Лидия Вакуловская - Улица вдоль океана

• Название: Улица вдоль океана
• Автор: Лидия Вакуловская
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1972

Лидия Александровна Вакуловская родилась на Украине, в г. Щорсе, в семье учителя. Закончила Киевский институт театрального искусства. Жила в Ямало-Ненецком национальном округе, затем на Чукотке; работала журналистом, много ездила по Северу — побывала на мысе Шмидта, на острове Врангеля.

Повести и рассказы писательницы печатались в журналах «Знамя», «Неман», «Дальний Восток», «Москва», «Наш современник», а ее книги выходили в издательстве «Советская Россия», в Магаданском и Калининградском издательствах.

Она написала сценарии фильмов «Лушка» и «Саша-Сашенька».

В основу книги «Улица вдоль океана» легли северные впечатления писательницы.

---

В тот вечер они пили чай с яблочным джемом в ее малой комнатушке, а после чая Авдей Самсонович торжественно объявил, что они уезжают. Надо было только выбрать место, где поселиться. Возбужденный Авдей Самсонович сбегал к себе и принес географический атлас.

— У меня, Анна Тимофеевна, как и у вас, никаких родственников нет, — волнуясь, говорил он, листая атлас. — Все погибли в войну на оккупированной территории. Придется нам самим решать, где теперь жить. Может, в Молдавию поедем? Смотрите, вот города: Измаил, Аккерман, Вилково, — водил он пальцем по карте, причисляя по незнанию к Молдавии Одесскую область.

— Можно в Молдавию, — не возражала Анна Тимофеевна.

— Или на Днепр? Как вы смотрите, если на Днепр? Могучая река, описанная в свое время Гоголем. Ну-ка, где тут Днепр? — тянул он к, себе атлас и неподрубленным платком вытирал упревшее от волнения и горячего чая лицо.

— На Днепре хорошие места, я в детстве под Херсоном у тетки была, — охотно соглашалась Анна Тимофеевна.

— А что, Как на Волгу, Анна Тимофеевна? — мгновенно изменил решение Авдей Самсонович, которого отчего-то тянуло к большим рекам. — Смотрите, вот городок какой-то… Тополиное. Наверно, тополей много, — Казань недалеко, а внизу Астрахань. По-моему, удачное место.

Когда было выбрано Тополиное, Анна Тимофеевна снова налила; в чашки чаю и подбавила в розетки яблочного джема. Аккуратно загребая ложечкой джем, Авдей Самсонович приступил к решению второго важного вопроса..

— Теперь вы вправе спросить меня, как мы узаконим наши отношения, — рассудительно заговорил он. — Конечно, если вы настаиваете, брак можно оформить в здешнем загсе. Но, с другой стороны это нежелательно…

Анна Тимофеевна зарделась, как школьница, и потупилась, а Авдей Самсонович, деликатно отхлебнув из чашки, продолжал:

— И вот почему. Я не молод, и меня здесь все знают. Пойдут излишние разговоры, а зачем? Я предлагаю сохранить это в тайне, а приедем в Тополиное и распишемся. Но, конечно, если вы настаиваете…

— Что вы, Авдей Самсонович, я не настаиваю, — решилась перебить его вконец смущенная Анна Тимофеевна.

— Очень хорошо, — Авдей Самсонович проникновенно и благодарно посмотрел на Анну Тимофеевну и оживился: — У нас будет с вами как бы свадебное путешествие инкогнито. Это даже романтично…

И вот теперь, отправляясь в свадебное путешествие инкогнито, Анна Тимофеевна кончала зашивать тюк, а Авдей Самсонович доедал конфету, сидя на чемодане. Ровно в четыре часа, минута в минуту, он поднялся, сказал Анне Тимофеевне, что скоро зайдет за нею, и пошел к себе.

Шофер райисполкомовского «газика» Васюков уже ждал его.

— Пойдемте, Федор Иванович, пойдемте, — говорил Авдей Самсонович, открывая комнату и пропуская вперед Васюкова. Потом указал ему на полушубок, который висел на гвозде у порога:

— Вот он, Федор Иванович. Смотрите и примеряйте, пожалуйста.

Васюков сбросил телогрейку, надел полушубок. Полушубок пришелся ему впору, хотя молодой Васюков был и плечистее и плотнее Авдея Самсоновича.

— Хорош! — охлопал себя в полушубке Васюков, — Сколько, Авдей Самсонович?

— Шестьдесят рублей, — не задумываясь, ответил тот и объяснил. — Я его десять лет носил, и вы столько же проносите. Стоил же он тысячу двести рублей старыми деньгами. Вот поровну стоимость и разделим.

— Дороговато, — засомневался Васюков и стал снимать полушубок.

— Дороговато? — удивился Андрей Самсонович, — Ну, Федор Иванович, я от вас такого не ожидал. Полушубок монгольский, теперь таких в продаже не сыщешь. А единственный дефект — вот эта заплаточка возле кармана, но она и не заметна, Зато цвет… Вы посмотрите, коричневый цвет очень практичен.

— Я понимаю… — замялся Васюков, которому нравился монгольский полушубок. — Давайте за полста, все ж дороговато.

— Не могу, — решительно качнул головой Авдей Самсонович, не думая о том, что теряет единственного покупателя и что полушубок придется везти с собой в теплые края.

— Ладно, забираю, — с досадой сказал Васюков и полез в карман за деньгами.

— Авдей Самсонович предложил Васюкову купить еще ненужные ему большие валенки и табурет, на котором стоял чемодан и который был его личной собственностью, но Васюков, не дослушав его, отказался.

— У меня своего барахла в чулане хватает, — грубовато ответил он.

Авдей Самсонович не обиделся, только вздохнул:

— Ну, пусть остается. Пусть новые жильцы пользуются.

— Пусть пользуются, — согласился равнодушно Васюков.

Он надел купленный полушубок, взял под мышку телогрейку и напомнил, что пора сносить в машину вещи.

— Да, да, поедемте, — заторопился Авдей Самсонович, снимая с гвоздя старенький китайский макинтош, и, неловко прокашлявшись, сказал: — Здесь такое дело, Федор Иванович, моя соседка в отпуск едет… Впрочем, даже не знаю, в отпуск или вообще. Я думаю, мы подвезем женщину до аэродрома?

— Подвезем, что за вопрос, — ответил Васюков.

— Вот и отлично, — повеселел Авдей Самсонович, закутывая шарфом шею. — Вы берите мои вещи, а я Анне Тимофеевне помогу. Да, ключ от квартиры я вам оставлю, отдайте его потом в ЖЭКе. Только не забудьте, пожалуйста.

— Отдам, не волнуйтесь, — усмехнулся Васюков. Он подхватил сразу все легонькие вещи Авдея Самсоновича и пошел из комнаты.

На аэродроме никаких задержек не произошло. Авдей Самсонович быстро получил билеты, Васюков помог погрузиться в самолет, и ИЛ-14 точно по расписанию взлетел в воздух.

Продрогший на морозе в своем жиденьком макинтоше, Авдей Самсонович вскоре отогрелся, снял макинтош и блаженно откинулся в кресле. И лишь теперь он по-настоящему понял, что со старой жизнью безвозвратно покончено и что на него надвигается, наваливается новая жизнь, о которой он мечтал и к которой стремился долгие годы. Ясно осознав это, Авдей Самсонович заерзал в кресле и оглянулся назад, как бы желая удостовериться, на месте ли Анна Тимофеевна и реально ли то, что она летит с ним.

Анна Тимофеевна была на месте, сидела в третьем ряду от него, в кресле возле оконца, очень миловидная в своем темном платье, с симпатичными ямочками на щеках, чересчур молодая и чересчур привлекательная. Она улыбнулась ему. Авдей Самсонович тоже хотел улыбнуться ей, но увидел; что на него смотрит и кивает знакомый экспедитор райторга, летевший, видимо, в командировку; Авдей Самсонович, не успев улыбнуться Анне Тимофеевне, кивком поздоровался с экспедитором и снова откинулся в кресле.

Пассажиры читали журналы или дремали, и ничто не мешало Авдею Самсоновичу закрыть глаза и перенестись мыслями в надвигающееся будущее. Он размечтался и увидел городок Тополиное, с домами какой-то неопределенной, полусказочной архитектуры, погруженными в заросли зеленых тополей, увидел, как в жарких солнечных лучах колышется над улицами белый тополиный пух, припорашивает крышу его дома. Дом этот рисовался четко: двухэтажный коттеджик, опоясанный стеклом веранды, окруженный пышным садом. Розово цвели в саду яблони, а вишни уже почему-то созрели и темно-красными, тяжелыми гроздьями путались в листве. Сад сбегал к реке. Авдей Самсонович вошел в воду, лег на спину, и река медленно понесла его по течению. В синем небе висело оцепеневшее в огне солнце, звенел прозрачный голый воздух, а река несла и несла его куда-то… Авдей Самсонович каждой клеточкой тела чувствовал вязкую теплоту воды, ловил губами мягкие брызги и пригоршнями бросал воду, как расшалившийся ребенок.

От всего увиденного у Авдея Самсоновича сладко защемило сердце.

«Все так и будет, именно так, — подумал он, — И дом, и сад, и река. Моторную лодку приобретем, «Волгу» купим…»

Сознание того, что другая жизнь совсем близко, что она вот-вот наступит, приводило Авдея Самсоновича в мальчишечий восторг. Нет, не зря он с такой старательностью копил деньги, не зря экономил, довольствовался самым малым в еде и одежде, не зря ни разу за двадцать пять лет прозябания в Оленьем не брал отпуска, а получал компенсацию. У него была твердая цель, и он неотступно шел к ней с того самого момента, когда приехал счетоводом в Олений, и до сегодняшнего дня, когда получил последний расчет и пенсионные документы.

«Конечно, я мог жениться раньше, гораздо раньше, — размышлял Авдей Самсонович. — Но что за радость иметь семью на краю света? Из семейных никто не готов капитально переселиться на материк».

Авдей Самсонович вспомнил свою сегодняшнюю стычку с Полиной Семеновной и рассмеялся в душе.

«И чего же вы, милая Полина Семеновна, достигли? — мысленно спрашивал он ее — Допустим, я жалел менять крупные деньги, покупал у вас селедку на копейки, вы разрезали ее, подсовывали мне худшую половину и за это прозвали меня Хвостом Селедки. Я не обижаюсь, бог с вами, но чего же вы все-таки достигли? В том-то и дело, Полина Семеновна, что ничего. Я уехал и начинаю новую жизнь, а вы остались и будете до смерти толкаться среди бочек и ящиков в своем магазине»…