Павел Басинский - Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: история одной вражды

• Название: Святой против Льва. Иоанн Кронштадтский и Лев Толстой: история одной вражды
• Автор: Павел Басинский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-077185-1, 978-5-17-077803-4

На рубеже XIX–XX веков в России было два места массового паломничества – Ясная Поляна и Кронштадт. Почему же толпы людей шли именно к Льву Толстому и отцу Иоанну Кронштадтскому? Известный писатель и журналист Павел Басинский, автор бестселлера «Лев Толстой: бегство из рая» (премия «Большая книга»), в книге «Святой против Льва» прослеживает историю взаимоотношений самого знаменитого писателя и самого любимого в народе священника того времени, ставших заклятыми врагами.

---

Внутренняя организация этого Дома, который разросся до размеров небольшого городка или, говоря сегодняшним языком, микрорайона, поражает новаторством, но и тщательностью и ответственностью, с которыми его создатели подошли к этому делу. Помимо прочего это было крупное учреждение просветительского характера.

Его первоосновой стали пеньковая и картузная мастерские, где в 1902 году, например, работало одновременно 7281 человек. Легкий труд был сознательно выбран, чтобы от нищих не требовалось каких-то специальных знаний и навыков. Важно было немедленно помочь им включиться в трудовую деятельность и почувствовать себя полноценными гражданами города. Но одновременно здесь открылись начальная школа и ремесленные классы для детей неимущих родителей: бесплатная начальная школа (в 1903 году обучалось 259 детей); мастерская для обучения различным ремеслам, главным образом резьбе по дереву (61 человек); рисовальный класс (около 30 человек); мастерские женского труда для девочек – шитье, кройка, вышивка (около 50 человек); сапожная мастерская.

В Доме трудолюбия была детская библиотека (в 1896 году в ней было 2687 томов) и даже своя зоологическая коллекция.

Для взрослых были открыты: воскресная школа, разбитая по степени грамотности на несколько групп (например, в 1897 году обучались 133 мужчины и 34 женщины, в основном моложе 20 лет); народные чтения (лекторий), часто с «волшебными фонарями», иногда с пением на духовные, исторические и литературные темы (в 1898 году средняя посещаемость была 264 человека); бесплатная народная читальня; платная библиотека (30 копеек в месяц).

И это еще не всё. Образовательных и просветительских заведений для бедных подобного масштаба в то время не было даже в столице, не говоря уж о губернских городах. Зато они стали появляться позже с учетом кронштадтского опыта. То, что не получалось осуществить указами царей и императоров, заработало благодаря энергии неравнодушного приходского батюшки. Это и была подлинная революция снизу. В этом виделся залог возможного обновления не только гражданского общества, но и Церкви, которая в синодальный период стала терять свое влияние на общественную жизнь.

Но отец Иоанн не был бы отцом Иоанном, если бы вместе с просветительскими задачами не старался решить и социальные вопросы. Эта сторона деятельности Дома трудолюбия была даже более обширна. Так, при Доме трудолюбия состояли: приют для беспризорных и «дневное убежище» для малолетних (по сути, детский сад); загородная дача для детей со своим огородом (что-то типа будущих пионерских лагерей); богадельня для больных и престарелых женщин; большой каменный ночлежный дом на 84 мужчины и 24 женщины (плата – 3 копейки за ночь. Внимание: для ночлежников выписывались две газеты!); бесплатная амбулатория, через которую в 1896 году, например, прошел 2721 больной; народная столовая, работавшая в течение одиннадцати часов каждый день, отпуская от 400 до 800 обедов; организация выдачи пособий деньгами, одеждой, обувью и другими необходимыми вещами. Чтобы помогать действительно нуждающимся, о них постоянно собирались сведения. Деньги выдавались в суммах от одного до двадцати рублей.

Важно, что вся эта помощь оказывалась всем бедным, без различия вероисповедания.

В 1891 году был построен еще и странноприимный дом (гостиница для паломников) с бесплатным отделением и платным – на 40 кроватей, поименованный в честь отца Иоанна. Именно об этой гостинице, где жили люди, приехавшие в Кронштадт специально, чтобы видеть отца Иоанна и получить его помощь и благословение, с такой иронией писал Лесков в своей повести «Полуночники».

Но почему Николай Семенович не обратил внимания на всё остальное?!

Это и есть главный вопрос. Почему никто из известных писателей и журналистов того времени не обратил серьезного внимания на рождение и деятельность Дома трудолюбия в Кронштадте, городе, который находился всего в нескольких часах езды от Петербурга?

Почему ни Лесков, ни Толстой, ни, скажем, Влас Дорошевич (кстати, написавший в 1908 году сочувственный некролог об отце Иоанне) не придавали значения инициативе несомненно выдающегося русского священника, вышедшего из среды самого простого народа? Почему, пока в газетах не разнеслась весть о нем как о чудотворце, его личность абсолютно не интересовала властителей дум, а когда стала интересовать, была воспринята с недоумением, как что-то уродливое и фальшивое?

Ответ на этот вопрос трагически прост. Потому и не заметили, что инициатива исходила от простого батюшки. От одного из многих приходских священников. В их глазах это были просто люди, поставленные архиереями на кормление в своих приходах. И только. Чего от них ждать?

А ведь Дом трудолюбия был открыт в том же самом 1882 году, когда в московской газете «Современные известия» появилась статья-манифест Льва Толстого «О переписи населения», которая буквально взорвала российское общество чудовищными фактами нищеты вместе с призывом писателя бороться с этой нищетой. Но первое событие не заметили, зато второе послужило началом движения, в которое включились представители высшей знати (В.Г.Чертков), крупнейшие писатели (Н.С.Лесков), замечательные художники (Н.Н.Ге). Через движение, названное толстовством, так или иначе прошла вся писательская элита, от Чехова до Горького и от Бунина до Леонида Андреева. Именно оно вошло в историю России как опыт практического христианства. А того, что невдалеке от столицы этот опыт весьма успешно осуществлял сын сельского дьячка, как будто и не было.

Когда статья Толстого печаталась в типографии, писатель помогал рабочим типографии набирать свой текст. Сотрудник газеты С.К.Эфрон вспоминал об этом:

«Граф пробыл в типографии более пяти часов и произвел на наборщиков чарующее впечатление своим обхождением. Долго, очень долго наши наборщики хвалились тем, что поработали вместе с знаменитым писателем, а после его ухода поделились его оригиналом и были очень счастливы, что им достались на память о совместной работе с графом его автографы».

Сравнивая статью «О переписи…» с «манифестами» отца Иоанна 1872 года, изумляешься совпадению как внутренних мотивов, побудивших авторов написать эти «манифесты», так и буквальными текстуальными повторами.

О т е ц И о а н н: «Други и братья! Примите это заявление к своему сердцу, да поближе, как свое собственное дело!»

Л е в Т о л с т о й: «… давайте по-дурацки, по-мужицки, по-крестьянски, по-христиански налегнем народом – не поднимем ли? Дружней, братцы, разом!»

И дело даже не в риторике и общих фразах. Главное, что Толстой, как и отец Иоанн, категорически не приемлет обычной благотворительности и требует «общего дела». Он призывает сограждан самим отправиться в злачные районы Москвы, чтобы столкнуться с нищетой нос к носу.

Л е в Т о л с т о й: «Делать же, по-моему, теперь, сейчас, вот что. Первое: всем тем, которые согласны со мной, пойти к руководителям, спросить у них в участке беднейшие кварталы, беднейшие помещения и вместе со счетчиками… ходить по этим кварталам, входя в сношения с живущими в них, и удержать эти сношения с людьми, нуждающимися в помощи, и работать для них».

О т е ц И о а н н: «Вы заранее отказываетесь ее (нищету. – П.Б.) видеть, вы отворачиваете лицо! Не гнушайтесь, ведь это члены наши, ведь это братья наши… Нет, господа, это дело касается до всех жителей города, как живущих на жаловании, так и купцов, мещан и прочих, имеющих какое-либо состояние… Но рука руку моет, и палец палец; сильные должны носить немощи и немощных…»

Почему же призыв Льва Толстого услышали, а душевный зов священника – нет?

После этого стоит ли удивляться, что Дом трудолюбия постепенно и неуклонно превращался в личное дело отца Иоанна? Только благодаря тому, что как раз в начале восьмидесятых годов возникает мода на этого священника как на целителя и чудотворца, задуманный им как общее дело Дом трудолюбия продолжает существовать и оказывать помощь нищим и больным людям. Только его слава поддерживает этот Дом на плаву, но слава эта связана не с общим делом, а с чудесами кронштадского батюшки. Только благодаря этим чудесам в Кронштадт потекли огромные денежные пожертвования, и эти пожертвования давались «под имя».

Это было как раз то, чего отец Иоанн не хотел. Как и Толстой. Но так уж вышло.

Вот цифры Дома трудолюбия за один год:

Постоянных доходов и пожертвований… 1 943 руб. 15 коп.

% с неприкосновенного капитала… 2 377 руб. 74 коп.

Доходы из разных источников… 6 003 руб. 83 коп.

Временные пожертвования… 46 911 руб. 83 коп.

_____________________

Итого… 57 236 руб. 83 коп.

Эти «разные источники» и «временные пожертвования» слагались из следующих сумм:

Субсидия, отпускаемая по Высочайшему повелению… 1 000 руб.

От Ее Императорского Высочества великой княгини Александры Иосифовны… 200 руб.