Юлла Островская - Духи и сигареты

• Название: Духи и сигареты
• Автор: Юлла Островская
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1387-2

Она была женщиной-загадкой. Она казалась недосягаемой мечтой. Неуловимый и вездесущий аромат ее духов, оттененный запахом французского табака, кружил головы, сводил с ума. Ее звали Жанной.

Он был молод и очень красив. Он терпеть не мог однообразную, скучную жизнь и стал моделью и актером. Он изменил свое имя, превратившись в Алесандра Райшера.

Однажды они встретятся. И начнется роман. Хотя никто не понимал, что нашел юный Алесандр в этой тридцатипятилетней женщине, которая не пользуется косметикой, говорит на десяти языках и назначает свидания первому встречному.

Когда речь идет о страсти, никакие инструкции не помогают, законы не работают, правил не существует, советы бесполезны… Любящему все равно: знаменит ты или безвестен, есть ли в твоем имени буква «р», сколько часов или минут ты тратишь на сборы по утрам. Ему даже безразлично, какого ты пола и на каком языке ты говоришь…

«Те lo gusta. Eres muy lindo, Alesandro. Adiós».

---

В магазине возле дома Алесандр купил большую бутылку коньяка «Hennessy» (странно, но ни разу в жизни он не пробовал коньяк) и суши с васаби. Ключи по-прежнему лежали под ковриком. Значит, хозяйка не приходила. А впрочем, что ей делать в квартире до конца месяца?

Итак, завтра он относит свое портфолио на студию Горького, на Мосфильм и на Кржижановского. Можно еще в Останкино, в продюсерские компании, модельные агентства и… Алесандр сделал глоток коньяка и тут же выплюнул. Ну и гадость! Как только это пьют? Это же голый спирт, а стоит… Он повернул бутылку другой стороной, чтобы не смотреть на ценник, оставленный нерадивым продавцом, закрутил крышку и убрал коньяк в шкаф. Затем съел суши, переоделся, вызвал такси и поехал на вечеринку в «Зону», а потом в «Гараж». Он был в центре внимания на танцполах, несколько парней то и дело угощали его коктейлями и шампанским, а утром сразу несколько девушек предложили проводить его домой. Но Алесандр поймал машину и поехал домой один.

Жанна пришла через месяц. Она долго ходила по квартире, а потом сказала, что вдвоем им там будет тесно.

Алесандр не спросил, почему она вернулась и надолго ли, не спросил о режиссере, — он вообще ни о чем ее не спрашивал.

Жанна налила коньяк «Hennessy», невероятно вкусный, ароматный, янтарный, мягкий, пьянящий, сняла широкую розовую кофту, зажгла электрическую лампочку торшера.

Она беседовала всегда негромко, чуть лениво, глядя прямо в глаза, четко выговаривая все звуки. Жанна часто переходила на испанский, и Алесандру нравилось не понимать ее, а только догадываться, что она сказала.

Они переехали к ней. Квартира в старом районе Китай-города, где уже несколько лет никто не жил и где когда-то, до отъезда в Аргентину, жила Она, была заброшена: пыль, странные запахи, звуки, ржавые краны, скрипучие двери… И какое удовольствие было возвращать туда жизнь, совсем другую, новую.

Алесандр ничего не знал об этой женщине. Знал только, что зовут ее Жанна, что некоторое время она жила в Аргентине, что она работает переводчиком с испанского, французского и португальского языков и что в Москве посещает какой-то французский клуб.

В сентябре Алесандр получил роль в новом и уже до начала репетиций хорошо разрекламированном мюзикле, спонсоры которого не жалели средств, в том числе и на зарплату актерам. Фотографии Алесандра снова стали появляться в журналах, но его это больше не интересовало. Главное было прийти домой раньше Жанны, чтобы успеть купить что-нибудь вкусное к ужину, зажечь свечи, скинуть покрывало с постели, а потом встать раньше нее, чтобы приготовить завтрак и прибрать в комнате.

Алесандру нравилось чувствовать себя неопытным юношей, не знающим города, когда они шли рядом по переулкам и по набережным ночной Москвы. Ведь на самом деле в столице так легко заблудиться. В отличие от Петербурга здесь мало проспектов и линий, и не надо никуда торопиться, опасаясь, что мосты опять разведут так рано.

А в Новый год, их первый Новый год, они слушали бой курантов и смотрели праздничный салют из окна номера гостиницы «Россия», где их ждала ванная, до краев наполненная шампанским. Алесандр никак не мог придумать, что подарить Жанне, — Алесандр, который, помнится, всегда знал, что надеть в клуб, куда позвонить, чтобы заказать такси, как ответить навязчивым поклонникам и поклонницам и отморозкам на ночных улицах… И тогда он подарил ей миллион грецких орехов, на скорлупе каждого из которых написал золотым маркером признание в любви — миллион признаний.

Жанна никогда не была в Петербурге, и Алесандр точно знал, что на выходные или просто в любое время, свободное для них обоих, отвезет ее на экспрессе «Александр Невский» в город на Неве, где все знают его и где он знает каждый уголок, покажет ей свой Васильевский, свою комнату в родительской квартире, крейсер «Аврора», кафе на Невском, белый лайнер, побережье на Крестовском, Синий мост, памятник Екатерине, фонтан у Адмиралтейства, грифонов у клуба на Грибоедова, где они загадают желание, одно на двоих, или не загадают, потому что все уже сбылось; львов, что стерегут город; Летний сад и двухэтажную станцию метро.

Однажды Жанна принесла домой картину какого-то французского художника из клуба и сказала, что картина красивая. Тогда впервые за все время Алесандр с ней не согласился.

Потом Жанна сказала, что уезжает в Париж вместе с французским художником и не надо уговаривать ее остаться — все равно уйдет. Она улыбнулась и сказала по-испански, что Алесандр очень красивый и что с ним ей было хорошо.

Тогда он молча положил ключи на кресло и вышел, оставив распахнутой входную дверь. А потом был спектакль, на который Жанна не пришла; и отрепетированный прыжок с высоты на сцену, который он выполнял тысячу раз, заставляя публику замирать, а после рукоплескать; и не вовремя вспыхнувший яркий свет левой рампы; и лицо Жанны перед глазами, и резкая боль, и машина скорой помощи, и палата с дурацкими белыми стенами, и гипс, и капельница, и ожидание, и все не те, не те, не те входящие в дверь люди, и аромат ее духов во сне, и ее голос сквозь сон, и пакет грецких орехов на тумбочке… Встать, побежать за ней, догнать, но чертов гипс, проклятый прыжок в бездарном спектакле… Пусть этот мальчик, Валера, догонит и вернет ее, но удерживает идиотская гордость и обида: пускай уходит, я был всего лишь игрушкой для нее…

Ну и пусть игрушкой! Главное — для НЕЕ…

Валера спросил, кто эта женщина, но Алесандр не ответил. И юноша постеснялся спросить снова: любит ли ее Алесандр и любит ли она его. Он только подумал, что, возможно, это его женщина, что, возможно, они в ссоре и, возможно…

Валера только-только заснул, но услышал голос мамы и открыл глаза. Анжелика Витальевна стояла перед зеркалом, поправляя прическу.

— И я решила, пускай ребенок учится ездить на лошадях. Правильно? Вы же понимаете, верховая езда — это так престижно. Но откуда же я могла знать, что на конюшне есть дикие лошади. Честное слово, Алесандр, животное было просто невменяемо. Сначала эта кляча шла так медленно, что я не удержалась и хлестнула ее по морде. Понимаете, я просто не могла дотянуться до другого места, я ведь тоже ехала верхом, рядом. Так вот, когда я наклонилась и хлестнула ее по морде, она вдруг встала на задние ноги, а потом как рванется вперед! Но я до сих пор не понимаю, как можно было не удержаться в седле и упасть, ведь там же все предусмотрено: стремена, ручки на седле, поводья… Здравствуй, мой хороший. А мы с твоим новым соседом уже познакомились — очаровательнейший юноша. Алесандр, я вспомнила! Я видела вас на спектакле. Абсолютно точно! Мы с мужем ходили на это шоу, и вы так шикарно там выпрыгиваете на сцену. Вы еще пели дуэтом с этой… как же ее зовут?.. Такая знаменитая певица… Слушайте, Алесандр, моя старшая дочь тоже актриса. Вам непременно надо познакомиться, она как раз приехала в Москву…

— Здорово! — Валера спрыгнул с кровати. — А почему она не пришла с тобой?

— Помолчи. Так вот… извините, Алесандр, это невоспитанный ребенок… так вот, она только что приехала из Питера в отпуск… Между прочим, Валера, твоя сестра умеет ездить верхом, и она даже открыла свою собственную конюшню… Вы только представьте, Алесандр, эти две сумасшедшие, моя дочь и ее подруга, открыли свою собственную конюшню. Я не понимаю, во-первых, для чего им это нужно, а во-вторых, где можно в Питере кататься на лошадях. И меня очень смущает, что муж ее подруги купил и помещение, и лошадей, привел первых клиентов. Он банкир… Я не раз говорила своей дочери: занимайся банковским делом. И я бы настояла на своем, если бы не мой муж. Алесандр, мой муж просто невыносим. Вы только представьте, он сказал, что дети сами должны выбрать себе профессию. Ну куда это годится? Мать всегда лучше знает, что хорошо для ее детей… Валера, не сутулься… Но уж этому я точно не позволю стать актером или дворником. Как минимум МГИМО или лучше академия ФСБ — по крайней мере, не придется идти в армию…

— Мам, я буду переводчиком с испанского языка, — и Валерка украдкой посмотрел на Алесандра.

— Помолчи! Что за манера перебивать взрослых? Алесандр, вы женаты?

— Мам…

— Ты помолчишь сегодня или нет? Какая невоспитанность! И куда я только смотрела? Вот так растишь-растишь детей, а потом приходится краснеть за них!

— Мама в своем репертуаре! — В палату вошла сестра Валеры Кристина. — Здравствуйте. Привет, Лерк, отлично выглядишь!

— Меня завтра выписывают! — Валерка обнял сестру.

— Завтра? — Анжелика Витальевна бесцеремонно уселась на кровать Алесандра. — Валентин у меня получит! Он же мне сказал, что в понедельник.

— Мама, завтра понедельник, — улыбнулась Кристина.

— Как понедельник? Понедельник? Какой ужас! Алесандр, я вынуждена срочно бежать. Срочно! Но я обещаю, что обязательно еще приду вас навестить. Я же вам прямо-таки душу раскрыла, а вы так ничего о себе и не рассказали. Кристина, Алесандр актер, так что вам будет о чем поговорить. Валера, если тебя выписывают, значит, завтра ты идешь в школу. Расписание уже узнал? Ну ничего без меня сделать не могут! Кристина, ты уходила, отец еще был дома?