Антоний Оссендовский - Люди, боги, звери

• Название: Люди, боги, звери
• Автор: Антоний Оссендовский
• Издательство: Яуза
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12872-7

Мемуары Антония Фердинанда Оссендовского «Люди, боги, звери» представляют собой увлекательное повествование о приключениях автора в Сибири и Монголии, охваченных гражданской войной. На одной из дорог он встречает легендарного барона Унгерна и множество других весьма странных реальных персонажей. В этих скитаниях ему открывается тайна загадочной страны Шамбалы, якобы существующей на Востоке. И просвещенные ламы предсказывают Оссендов-скому его судьбу и судьбы мира.

Кроме того, читатель найдет в этой книге интереснейший рассказ писателя и путешественника, прошедшего по следам Антония Фердинанда, Витольда Михаловского о жизни, странствиях, литературной и научной работе Оссендовского.

---

Не одни мы присутствовали незамеченными на митинге китайцев. Неизвестный мужчина распластался на земле, просунув голову в лаз, прорытый под забором собаками. Он напряженно замер и явно не слышал, как мы подошли. Рядом в канаве лежал второй «соглядатай» — белая лошадь с обмотанной мордой, а несколько подальше топталась еще одна, привязанная к забору.

Во дворе тем временем стоял невообразимый гам. Около двух тысяч мужчин кричали, спорили, отчаянно при этом жестикулируя.

Почти, у всех были ружья, револьверы, сабли и топоры. В толпе сновали бродяги, они раздавали листовки и вербовали сторонников. Но вот крупный, широкоплечий китаец взобрался на колодезный сруб, взмахнул ружьем над головой, успокаивая толпу, и заговорил отрывисто и страстно.

— Убеждает людей, — переводил китаец, — устроить здесь такой же погром, что и в Кобдо. По его словам, надо только заручиться поддержкой комиссара, чтобы войска не мешали. И пусть по приказу комиссара русские сдадут оружие. «Так мы отомстим русским за Благовещенск, когда они потопили три тысячи китайцев. Не расходитесь, я прямо сейчас пойду к комиссару и поговорю с ним».

Соскочив с колодца, оратор быстрым шагом направился к открывающимся в сторону города воротам. В то же мгновение я увидел, как лежащий на земле мужчина проворно выбрался из своего укрытия, заставил подняться белую лошадь, подбежал к другой, отвязал ее и повел обоих животных к дальней стороне забора. Здесь он оставил вторую лошадь, а с белой спрятался за углом. Оратор, выйдя за ворота, увидел, что лошадь его переместилась, но, ничего не подозревая, закинул ружье за спину и направился к ней. И вот тут неизвестный, галопом выехав из-за угла, на всем скаку подхватил его и перебросил через седло. Мы увидели, как всадник заткнул ошеломленному китайцу рот тряпкой и стрелой помчался на запад, удаляясь от города.

— Кто это, как ты думаешь? — спросил я друга, и тот, не задумываясь, ответил:

— Конечно, Тушегун-лама!

Облик незнакомца напомнил и мне таинственного ламу-мстителя. Да и характерное обращение с врагом наводило на эту мысль. Той же ночью мы узнали, что собравшаяся во дворе толпа так и не дождалась отправившегося к комиссару оратора: через забор перебросили только его отрубленную голову. Кроме того, на дороге из хушуна в город бесследно пропали еще восемь китайцев. Эти события навели ужас на китайских босяков и несколько охладили их пыл.

На следующий день мы получили неожиданную помощь. Из Урги прискакал молодой монгол — верхняя одежда разорвана, волосы беспорядочно разметались по плечам, за поясом револьвер. На взмыленном коне пронесся он по городу, въехал на рынок, где обычно толклись монголы, и, осадив скакуна, прокричал:

— Монголы во главе с Чан Чуном[35] бароном Ун-герном захватили Ургу! Богдо-хутухта — опять наш хан! Монголы, режьте китайцев и грабьте их магазины! Конец нашему долготерпению!

По толпе пронесся одобрительный гул. Люди со всех сторон окружили всадника, засыпали его бесчисленными вопросами. Смещенный китайцами монгольский сайт Чултун Бейли, прослышав про гонца, попросил привести того к нему домой. Допросив с пристрастием молодого человека, он арестовал его за подстрекательство к бунту, но китайским властям отказался выдать. Я как раз находился в это время у сайта и был всему свидетелем. Когда китайский комиссар Ван Сяо-цун попытался угрожать сайту за неповиновение, старик спокойно произнес, перебирая четки:

— Я верю каждому слову этого монгола и думаю, что вскоре нам придется пересмотреть наши отношения.

Полагаю, что и Ван Сяо-цун не сомневался в правдивости его рассказа, потому что больше не настаивал на своем. С этого времени китайских часовых на улицах как не бывало, а их место заняли патрули из русских офицеров и прочих представителей нашей иностранной колонии. Паника среди китайцев усилилась после получения письма, в котором сообщалось, что монголы и алтайские татары под предводительством татарского офицера Кайгородо-ва преследовали бежавших из Кобдо с награбленным добром китайцев, нагнали их и полностью уничтожили у Синкянга. В том же письме говорилось, что генерал Бакич, интернированный с шеститысячной армией китайцами на Амыле, получил оружие и идет на соединение с частями атамана Анненкова, интернированного в Кульде, чтобы вместе пробиваться к барону Унгерну. Этот слух оказался ложным: ни у Бакича, ни у Анненкова таких намерений не было, тем более что Анненкова китайцы перевезли в глубь Туркестана. Однако новости эти произвели парализующее впечатление на китайцев.

Именно в это время в доме сочувствующего большевикам русского поселенца Бурдукова объявились три большевистских агента из Иркутска — Салтыков, Фрейман и Новак, тут же начавшие агитировать китайские власти провести разоружение русских офицеров и передать их красным. Они убедили китайскую торговую палату послать в Иркутск петицию с просьбой выслать в Улясутай полк солдат, чтобы обезопасить китайское население от враждебных акций белогвардейцев. Фрейман привез с собой большевистские листовки на монгольском языке, а также приказ восстановить телеграфную связь с Иркутском. Бурдуков тоже получил инструкции от большевистского центра. Квартет весьма успешно проводил свою политику, и вскоре Ван Сяо-цун стал плясать под эту музыку. Вновь вернулось тревожное ожидание погрома. Русские офицеры с минуты на минуту ждали ареста. Мы с представителем одной из американских фирм отправились к комиссару на переговоры, где особенно подчеркивали незаконность его действий: Пекин не признал Советы, и, следовательно, вступая в какие-либо отношения с большевиками, он действовал вопреки воле правительства. Ван Сяо-цун и его советник Фу Сян были явно смущены, узнав, что нам известны их тайные встречи с большевистскими агентами. Комиссар заверил нас, что его гвардия не допустит погромов. О его гвардии мы не могли сказать ничего плохого, она состояла из хорошо обученных, дисциплинированных солдат, которыми командовали серьезные, образованные офицеры, но что такое восемьдесят солдат против трех тысяч кули, тысячи вооруженных торговцев и двухсот босяков? Поделившись с комиссаром своими опасениями, мы убеждали его ни в коем случае не допускать кровопролития, говоря, что русские и иностранцы, живущие в городе, намерены защищаться до последней капли крови. Ван Сяо-цун тут же приказал усилить патрулирование на улицах. Прелюбопытная была картина — покой в городе охраняли одновременно русские, иностранные и китайские патрули! Тогда мы еще не знали, что в горах несут вахту люди Тушегун-ламы — еще триста человек!

Но вот положение еще раз кардинально изменилось. Монгольский сайт получил известие от лам из ближайшего монастыря, что полковник Казагранди после сражения с китайскими нерегулярными войсками занял Ван-Куре и сформировал русско-монгольские кавалерийские части, мобилизовав монголов по приказу Живого Будды, а русских — барона Унгерна. Несколькими часами спустя поступило сообщение, что в большом монастыре Дзаин китайские солдаты убили русского капитана Барского, после чего войска Казагранди перешли в наступление и прогнали оттуда китайцев. При взятии Ван-Куре русские арестовали корейского коммуниста, ехавшего из Москвы с золотом и пропагандистской литературой для работы в Корее и Америке. Полковник Казагранди переправил корейца вместе с его золотом барону Унгерну. Узнав обо всем, командир русского вооруженного отряда в Улясутае арестовал большевистских агентов и предал их суду вместе с убийцами Бобровых. Канин, Пузикова и Фрейман были расстреляны. В отношении Салтыкова и Новака возникли некоторые разногласия, более того, Салтыкову вскоре удалось бежать, а Новаку подполковник Михайлов посоветовал уйти на Запад. Командир русского отряда отдал приказ о мобилизации русского населения и открыто оккупировал Улясутай с молчаливого согласия монгольских властей. Сайт Чултун Бейли созвал совет из местных монгольских князей, душой которого стал известный монгольский патриот Хун Ян-лама. Князья мигом направили китайцам требование немедленно освободить территорию, находящуюся в ведении сайта Чултуна Бейли. Все это стало началом бессмысленных переговоров, угроз и взаимных претензий между китайцами и монголами. Ван Сяо-цун представил свой план урегулирования вопроса, который поддержали некоторые монгольские князья, однако в решающий момент Ян-лама швырнул документ на пол, рванул из ножен кинжал и поклялся, что скорее умрет, чем подпишет это предательское соглашение. В результате китайские предложения отвергли, и обе стороны стали готовиться к решительному сражению. Князья Яссакту, Сайн-нойон и Яхансту-лама прислали отряды вооруженных монголов. Китайские власти выставили четыре пулемета, готовясь отстаивать крепость. Между китайцами и монголами велись нескончаемые переговоры. Наконец наш старый знакомый Церен обратился ко мне как к беспристрастному иностранцу, передав просьбу Ван Сяо-цуна и Чултуна Бейли быть третейским судьей и помочь враждующим сторонам достйчь соглашения. С подобной просьбой обратились и к представителю американской фирмы. Уже на следующий вечер мы встретились с китайскими и монгольскими представителями. Страсти разгорелись вовсю, и мы с американцем потеряли всякую надежду выполнить свою миссию. Однако к полуночи, когда выступавшие утомились, нам удалось прийти к согласию по двум пунктам: монголы объявили, что не хотят войны и желали бы жить в дружбе с великим китайским народом, а китайский комиссар признал, что Китай нарушает законные договоры, гарантировавшие независимость Монголии. Достигнутая договоренность послужила основанием для следующей встречи, став отправной точкой для столь необходимого примирения. Переговоры шли три дня, и в конце концов настал такой момент, ко гда мы, иностранцы, получили возможность высказать свое мнение. В результате вот что было достигнуто: китайские власти обязались сложить свои полномочия, вернуть оружие монголам, разоружить две сотни головорезов и покинуть край; монголы, со своей стороны, должны были обеспечить свободное и достойное отступление комиссару и его вооруженной гвардии из восьмидесяти человек. Улясутайское китайско-монгольское соглашение подписали сам комиссар Ван Сяо-цун, а также его советник Фу Сян, оба монгольских сайта, Хун Ян-лама и другие князья, а также русские и китайские главы торговых палат и иностранные арбитры. Китайские чиновники и их охрана тут же начали упаковывать свои пожитки, готовясь к отъезду. Что касается китайских торговцев, то они оставались в Улясутае: сайт Чултун Бейли, обладающий теперь реальной властью, гарантировал им полную неприкосновенность.