Фредерик Филипс - Формула успеха

• Название: Формула успеха
• Автор: Фредерик Филипс
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-264-00249-5

Название «Филипс» известно любому человеку, знакомому с бытовой техникой. Радиоприемники, электролампочки, батарейки, телевизоры, магнитофоны, проигрыватели компакт-дисков — это лишь малая часть того, что выпускает знаменитый голландский концерн. Именно «Филипс» подарил миру магнитофонную ленту, видеомагнитофоны и компакт-диски. О том, как небольшой электроламповый завод превратился в гиганта мировой индустрии, о своем опыте человека и промышленника, об участии в движении «Моральное перевооружение» рассказывает в свей книге Фредерик Филипс, патриарх фирмы и ее руководитель на протяжении нескольких десятилетий. Читателю будет интересно узнать и о том, что «электронная империя "Филипс" своим процветанием во многом обязана России». В конце книги помещен кодекс деловой этики — моральное наследие, которое Ф. Филипс передает всем нынешним и будущим предпринимателям.

Издательство выражает признательность дочерям Фредерика Филипса — Дигне и Анньет — за ценную помощь, оказанную при подготовке этой книги.

Дизайн серии Е. Вельчинского

Художник Н. Вельчинская

---

В те годы пособие по безработице выдавалось профсоюзами и было чрезвычайно скудным. Это было плохо само по себе, а ведь безработному приходилось еще и бороться с ужасающим чувством собственной бесполезности. Ставилась под вопрос сама основа существования. Многие опасались, что не смогут сохранить свои дома. Каждому, у кого был дом, прежде чем получить право на получение пособия, пришлось расстаться с ним.

Никто не мог сказать, сколько это продлится. Никто, будь он кузнец или инженер, не мог с надеждой смотреть на календарь в ожидании даты выхода на работу. Лично для меня эта проблема обернулась тяжелой моральной стороной. Когда человеку сообщали об увольнении с такого-то числа, он, естественно, делал все, что было в его силах, чтобы сохранить работу. Если это не удавалось, он хотел повидать управляющего, а на заводе «Филит» это был я. Поэтому он просил встречи с «господином Фрицем», чтобы потом с чистым сердцем сказать жене, что предпринял все мыслимые шаги. Но я был совершенно бессилен и единственное, что мог сделать, — это выразить свое искреннее сочувствие. Впрочем, мое сочувствие мало кого утешало.

Ситуация усугублялась тем, что тогдашние идеи относительно того, как противостоять депрессии, сводились к одному жесткому правилу: максимально снизить расходы и поелику возможно сократить стоимость труда. Любая инфляция рассматривалась как козни дьявола. Гульден был свят. Только в 1936 году Голландия нехотя рассталась с золотым стандартом[2] — она сделала это одной из последних в Европе. Мы на «Филипсе» в течение долгого времени горячо выступали за эту меру, и, когда она наконец была принята, смогли восстановить на работе многих людей.

Позже я сумел оценить, какой глубокий шрам оставил этот кризис и в США, и в Европе. На ассамблеях движения «Моральное перевооружение», о котором речь пойдет позже, в разговорах с рабочими из многих стран я наслушался, что на деле рабочие думают о работодателях — и в выражениях куда более резких, чем принято было на заводах дома. В Эйндховене я всегда был босс, и люди при мне не высказывали своего мнения о руководстве так живо и искренне, как могли бы. А могли бы они порой сказать следующее: «Наш босс сам по себе не так уж плох, но в целом все они — банда диктаторов, которым, в общем-то, на нас наплевать».

Если обратиться к истории, становится ясно, что бремя страданий из века в век падает на плечи простых людей. Будь то голод или война, и в средневековье, и в наполеоновские войны — кому хуже всех? Маленькому человеку. В чуму или холеру он первым подхватывал заразу, поскольку уехать не было средств, а в убогих лазаретах всем не хватало места. В годы экономического спада его первым выгоняли на улицу; в неурожай он — первая жертва. Когда в XIX веке началась промышленная революция, у людей появилась было надежда на то, что у сотен тысяч будет работа и у всех — новые возможности. Но и эта надежда не оправдалась — взять, к примеру, такую отвратительную практику, как использование детского труда.

Естественным для трудящихся шагом было организованно объединиться и потребовать улучшения условий жизни. Но иногда упускается из виду, что в Голландии первые законы о социальной поддержке, включая Закон о детском труде, были приняты либералами и что в Британии улучшение жизни рабочих масс в ряде случаев проводилось по инициативе просвещенных промышленников. Да и первые профессиональные союзы в обеих странах были созданы скорее на христианской, чем на марксистской базе. Также легко забывается тот факт, что Фредерик Тейлор, пионер изучения время- и трудозатрат, не имел целью повысить эксплуатацию трудящихся. Его первой заботой было выявить, каким образом работа может быть выполнена с наименьшим физическим усилием. Тот факт, что найденными им принципами злоупотребили и что система порой деградировала до слежки с хронометром в руке, нельзя ставить в вину Тейлору.

Я верю, что многие из людей, занятых в промышленности и чувствующих себя там как дома, находят в работе не только материальную заинтересованность, но и удовольствие и удовлетворение, полученные от совместного достижения цели. Для таких людей остаться не у дел — удар непереносимый. После депрессии тридцатых годов я понял, что мы, промышленники, должны сделать все возможное, чтобы такая беда больше не повторилась.

Новая продукция

Через несколько лет моя работа на «Филипсе» приняла новое направление. Я начинал как обычный инженер, но, судя по всему, у меня обнаружилось некоторое коммерческое дарование — чему, впрочем, нечего было удивляться, ведь речь шла о сыне Антона Филипса. Так что меня назначили отвечать за производство новых изделий. Производство на «Филипсе» поначалу делилось на две основные линии — электрические лампы и радиоприемники, но понемногу мы стали осваивать и другую, самую разнообразную продукцию. Скоро ассортимент так расширился, что с первого взгляда было и не понять, каким образом некоторые изделия связаны с первоначальной нашей продукцией, однако почти все они, подобно радиолампам, были, по сути дела, производными от самых первых электроламп. Родство с усилителями и мегафонами для обращения к большим массам народа было очевидным. «Глас гиганта», как мы это называли, раздавался на многих площадях и в скверах далеко за пределами Голландии — к примеру, комбинация микрофонов и необычайно мощных усилителей была установлена на площади Святого Петра в Риме.

Начался выпуск и других новых изделий. Выяснилось к тому же, что для сварки тонких стальных листов особенно подходит постоянный ток. Так что мы занялись сваркой и стали выпускать присадочные прутки для сварочных аппаратов. Кроме того, началось производство коэффициентно-мощностных выравнивающих конденсаторов, которыми регулировалась отдача электрических цепей. Для звукового кино мы прежде изготавливали громкоговорители, усилители и звукосниматели — теперь же перешли к выпуску кинопроекторов. В целом было очень много разных изделий такого рода, некоторые из них с достаточно перспективными возможностями, но все это разнообразие объединялось одним обстоятельством: производились они в сравнительно небольших количествах и не приносили существенного дохода. Кроме того, за ними не следил никто из высшего эшелона руководства. Оттену и его коллеге О. М. Е. Лаупарту, которые занимались общей политикой концерна, во время депрессии хватало забот и с основной продукцией. Так что мы решили, что я возьму под контроль эти новые изделия.

Вскоре я обнаружил, что продвигать их на рынок еще трудней, чем производить. Когда дело касалось электро- и радиоламп, мы были хорошо подготовлены. Имелась команда специалистов по продаже, которые прекрасно знали свое дело, но они были почти бесполезны, когда речь шла о продаже новых изделий и внедрении на враждебно настроенный рынок, где мало или почти ничего не знали о «Филипсе». Наша проблема сводилась к отсутствию соответствующей печатной продукции. Не было нарядно оформленных буклетов, каталогов и прайс-листов — таких, какими мы пользовались при продаже по обычным нашим каналам. Поэтому одним мы заказали новые рекламные материалы, других наняли продавать наши усилители и проекторы, и дело закипело.

Одно из изделий принесло нам поначалу немало хлопот. Это была натриевая лампа, на которую, однако, мой отец и доктор Гиле Холст, руководитель нашей лаборатории, возлагали большие надежды. Такие лампы особенно пригодны для уличного освещения. Этот проект также попал в мое ведение. Проезжая сегодня мимо рядов натриевых уличных фонарей, вы не можете не признать, что отец и доктор Холст были правы.

Натриевая лампа — газоразрядная, подобно лампе ртутной — явилась результатом наших собственных разработок. Но, как ни странно, наши старые, закоснелые специалисты-ламповщики в отличие от Холста отнеслись к ней с известным скепсисом. Так что дорога к успеху оказалась тернистой, хотя научное обоснование преимуществ, предоставляемых ею, было достаточно весомым. Свет, испускаемый такой лампой, бывает только одного цвета, желтого, к которому человеческий глаз восприимчив особо. Если осветить улицу желтым светом, обзор уличного движения значительно упрощается, даже если натриевые лампы меньшей мощности, чем обычные электрические.

На практике вывести натриевые лампы на улицы оказалось весьма сложно, и большую помощь в этом нам оказал профессор Кес Гелиссен, директор электростанции провинции Лимбург, человек с незаурядным даром предвидения. Мой отец согласился с его предложением провести широкомасштабные испытания. «Филипс» бесплатно предоставил лампы и крепежные детали, а электростанция — ток, провод и столбы. И вот в 1932 году в Лимбурге появилась первая улица, освещенная суперсовременными лампами. Лучшей рекламы и придумать было нельзя. Возможные покупатели сами видели преимущества натриевого освещения.