Альфред Дёблин - Три прыжка Ван Луня. Китайский роман

• Название: Три прыжка Ван Луня. Китайский роман
• Автор: Альфред Дёблин
• Издательство: Митин журнал : KOLONNA publications
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-98144-090-2

Роман «Три прыжка Ван Луня» сразу сделал Альфреда Дёблина знаменитым. Читатели восхищались «Ван Лунем» как шедевром экспрессионистического повествовательного искусства, решающим прорывом за пределы бюргерской традиции немецкого романа. В решении поместить действие романа в китайский контекст таились неисчерпаемые возможности эстетической игры, и Дёблин с такой готовностью шел им навстречу, что центр тяжести книги переместился из реальной сферы в сферу чистых форм. Несмотря на свой жесткий и холодный стиль, «Ван Лунь» остается произведением, красота которого доставляет блаженство, — романтической, грандиозной китайской сказкой. Дёблин и сам жил в этой сказке как в заколдованном царстве.

---

416

Несобственная прямая речь как раз и отличается от прочих форм высказывания тем, что ее основа — «не аналитическое расчленение „я“ и „другого“, а их изначально нерасчленимая интерсубъектная целостность» (Бройтман, Историческая поэтика, с. 291).

417

Постоянные перемещения «фокуса» в «Ван Луне» (вовнутрь разных сознаний) напоминает описание одного из классических буддийских духовных упражнений в книге Александры Давид-Неэль: «…ученик, выбравший предметом созерцания дерево, забывает свою человеческую природу и ощущает, будто его тело — жесткий, негнущийся древесный ствол с ветвями […] Затем уже в качестве дерева, ставшего субъектом, он должен созерцать сидящее перед ним человеческое существо, ставшее объектом, рассматривать его и изучать во всех подробностях. После этого, переместив свое сознание в сидящего человека, он снова начинает рассматривать дерево, затем в качестве дерева будет опять созерцать человека. Чередующееся перемещение из субъекта в объект и наоборот повторяется столько раз, сколько потребуется. […] Такая тренировка дает возможность испытывать состояния, совсем отличные от обычно нам свойственного, позволяет выходить из условных границ, поставленных нами самими нашему „я“ и, как следствие, ясно постигнуть, что „я“ не существует» (А. Давид-Неэль. Мистики и маги Тибета. М., 1991, с. 190–191; курсив мой. — Т.Б.).

418

В книге подчеркнуто.

419

См.: Л.Н. Толстой. Изложение китайского учения. — в: Конфуций. Уроки мудрости, с. 952–955.

420

Значение этой идеи для творчества Толстого А. Зверев оценивает так:

«В „Люцерне“ эта диалектика, позволяющая охватить и мелкое, и очень значительное явление жизни с разных сторон, обнаружив его внутреннюю неоднородность, только декларирована. Впоследствии она станет одним из самых драгоценных свойств искусства Толстого» (Алексей Зверев, Тени в раю, ИЛ 9 [2002], с. 204).

421

«Чжуанцзы», Дао, с. 304.

422

Там же, с. 375.

423

Там же, с. 202 и 257.

424

«Лецзы», Дао, с. 113–114.

425

Там же, с. 106.

426

Хорошей иллюстрацией непримиримости государственной и сектантской идеологических установок может служить «Священный декрет» деда Цяньлуна, императора Канси, где, в частности, говорится: «Уничтожай еретические системы, ибо таким образом возвышается ортодоксальная доктрина. […] Усмиряй вражду и несогласие, ибо тем самым ты защищаешь человеческие жизни» (курсив мой. — Т.Б.). См.: The «Holy Edict» of K'ang-Hi translated by Paul Carus with (Daisetz) Teitaro Suzuki (в Интернете).

427

Вспоминая, уже семидесятилетним, о своем писательском пути, Дёблин писал: «Я видел, что мир — природа, общество — подобно железному танку весом в тонну катится по людям, по людям. Ван Лунь, герой моего первого большого романа, испытал это на себе» (Epilog, in: Döblin, Die Vertreibung der Gespenster, S. 133–134).

428

Интересно, что известный исследователь поэзии Целана Петер Сонди говорит практически о том же самом в статье с характерным подзаголовком «Опыт интерпретации современного стихотворения» (а это значит, что Дёблин в «Ван Луне» предвосхитил одну из важных тенденций, появившихся в литературе после Второй мировой войны): «Поэзия — уже не мимесис, не отображение реальности: она сама становится реальностью. Правда, реальностью поэтической — текстом, который больше не следует за действительностью, но сам проектирует и конституирует себя как реальность. Поэтому не следует ни читать этот текст, ни смотреть на картину, которую он мог бы описывать. Поэт требует от себя и от читателя одного: идти вперед по той области, которой является его текст» (Durch die Enge geführt Versuch über die Verständlichkeit des modemen Gedichts, in: Peter Szondi. Celan-Studien. Frankfurt a.M.: Suhrkamp Verlag, 1972, S. 52). Курсив П. Сонди.