Антоний Оссендовский - Бриг «Ужас»

• Название: Бриг «Ужас»
• Автор: Антоний Оссендовский
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Мистика
• Год: 2013

В книгу «Бриг "Ужас"» вошли избранные фантастические произведения польско-русского писателя, ученого, путешественника и авантюриста Антония Фердинанда Оссендовского (1876–1945) — оккультный рассказ «Ложа Священного Алмаза» и небольшие повести «Бриг "Ужас"» и «Грядущая борьба».

Оссендовский успел побывать революционером и шантажистом, соратником адмирала Колчака и барона Унгерна и скитальцем в азиатских степях, фальсификатором и участником польского Сопротивления — и завоевал всемирную известность благодаря мемуарно-фантастической книге «И звери, и люди, и боги» (1923), сочетающей картины гражданской войны в Сибири и Монголии с историями о загадочных мистических царствах Азии. Неудивительно, что фантастика его, подобно личности автора, увлекательна и необычна.

Содержание:

Ложа Священного Алмаза

Бриг «Ужас»

Грядущая борьба

---

В этот миг на носу прогремел выстрел и раздался гортанный, непонятный крик стоящего здесь матроса.

Сбежавшиеся увидели Любимова. Он лежал ничком, собрав в бесформенный ком свое большое и сильное тело, и зажимал рукой кровь, бившую из сквозной раны в шее.

Когда над ним нагнулся Туманов, моряк печально взглянул на пустынное море и едва различимым свистящим шепотом сказал:

— Погубил судно и сам пропадаю…

Это были его последние слова. Он рванулся вперед, уперся обеими руками в палубу и вдруг вытянулся и замер.

Силин подошел к нему, заглянул в угасшие уже глаза и махнул рукой.

С плеском ударилось тело Любимова об воду и скрылось под водою.

Пересадка пленников и команды на подошедший бриг была произведена очень скоро, а лодка, прикрывшись железным сводом, ныряя и выскакивая на поверхность воды, неслась в сторону острова, едва заметного вдали.

Через несколько часов бриг «Ужас» мчался из Хайпудырской губы в открытый океан.

Дул свежий ветер в корму, и бриг поднял все паруса.

Ларс Сванборг вышел из отведенной ему каюты на палубу. Как всякий норвежец, он понимал толк в судах и потому, взглянув на невиданную им парусную оснастку «Ужаса», даже вскрикнул от удивления.

Длинные, прямые и косые, паруса странной формы были наполнены ветром и глухо гудели, словно сердились на подхватывающий их по временам шквал. В туманном воздухе паруса напоминали распростертые крылья гигантской белой птицы, налетевшей на судно.

К удивленному ученому подошел Силин.

— Профессор Ларс Сванборг? — спросил он по-английски, прикасаясь рукой к полам кожаной шляпы. — Вы, конечно, норвежец?

— Да! Я занимаю кафедру биологических наук в Гальтерфосте, — ответил ученый.

— Пройдемте ко мне в каюту, профессор! — предложил Силин. — Я буду просить вас об одной услуге.

По лесенке, устланной желтой кожей вместо ковра, они спустились в носовое помещение и вошли в каюту командира.

Большая, неправильной формы комната, со стенами из матового черного дерева, с тяжелыми резными фризами, была украшена великолепными портретами молодой женщины.

Ее задумчивое лицо с грустными темными глазами и упрямыми, решительными губами смотрело со всех стен. Кисть великого художника занесла эти тонкие черты лица на холст, — в этом не сомневался Ларс Сванборг.

Точно угадывая его мысли, Силин обвел печальным взглядом портреты и тихим голосом произнес:

— Это — дочь профессора Туманова, женщина, отвергнувшая мою любовь и поверившая клевете на меня! Видите, сколько портретов. Их писал гениальный художник. Он был сослан почти к устью Оби и бежал оттуда на челноке туземца. Я случайно крейсировал в то время в лимане этой реки и взял его на борт.

— Где же теперь этот художник? — не мог удержаться от вопроса Сванборг.

— Он… умер! — помедлив, ответил Силин и продолжал: — Я хочу, чтобы вы были свидетелем моего разрыва с прошлым, моего вызова всему миру. Я отдал людям любимую женщину, и любовь моя перешла в ненависть. Я уничтожаю теперь все воспоминания о ней, все изображения ее, все письма, которые она, не желая говорить со мною, писала мне. Я уничтожаю все, все… и если раньше я хотел гибели человечества лишь в порыве отчаяния, под гнетом тяжелой и несправедливой обиды, то теперь мне подсказывает это свободный от оков чувства холодный и ясный ум.

Говоря это, Силин, согнувшись и выставив вперед голову, медленно, как хищный зверь, готовящийся к прыжку, подвигался в сторону самого большого портрета.

Прежде чем Ларс Сванборг мог понять его намерение, Силин с злым криком широко размахнулся и ударил ножом в середину холста. Он с треском разорвался, а нож с каким-то скрежетом резал его и колол.

Силин метался от одной стены к другой, и скоро остались лишь рамы с сохранившимися кое-где лоскутами холста. Обрывки портретов и куски разбитых рам валялись на полу, и по ним ходил Силин с бледным и искаженным внутренней мукой лицом.

Он нажал кнопку, и почти мгновенно вырос на пороге матрос.

— Убрать этот мусор! — крикнул он, но, спохватившись, повторил этот приказ движениями пальцев и рта, как это делают при объяснениях с глухонемыми.

Пока матрос убирал каюту, Сванборг подошел к командиру брига и спросил его:

— Я заметил, что вся команда у вас набрана из глухонемых. Почему это?

Силин одно мгновение колебался, но потом решительным и холодным голосом ответил:

— Раньше этого не было. Я набирал команду для «Ужаса» и людей для моего поселка на острове из беглых каторжан. Но когда она, — Силин указал головой на пустые рамы: — подговорила художника бежать и сообщить, где она находится, я его… словом — художник умер, а людям, за исключением троих, я отрезал языки и проколол барабанные перепонки, чтобы этого не повторилось…

Сказав это, Силин взял большую железную шкатулку, вынес ее на палубу и, подойдя к борту, сказал:

— Здесь глубоко, а дно вязко…

Он поднял над головой шкатулку и швырнул ее в воду.

— Теперь, — воскликнул он: — я свободен!

Силин быстро взбежал на капитанский мостик и отдал какое-то приказание двум немым штурвальным.

— Пойдемте, профессор! — сказал, вернувшись к Сванборгу, Силин. — Теперь у меня к вам просьба!

В каюте он вручил ученому большой портфель и сказал:

— Что бы ни случилось со мною, к вам явится один человек и скажет, что командир брига «Ужас» просит вернуть портфель. Вы сделаете это. Но я не хочу, чтобы вы исполнили мою просьбу бессознательно. В портфеле находятся бумаги с описанием моей жизни, всей жизни, без лжи, без прикрас! Описание жизни человека великого ума, трагического злодея, преступника, опасного всему человечеству; в этих же бумагах находится изложение моих изобретений: получения золота из морской воды, передачи электричества на пространство, приготовления убивающих все живое грибов и водорослей и новых, необыкновенной силы, взрывчатых веществ. С их помощью я послал смерть на луну и раскидал ее ядовитые семена по лицу ненавистной земли. Все это я хочу передать другому человеку, а он продолжит начатую мною борьбу с обществом, с его гнилой, убившей душу и чувства людей, культурой. И вы, зная это, вы, Ларс Сванборг, исполните просьбу командира брига «Ужас»!

С капитанского мостика прозвучал удар колокола.

— Начинается открытая борьба моя со всеми народами мира! — воскликнул Силин. — Видите тот остров? Это — Самоедский Чум. Русское имя, но здесь расположена богатая фактория американской компании, занимающейся китобойным промыслом. На нее первую обрушится мой безграничный гнев!

Он взошел на мостик, и его одинокая фигура, с мрачным, горящим местью взором, казалась живой угрозой человечеству. Он долго смотрел на далекий берег, где поднимались облачка дыма, и, подойдя к стоящему на мостике столу, начал измерять расстояние до фактории. Покончив с этим, он нажал несколько кнопок, и тотчас же загорелись разноцветные световые сигналы.

Из трюма выбежали матросы и стали в разных местах.

Прежние сигналы сменились другими, и вскоре с разных мест правого борта с знакомым уже Сванборгу уханьем и грохотом понеслись таинственные снаряды в сторону Самоедского Чума.

Через несколько минут над всем берегом маленького островка стоял черный дым, прорезываемый по временам жадными всплесками пламени.

Фактория горела, а бриг «Ужас», переставляя паруса, брал курс на Иолангу.

В милях ста от этого поселения поздней ночью Силин заметил баковые огни какого-то судна. Бриг тотчас же лег в дрейф, и Силин долго и внимательно слушал. Но стука машины он не уловил и решил, что идет парусное судно.

Бриг начал медленно приближаться к судну. Вскоре можно было уже разглядеть, что это — большой парусник, несущий в трюме полный груз и медленно плывущий на запад.

«Ужас» нагнал его очень скоро и встал с ним борт к борту.

На грузовике на вахте стоял лишь штурвальный, а сигнальный матрос, вероятно, спал. Когда из темноты вынырнул высокий нос брига, и когда борт его коснулся борта грузового судна, тревожный окрик раздался с мостика.

— Кто идет? — крикнул штурвальный по-английски.

Вместо ответа на палубу вбежала команда брига. Раздались выстрелы, глухие удары топоров, стоны падающих людей и одинокий сигнальный свисток, сменившийся тяжелым падением человека за борт.

Матросы Силина наглухо заперли все люки и выходы на палубу и оставили несчастное судно.

Последним ушел с него сам командир брига. Он подошел к Сванборгу и сказал ему:

— Я заразил судно пласмодием и велел поставить паруса так, что судно уйдет обратно на восток. Когда оно выкинется где-нибудь на мель, или его перехватит случайный пароход, забавное зрелище найдут там люди. Бурая гниющая масса из трупов людей и рыбы, из тлеющего и мокнущего дерева будет заключена в разрушающемся корпусе парусника. Пойдут догадки и предположения, создадутся теории о новой болезни или другие бредни в этом же роде… Ха-ха-ха!