Болеслав Прус - Эмансипированные женщины

• Название: Эмансипированные женщины
• Автор: Болеслав Прус
• Жанр: Проза

---

Сестра смотрела на него с изумлением.

- Дорогой мой, - сказала она, - повтори ей все то, что ты сказал мне, и проси ее руки.

Сольский вскочил с дивана и зашагал по кабинету.

- Что все это значит? - спросила Ада.

- Сам не знаю, - ответил Сольский. - Впрочем, мне ведь ничего не известно ни о ее прошлом, ни о ее семье! - прибавил он вдруг.

- Прошлое Мадзи? - воскликнула панна Сольская, следя глазами за братом. - Стефек, милый, перекрестись! У Мадзи нет никакого прошлого, и тебе нечего тревожиться. Что ж до ее семьи... Мадзя, как ты знаешь, из рода Струсей. Родители ее трудятся, но не нуждаются ни в чьих благодеяниях, потребности их так скромны, что нескольких десятков тысяч рублей хватило бы им до конца жизни. Мать, кажется, немного деспотична, в своих письмах она все ворчит на Мадзю, зато отец похож на Дембицкого. Во всяком случае, в его письмах к Мадзе встречаются такие выражения, точно он подслушал нашего старика. А ты ведь согласился бы иметь тестем Дембицкого? Предупреждаю, что с отцом Мадзи тебе придется считаться, - он хотя и провинциальный доктор, но человек незаурядный. Ради счастья дочери он может поставить кое-какие условия.

Сольский молчал. Вдруг он остановился перед Адой и сказал:

- А если она меня не любит?

- Постарайся завоевать ее сердце. Думаю, это тебе удастся, - с гордостью ответила сестра.

- Но если... если она любит другого. Дру-го-го! - повторил пан Стефан.

- Кого же? - шепотом спросила Ада.

Нагнувшись к ней, Сольский, тоже шепотом, сказал ей на ухо:

- Пана Ка-зи-ме-жа - вот кого!

Панна Сольская потупила взор. Руки ее повисли, лицо сперва потемнело, потом побледнело.

Брат пристально смотрел на нее. И вдруг, подняв руки над головой, он потряс сжатыми кулаками и закричал хриплым голосом:

- Подлец! В порошок сотру!

Панна Сольская поднялась с дивана и, спокойно глядя на разъяренного брата, сказала:

- Стефек, ты ничего ему не сделаешь.

И вышла из комнаты. Брат был взбешен, но чувствовал, что ничего не сделает Норскому, раз такова воля сестры.

Мадзя вернулась с уроков в четвертом часу. На ее глазах еще не высохли слезы, и лицо было так печально, что панна Сольская удивилась.

"Не говорила ли она опять с Казимежем?" - подумала Ада, чувствуя, что в ней закипает гнев. Она хотела притвориться, будто у нее болит голова, лишь бы не говорить с Мадзей, но тут же устыдилась своих подозрений и, обняв подругу, спросила:

- Что с тобой? Опять слушала тирады о душе?

Мадзя только взглянула на нее и пожала плечами. Это движение рассеяло тревогу Ады. Она еще сердечней поцеловала Мадзю и настойчиво спросила:

- У тебя неприятности? Скажи, что с тобой?

- Да не со мной! - возразила Мадзя, присаживаясь на диван. - Ты ведь знакома с Маней Левинской, нашей прежней пансионеркой, в которую был влюблен студент Котовский?

- Что же, он оставил ее?

- Напротив, они уже год как помолвлены. Впрочем, я лучше расскажу тебе все по порядку. Ты и представить себе не можешь, какая это грустная история.

- Погоди, - перебила Ада. Она позвонила и, когда вошел слуга, сказала ему: - Попросите барина.

- Что ты делаешь, Ада? - крикнула Мадзя, закрывая руками лицо. - Хотя, как знать... Может, лучше, если пан Стефан узнает обо всем.

Сольский тотчас пришел. Он так изменился, что Мадзя при виде его воскликнула:

- Вы больны?

Но она тут же смутилась и опустила глаза.

- Нет, я здоров, - возразил Сольский, чувствуя, что хорошее настроение возвращается к нему. - Немного болела голова от бессонницы, но мне уже легче.

Встревоженная Мадзя молчала, и Сольский прибавил:

- Вот поболтаю с вами обеими и буду совсем здоров.

- Мадзя хотела нам что-то рассказать, - обратилась к нему Ада.

- Я только тебе хотела рассказать...

- Вот увидишь, будет лучше, если и Стефек послушает, - сказала Ада. Нас обоих живо интересует все, что волнует тебя.

- Злая! - шепнула Мадзя.

Сольский уселся, глядя на сестру.

- Помнишь, Адочка, - начала Мадзя, - как перед вашим отъездом за границу ты поссорилась с Элей?

- Не я с ней, а она со мной, - прервала ее Ада, - когда Романович отказался давать нам уроки алгебры.

- Вот, вот, - подтвердила Мадзя. - Я еще хотела тогда помирить вас, пошла от тебя к Эле, а она схватила меня за руку и потащила к дверям кабинета пани Ляттер. И представь себе, что я невольно увидела и услышала. Нет, ты только подумай, дядя Мани Левинской, такой грузный, седой старик, делал пани Ляттер предложение! Он как раз говорил ей, что у него свободное от долгов имение и даже есть немного денег наличными. Разумеется, пани Ляттер только посмеивалась над его предложением, - ведь муж ее был жив! - но мне показалось, что она не совсем равнодушна к славному старичку. Я даже думаю, что именно поэтому она не удалила Маню Левинскую из пансиона после истории с Котовским.

- В бытность студентом Котовский был влюблен в Маню, - объяснила Ада брату, - а теперь он ее жених.

- И кроме того, доктор, - вставила Мадзя. - Так вот, - продолжала она, - когда пани Ляттер внезапно уехала из Варшавы, она отправилась в деревню Мельницкого и... утонула в реке возле его усадьбы. А он, вообрази, в этот самый день был у нее в Варшаве. Словно что-то предчувствуя, старик все повторял: "Она поехала ко мне! Мы разминулись!" Я слышала это собственными ушами. И он тут же поспешил обратно в деревню. Подумай только! Когда он остановился у переправы и стал допытываться, не проезжала ли здесь такая-то барыня, один из перевозчиков приподнял рядно и показал ему лежавший на земле труп пани Ляттер. Бедняга Мельницкий вскрикнул и упал, его разбил паралич.

- Но ведь он жив, - заметил Сольский.

- Да, жив, но парализован, - продолжала Мадзя. - В прошлом году он отдал имение в аренду и переехал в Варшаву с Маней Левинской, которая ходит за ним, как родная дочь. Но вот беда, арендатор ничего не платит, а ссуду по закладной получить нельзя. Сегодня мне принесли записку от Мани Левинской, она просила навестить ее. Я пошла и увидела грустное зрелище. У них три комнатушки и кухня. В одной комнате Маня занимается с учениками, которые платят ей пять-шесть рублей в месяц, а в другой комнате сидит в кресле пан Мельницкий. Боже, какой у него жалкий вид! Худой, лицо землистое, с обвислыми мешками. Он не в состоянии двигаться, говорит с трудом. Пожалуй, у него и рассудок помутился; когда я, незнакомый человек, вошла в комнату, он начал жаловаться, что его обокрали, что служанка щиплет и бьет его. И ужасно обижался на Маню: она, мол, о нем не заботится, оставляет его по целым дням без присмотра! А она, бедняжка, в это время занимается дома с ученицами или бегает по урокам, не то им нечего было бы есть...

Мадзя с трудом сдерживала слезы. Голос ее дрожал и прерывался.

- Бедный пан Котовский помогает им, чем может. Но хотя он уже врач с дипломом и пробыл год за границей, практики у него нет. Ах, Ада, если бы ты слышала, как плакала Маня и как кричал ее дядя! У тебя сердце разорвалось бы от жалости. Пан Стефан! - внезапно воскликнула Мадзя, умоляюще сложив руки. - Пан Стефан, только вы можете их спасти. Если бы Котовский получил место доктора при заводе! Но нет, я знаю, вы сердитесь на меня. Так лучше выгоните меня, а им...

Рыдания помешали ей договорить.

- Святая! - прошептал Сольский. Он схватил руку Мадзи и осыпал ее страстными поцелуями. - Благословен наш дом, в который ты послана богом!

- Стефан, опомнись! - остановила Ада брата, отнимая у него руку Мадзи.

Сольский встал со стула, пошатываясь, как пьяный. Но, заметив изумленный взгляд Мадзи, мгновенно остыл.

- Как зовут этого молодого доктора и где он живет? - спросил пан Стефан.

Мадзя назвала фамилию и адрес.

Сольский поклонился и, выходя из комнаты, сказал:

- Часа через два я сообщу вам результат.

Едва закрылась за ним дверь, как встревоженная Мадзя повернулась к Аде.

- Боже мой, неужто пан Стефан обиделся?

Панна Сольская взглянула на нее с недоумением.

- Дорогая Мадзя, - сказала Ада, - то ли ты притворяешься, то ли... и впрямь не видишь?

- Чего не вижу? - спросила Мадзя.

- Да того... того, что Стефан охотно выполняет твои просьбы потому... потому, что они всегда бескорыстны, - ответила Ада.

Спустя час, во время обеда, к которому Сольский не вышел, тетушка Габриэля была очень холодна: она смотрела на Мадзю свысока, ни о чем не спрашивала, а когда девушка заговаривала с ней, отвечала нехотя.

"Наверно, пани Габриэля, - думала оробевшая Мадзя, - кого-то уже прочит на должность заводского доктора и потому на меня рассердилась. Пусть, лишь бы им, бедняжкам, было лучше! Ясно одно - я здесь зажилась. Скоро мне проходу не будет от желающих получить работу у Сольского, и в конце концов я надоем ему так же, как его тетке. Бежать надо отсюда, и поскорее".

Глава шестая

Студент, который успел стать доктором

Тем временем Сольский отправил Котовскому спешное приглашение и с нетерпением ждал молодого доктора.