в воду. Тур вспомнил, как в детстве боялся утонуть. В этот момент откуда не возьмись появились двое саамов на санях и предложили свою помощь. Лошадь была выпряжена из саней и запряжена в автомобиль. Однако не успели они оглянуться, как лошадь также провалилась под лед.

Подошло еще несколько саамов, и вскоре вокруг места происшествия стояла целая толпа. Вызволив лошадь и немного посовещавшись, саамы сказали, что придется ждать отлива, и пригласили Тура с водителем на хутор, уцелевший во время оккупации. Пока сушилась промокшая одежда, саамы угостили их молоком и рождественским печеньем. В два часа утра, когда вода отошла, все спустились на лед, снова запрягли лошадь в автомобиль и через несколько часов усилий все-таки вытащили автомобиль из полыньи{411}.

Тур с водителем продолжили путь до Вадсё. Там они нашли пустой дом и мертвые от усталости заснули на полу на кухне.

Утром Тур решил пройтись по разрушенному городу и на улице познакомился с бородатым мужчиной по имени Торстейн Петтерсен. Когда немцы отходили, Петтерсен спрятался в небольшой пещере. По странному совпадению в прежние времена он тоже служил в войсках связи и тоже в звании фенрика; во время оккупации Петтерсен прятал у себя радиостанцию. Тур быстро нашел общий язык с этим лохматым человеком, говорящем на северонорвежском диалекте. Он был не прочь поговорить с ним еще, но пора было снова отправляться в путь. По другую сторону фьорда, в Киркенесе, его ждал русский комендант, нетерпеливо барабанящий пальцами по столу.

В то самое время, когда Тур с такими сложностями добирался до полковника Дала, маленькая группа из семерых «коммандос» переправлялась на плоскодонке через Смал-фьорд. Когда лодка оказалась вблизи маяка, немцы обнаружили ее и открыли огонь. Трое товарищей Хейердала погибли, остальные попали в немецкий плен{412}.

Одиннадцатого января 1945 года фенрик Тур Хейердал стоял на палубе «Замбези», эскадренного миноносца класса Z, водоизмещением две тысячи тонн. Корабль развивал скорость до 36 узлов, его экипаж состоял из почти 200 человек. Они вышли из Полярного накануне, капитан держал курс на заданную точку в Баренцевом море. Над их головами нависали свинцово-зеленые тучи, начинался шторм. Волны окатывали палубу и стоявшие на ней пушки, а брызги пены достигали капитанского мостика, трубы и антенн. Капитан вел корабль уверенно. Бушующая стихия — ничто по сравнению с опасностью, исходящей из глубины, — от вражеских подводных лодок.

Вскоре капитан сменил курс с запада на восток и отдал приказ идти зигзагом. Затем они повернулись носом на север, прочь от побережья Финнмарка, у которого рыскали стаи гитлеровских стальных акул.

Шторм продолжался несколько дней, волны достигли такой величины, что некоторые из судов конвоя были вынуждены прекратить движение, чтобы переждать непогоду. В кают-компании летали чашки и тарелки, многие стали жертвами морской болезни. В самые худшие дни к приему пищи выходило только трое, в том числе Тур, не страдавший от морской болезни. Посреди этой сумасшедшей бури Тур сидел в кают-компании и писал самое длинное в своей жизни письмо. Он по обыкновению нумеровал страницы римскими цифрами, но когда дошел до пятидесятой страницы, то не смог вспомнить, что римляне обозначали эту цифру буквой L, и написал ХХХХХ. Затем он понял, что ошибся, и продолжил уже просто 51, 52, 53 и 54. Здесь он остановился, так как затекла рука и закончились мысли. Письмо было адресовано Лив и датировано: «Полярное море, 13 января 1945 года».

В письме Тур делился своими размышлениями. В течение последнего месяца он много встречался с русскими и норвежскими солдатами, видел, как живет сломленное, брошенное на произвол судьбы гражданское население. И все это время ему приходилось страдать от неразберихи и бюрократии военных властей. Он начинает письмо следующими словами:

«Моя дорогая Лив! Ну вот, я опять в пути, и на этот раз из-за самого смешного и абсурдного случая в моей военной карьере! Я нахожусь на пути с фронта в Норвегии в лондонские конторы, чтобы оформить разрешение на въезд в Норвегию, которое они забыли оформить перед моей поездкой!»

Но большая часть письма посвящена населению — людям, которые жили в пещерах и не имели даже хлеба, и не могли ловить рыбу, потому что немцы отобрали у них или просто разломали все лодки. Он пишет о взрослых и детях, заболевших цингой из-за отсутствия витаминов, пишет о запасах продовольствия, обещанных норвежским правительством, но так и не поступивших.

Но сильнее всего Тура потрясло и усилило в нем чувство безысходности то холодное отношение, с которым население встречало норвежские войска. Все время, проведенное в Восточном Финнмарке, Тур разъезжал по городкам и селам и «встретился с большим числом людей, чем кто-либо другой». И что же он увидел? Он пишет, что «все как один норвежские офицеры и солдаты глубоко разочарованы оказанным им приемом — никто не бросал им цветов, не носил на руках и не кричал „ура“. А заслужили ли они цветы?»

Через несколько недель после того, как немецкие войска сожгли дома, оставив без жилья тысячи женщин и мужчин — молодых и старых, а вслед за этим русские войска прогнали немцев, «на арене вдруг появляется первая маленькая группка норвежских солдат». Они не оказывают никакой помощи населению, даже не пытаются накормить его, но «ждут, что их будут чествовать как освободителей».

Он ни в чем не винит солдат в происходящем — «мы же не виноваты». Но все же «горько смотреть на явную пропасть между населением Финнмарка и нами, которых они называют „лондонцами“. А норвежскую военную миссию за глаза вскоре стали называть „миссией бедняков“».